Вики Дрейлинг - Ее женская власть
— Когда Бофор показывал, как делать фокус, я заметила ваше явное недовольство.
— Какое это имеет отношение к вашему уходу? — спросил Хоук, скрестив руки на груди.
— Я не поняла, чем было вызвано ваше раздражение, и решила обсудить это с подругами в комнате отдыха. Джорджетта подумала, что вы ревнуете, но я сказала, что это глупости. В конце концов, вы мой опекун.
— Похоже на сказку. Ах, я забыл. Вы еще совершили небольшую прогулку по холлу или что-то в этом роде. Но я наверняка знаю, что ты решила пофлиртовать с Арчдейлом.
— Я не знаю, зачем было напрягаться и просить, чтобы я говорила правду, если вы не верите ни одному моему слову.
— Ты дала мне достаточно оснований не доверять тебе.
Джулиана пристально посмотрела на него, и ее вдруг осенило.
— Вы не простите мои ошибки, но я прощаю вас.
Хоук отшатнулся, словно Джулиана дала ему пощечину.
— Вам на меня наплевать, — сказала она, наклоняясь к нему. — Вам важно лишь покончить с вашими обязанностями опекуна.
— Как ты можешь так говорить? — Он покачал головой. — Ведь все эти годы мы были друзьями!
— Я не знаю, чего еще от вас ждать. — Маленькой девочкой она обожала его, любила его за то, что он заставлял ее смеяться, когда она грустила. Он был словно рыцарь в сверкающих доспехах, когда в юности она с ужасом узнала, что само ее рождение стало разочарованием для отца только потому, что родилась девочка.
— Поверь, — сказал он, — я пытался отказаться, когда Тристан попросил меня, поскольку считаю себя никчемным опекуном. Но потом вынужден был согласиться, потому что Тристан мне почти брат.
Джулиана отвернулась, чтобы он не увидел ее лица, искаженного болью, которую ей причинили не произнесенные сейчас слова: «Леди Джулиана мне практически сестра».
— Я сделал это для тебя. — Хоук шумно вздохнул. — Я хотел, чтобы ты получила удовольствие от сезона. И я считаю себя отчасти виноватым, поскольку все эти годы поощрял твои проказы. Но я ничего не сообщал твоему брату, чтобы не волновать его. Откровенно говоря, я сожалею, что ты поставила меня в такое положение.
Боль вспыхнула в ней с новой силой, вызвав у нее приступ ярости на саму себя за то, что ее заботит его судьба. Но мысль о том, что он лежит в постели с другой, причиняла ей нестерпимую боль.
— Джулиана, тебе придется потерпеть ограничения всю следующую неделю.
С какой стати она должна так легко уступить ему? До сих пор ей не удавалось пробудить в нем желания, если не считать тот единственный поцелуй. Но она возьмет реванш и начнет действовать в ближайшее время.
— Да, я понимаю, — сказала она. — Но я немного смущена.
— Чем? — Хоук прищурился.
— Прежде вы говорили, что я нарочно соблазняю мужчин, но я никогда не вводила их в заблуждение намеренно. Я думала, что поступаю как положено. Очевидно, все дело в моем невежестве.
— Я защищу тебя. А от тебя требуется всего лишь желание сотрудничать со мной.
— Но вы же не сможете все время находиться рядом. Разве не правда, что распутники очень коварны? Кто-нибудь из них дождется возможности оказаться возле меня, как случилось нынче в театре. Не так давно вы видели, как Рамзи зажал меня в угол в столовой леди Морли буквально у вас под носом.
— Ты считаешь, я проморгал тебя?
— Нет, но мне нужно учиться. Поскольку вы мой опекун и дока в распутстве, то кто лучше вас расскажет мне об их трюках?
— Если я правильно понял, ты хочешь знать, как распознать соблазнителя?
— Да. Чтобы я и сама могла себя защитить.
— И что ты хочешь от меня услышать? Как узнать дьявола по рогам и хвосту?
— Не дурачьтесь. Я хочу, чтобы вы рассказали, что говорят и делают распутники, намереваясь соблазнить свою жертву. Возможно, даже продемонстрировать. — Естественно, она должна будет оставаться холодной, но если все пойдет, как она задумала, ему будет трудно устоять перед ней.
— Продемонстрировать?
— Да. Но только в целях обучения.
— Ты хочешь, чтобы я соблазнил тебя? — Судя по выражению его лица, Хоук растерялся.
— Якобы соблазнить, — улыбнулась она. — Поскольку следующую неделю мне нечего будет делать, это время можно использовать для уроков.
— Согласен, что твое невежество создает проблемы. И из-за этого ты можешь попасть не в одну неприятность.
Джулиану наполнило чувство триумфа. Теперь он у нее в руках.
— Поскольку дело срочное, думаю, мы можем начать прямо сейчас.
Ее сердце сильно забилось, когда он, повернувшись к ней, наклонил голову и его дыхание коснулось ее губ. Она поклялась держать свои чувства под жестким контролем, но, ощутив его запах, от которого у нее закружилась голова, поняла, что это будет очень трудно.
У него потемнели глаза.
— А ты энергичная ученица.
Она затаила дыхание в предчувствии поцелуя.
— Запретный плод сладок, не так ли? — сказал он. Она не осмелилась признаться в этом.
Он прижал ее запястья к диванной подушке. Ее охватило волнение. Ей бы следовало сопротивляться, но она этого не делала. Потому что в глубине души ей нравилось находиться у него в плену.
— Хочешь поиграть с опасностью? — спросил он.
«Хочу быть порочной».
Когда он посмотрел на ее грудь, у нее начали твердеть соски. Ей захотелось уступить ему, захотелось, чтобы он целовал ее, чтобы ласкал.
— Признаю, что твоя просьба довольно забавна, — сказал он.
В ее затуманенном мозгу прозвучал смутный сигнал тревоги. Он слегка повернул голову, и теперь его дыхание щекотало ее ухо.
— Но уроков соблазнения не будет, ни якобы, ни по-другому.
Ему хотелось преподать ей урок, но он слишком приблизился к опасной черте. От слов, которые он говорил, он сам почти возбудился и готов был снова поцеловать ее.
— Пустите меня, — прошептала Джулиана.
Она пошла к книжному шкафу, а Хоук подумал, что ему удалось зажечь ее. Она взяла с полки книгу и подошла к противоположному от него концу дивана. Поправив подушку, она с ногами забралась на диван. Она, конечно, не понимала, что в таком положении тонкая ткань юбки позволяла ему видеть контуры ее стройных бедер. Естественно, он представил, как раздвигает их, задирает юбки, трогает складки кожи, отчего они становятся влажными и готовыми принять его.
Хоук заерзал, поскольку почувствовал напряжение в паху. Ему необходимо на что-то отвлечься. А есть ли для этого лучший способ, чем подразнить ее?
— Что ты читаешь?
— «Чувство и чувствительность».
— О чем это?
— О женщинах, чья судьба от них не зависит. — Она продолжала смотреть в книгу.
— Звучит печально.
