Вики Дрейлинг - Ее женская власть
— Звучит печально.
— Женщины побеждают, несмотря на все преграды.
— Там есть распутники? — спросил он, в надежде позлить ее.
— Кстати, есть один. — Она не отрывала взгляд от романа. — Бедняжка Марианна попала под очарование Уиллоби. Он всем видом показывал, что любит ее, а потом разрушил ее надежды.
— Но возможно, он исправится и в конце концов женится на ней. — Такого рода сказки должны нравиться Джулиане.
— Нет, в сюжете есть неожиданный поворот.
— Откуда ты знаешь?
— Я читала эту книгу. А теперь помолчите, пожалуйста.
— Зачем же снова ее читаешь? Ты ведь уже знаешь, что произойдет. — Черт! Он никогда не понимал женщин.
— Мне очень нравится эта вещь, и я с удовольствием ее перечитаю. Так что не мешайте.
— Но мне нечего делать. — Хоук получал огромное удовольствие, подкалывая ее.
— Идите домой, — предложила Джулиана.
— Я дождусь тетушку.
— Да, вам явно нужно чем-то заняться. — Джулиана опустила ноги на пол.
Когда она снова направилась к книжному шкафу, Хоук любовался ее округлыми ягодицами. Он тут же представил себе, как проводит руками по ее спине, ягодицам и прижимает ее к своему затвердевшему «жезлу». Боже, пока она не заметила, надо переключить мысли на что-нибудь унылое. Например, на книги, в которых женщины побеждают, несмотря на преграды.
Она вынула из шкафа еще одну книгу и дала ему. Его охватило жгучее желание посадить ее себе на колени, но он не решился.
— Почитайте это, — предложила она с оттенком презрения. — Может быть, узнаете что-нибудь новое о женщинах.
— «Гордость и предубеждение»? А в этой книге есть распутники?
— Да. Джордж Уикхем очень плохой человек.
Видно, у Джулианы нездоровый интерес к плохим людям.
— А что этот Уикхем сделал ужасного?
— Прочтите и узнаете.
Когда она вернулась на диван, он открыл книгу и прочел первую страницу.
— У автора ум острый как бритва.
— Вы опять мешаете мне! — раздраженно бросила она.
Он продолжил чтение. Через несколько мгновений он бросил взгляд в ее сторону. Она была полностью увлечена романом, но он, конечно, не мог упустить возможность позлить ее.
— Леди Элизабет напоминает мне тебя.
— Спасибо. Я воспринимаю ваше замечание как комплимент.
— Этот парень, Дарси, довольно противный.
— В конце он исправится.
— С другой стороны, Бингли слишком веселый и любит, чтобы каждый был на месте. Человек его возраста и положения должен быть более осторожен в суждениях.
— В последний раз прошу — помолчите!
Хоук вытянул ноги и продолжил читать. Возбуждение почти прошло, и он смог сосредоточиться на чтении. Он подумал, что роман был бы интереснее, если бы автор больше внимания уделил Дарси. Но основной упор был сделан на отношениях двух старших сестер, которые ему показались скучными. Однако он продолжал читать, чтобы узнать, как будет описан распутник. И тогда он сможет сделать вид, будто сочувствует злодею Уикхему, и таким образом подразнить Джулиану.
Несколько минут спустя внимание Хоука привлекло глубокое ровное дыхание Джулианы. Он посмотрел на нее. Она спала, ее лицо было обращено в его сторону, книжка лежала на груди.
В комнате стало прохладнее. Он подумал, что она может замерзнуть. Он встал и снял свой узкий сюртук. Затем подошел к Джулиане и осторожно взял книгу. Она вздрогнула, но не проснулась. Он укрыл ее сюртуком, стараясь не разбудить.
Но это не удалось. Она открыла глаза.
— Хоук? — в изумлении произнесла она.
— Ты заснула, — пробормотал он.
— У вас теплый сюртук.
Каминные часы пробили час ночи. Где, черт возьми, его тетушка?
Джулиана села и протянула ему сюртук.
Он с трудом начал всовывать руки в тесные рукава.
— Повернитесь спиной. — Джулиана встала с дивана. — Дайте, я вам помогу.
От прикосновения ее пальцев у него побежали мурашки. Когда он повернулся к ней, она расправила лацканы. В груди у него что-то перевернулось.
Он целовал ее. Он ласкал ее. Он шептал ей что-то на ухо. Но по причинам, которых он не понимал, ее простой жест показался ему более интимным. Так могла поступить жена.
Он гнал эту мысль из головы.
— Мне надо дождаться тетушку.
— Мы оба устали, — покачала головой Джулиана. — Идите домой.
Он проводил ее до лестницы и посмотрел, как она начала подниматься по ступенькам. Затем поспешил вниз взять пальто, шляпу и перчатки.
Пятнадцать минут спустя он вошел в квартиру в Олбани, которую он снял много лет назад после окончания университета. Когда камердинер помог ему раздеться, Хоук надел свободный халат, налил себе бренди и осмотрел свою спартанскую спальню. Ни одной картины на стенах. На полочке обычные аксессуары: помазок, флакон с одеколоном, бритва. Лишь разбросанные на письменном столе бумаги и стопка книг свидетельствовали, что комната обитаема.
Это было прибежище, а не дом.
Хотя отец умер несколько лет назад, Хоук не возвратился в Эшдаун-Хаус. Он управлял двумя имениями отсюда, потому что все там напоминало ему, как он обманул ожидания отца.
Он знал, что отказ вернуться расстроил мать и разгневал сестер. Его зятья считали его злобным животным, бросившим мать. Но вернись он, мать и сестры ежедневно пилили бы его по поводу женитьбы. Ему хватало еженедельных визитов, чтобы поморочить им голову и сбежать.
Они возлагали на него надежды. У него был титул графа, и он обязан произвести на свет наследника, а то и двух. Они не знали, что этого никогда не будет.
Даже его брат Уилл, который скорее всего примет наследство, не знал об этом. Хоук намеревался все рассказать брату, но передумал из-за того, чтобы тот как можно дольше не знал забот. Пройдут годы, и его брат сам догадается. К тому времени Уилл станет старше и, возможно, будет женат.
Хоук задул свечи, скинул халат и забрался в постель. Когда-то он надеялся, что время залечит его совесть, и хотя не испытывал жалость так остро, но забвение не приходило. Поскольку он уже не сможет поправить того, что сделал, он будет молча переносить чувство вины.
Поскольку прошлого уже не изменить, он делал все, что было в его силах, чтобы с Джулианой не произошло ничего плохого. В нем не было, да уже и не будет постоянства. Как говорил его отец, люди его склада не меняются. И свое одиночество он пытался смягчить, заводя романы. За долгие годы их было множество, но ни одна связь не длилась долго.
Он получал наслаждение и давал его. Но поскольку требования на драгоценности и наряды неизбежно возрастали, очередная любовница ему надоедала. Временное успокоение было иллюзией. Женщины делали то, за что он платил им.
