В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
Михаил зажмурился, чтобы не показать своих слез, и кивнул.
– Хорошо, буду я этим вашим крестным… Только с одним условием, – Миша открыл глаза и позволил себе взять Славу за локоть и немного сжать. – Я буду крестным у всех ваших детей, вне зависимости от того, сколько у вас их будет!
Ярослав тихо рассмеялся: Женечка, наверняка, уже уснул у мамы на руках.
В сентябре того же года было совершено таинство крещения. Аня спешила, так как боялась, что церковь, которая ей так нравилась, могут закрыть.
Михаил серьезно отнесся к своей новой роли и радовался, что Анна предупредила его заранее. В столице, когда он был на летней сессии в университете, он купил за 140 рублей фотоаппарат «Зенит-ЕМ», который и подарил Жене на крещение. А родителям подарил несколько пленок, взяв с них обещание фотографировать малыша, и распечатывать фото с расчетом и на него тоже.
***
2019 г., осень
С утра шел снег, и все небо было закрыто тучами. Ярослав и Михаил приехали за полчаса до назначенного времени выписки и теперь ждали на улице: в фойе их не пустили, так как до них выписывались другие мамы с малышами. Олег вообще уже больше часа был у роддома. Он передал вещи для жены и дочки, а теперь смотрел, как Коля изображает из себя ответственного старшего брата и учит маленькую Дашу делать снежные куличики. Они хотели делать снежных ангелов, но деда Слава их отговорил, иначе бы они промочили всю одежду и замерзли.
– Хорошо, что сегодня пасмурно, солнце не разбудит малышку, – сказал Олег. Он то и дело оглядывался на двери роддома.
– Конечно. Да и сегодня не так морозно, как было пару дней назад, – Михаил Петрович смахнул с коленей и воротника снег, который успел нападать, пока они ждали Иру.
– О, мои родители подъехали! Присмотрите за ребятами? – спросил Олег и, когда Ярослав Александрович кивнул, вскочил на ноги и поспешил к машине, паркующейся неподалеку.
– Они уже выбрали имя? – спросил Михаил у Ярослава, который отряхивал варежки Даши от снега.
– Не знаю, я думаю, что сами скажут.
– Я предложил назвать Ксеня! – гордо воскликнул Коля. – Нас будут звать на одну букву!
– Но ты же Николай, тогда нужно имя на букву «н», – резонно заметил деда Миша, и мальчик задумался.
– А я хочу, чтобы ее назвали Настя, это запомнить легко! У меня много подЛужек Настей в садике! – все еще не выговаривая букву «р», сказала Даша.
– И как же ты их будешь тогда различать? – спросил деда Слава. – Вот крикнешь «Настя», и к тебе вся толпа прибежит!
Они рассмеялись, как раз когда к ним подошел Олег со своими родителями.
– Пойдемте, Ира написала, что они уже собираются! – взволнованно сообщил трижды отец, и повел всех к главным дверям.
В фойе родильного дома, как и всегда, была суета. Ходили медсестры, родственники радовались новому члену семьи на разные лады, штатные фотографы щелкали фотоаппаратами без вспышки, чтобы не напугать малышей. Все детки были разные: большие и маленькие, крикливые и сонные, в комбинезонах или конвертах, с лентами и без. А все мамы были схожи в одном – им не терпелось скорее вернуться домой.
Не успели все войти в зал, как уже выходила медсестра с крохотным свертком в руках, а за ней Ирина. Дочку передали на руки отцу, сделали памятные снимки. Все, особенно Коля и Даша, спешили посмотреть, как выглядит малышка. Наконец, Ира смогла подойти к отцу и обняться с ним. Затем она так же обняла Михаила Петровича.
– Я хотела назвать дочку Аней, в честь мамы, – сказала Ира отцу, наблюдая за тем, как ее свёкр и свекровь гулят с новорожденной. – Но она была против имен в честь кого-то.
– Да, она считала, что имена должны быть индивидуальными, – согласился Ярослав Александрович и грустно улыбнулся, как улыбался всегда, вспоминая покойную жену. Михаил с трудом удержался, чтобы не взять любимого за руку в успокаивающем жесте. И сейчас для ревности не было места.
– Так как вы назвали дочку? – спросил Гайдук, смотря на кроху, которую в этот момент к ним принес Олег.
Ирина улыбнулась:
– Дедушки, знакомьтесь, это ваша третья внучка Алёна.
ГЛАВА 11
2019 г., зима
Декабрь в этом году выдался не сильно морозным и почти безветренным. Поэтому во дворе дома сто тринадцать и в будни, и в выходные дни было полно народу. В светлое время, то есть часов до четырех-пяти, на площадке играли дети, а на скамейках у подъездов паслись старушки-сплетницы. Когда темнело, все доступные для сидения места – от качелей до заборов, – занимали влюбленные парочки.
Иногда эти два мира пересекались, и тогда начиналось столкновение в стиле конфликта «отцов и детей». Точнее, конечно, будет назвать это столкновением консерваторов и радикалов.
Если бы это было действительно противостояние, то в команде консерваторов председателем была бы баба Агата со своими заместителями Марией и Лидой. Обычно ведущая дневной образ жизни, баба Агата любила иногда засидеться до темноты, недовольно рассматривая появляющиеся во дворе парочки. То ли ей доставляло удовольствие говорить гадости о незнакомых людях, то ли так она заряжалась, как энергетический вампир. Никто, даже не подруги, не знали наверняка ответа на этот вопрос.
В субботу Агата вышла из дома только когда начало смеркаться. Она была одета довольно тепло, будто собиралась сидеть на скамейке до второго пришествия, чтобы рассмотреть всех посетителей своего двора. Баба Маша отказалась разделять вечерние сплетни, а вот Лида обещала присоединиться, как только досмотрит серию какого-то сериала по своему кабельному каналу.
«Вот же с жиру бесится», – недовольно подумала Агата, водя своей тростью по асфальту, очищенному от снега. – «Смотрела бы, как и все мы, пять госканалов, так уже бы тоже тут сидела!»
Во дворе начали появляться первые представители «команды радикалов». Две парочки шли к угловому подъезду. Девушки о чем-то весело щебетали, а парни несли пакеты с логотипом известной сети супермаркетов. В пакетах, очевидно, позвякивали стеклянные бутылки. Баба Агата, с которой, конечно, никто из молодых людей не поздоровался, проводила их тяжелым взглядом.
«Ну, эти хотя бы не лобызаются прилюдно», – почти миролюбиво подумала Агата, придерживая гневные речи до прихода подруги.
Только алкогольный квартет скрылся в подъезде, как из-за угла вывернула машина, блеснув фарами и на секунду ослепив старуху. Такси остановилось у второго подъезда, и
