Белая роза - Огюст Маке
– Нас ждет страшная война с неизвестным результатом. Разве тут есть над чем смеяться?
– Он объявил, что ни один его солдат не тронется с места, и сам он тоже не вынет свой меч. Как утверждается в пасквиле, он победит своего нового врага с помощью презрения и здравого смысла народа.
Ричард пожал плечами.
– Если за такие рассуждения его прозвали Соломоном английским, то это прозвище явно неудачно.
Яков по-прежнему держался серьезно и даже впал в задумчивость.
– Я знаю один ловкий способ покончить со всеми сомнениями, о котором вы даже не догадываетесь, – заявил он после долгого молчания. – Это хороший способ, потому что он всегда применялся с большим успехом.
– Ах!.. – опять вздохнул Ричард, но на этот раз в его вздохе чувствовалась тревога.
– Да, господин мой. Я поговорил с вождями и баронами, чтобы узнать их мнение относительно манифеста Генриха VII, о котором я говорил, и к моему удивлению, большинство из них привели одни и те же аргументы. «Положим, – говорили они, – мы начнем большую войну в интересах принца, который сегодня любит нас, потому что мы ему нужны. Но как только он победит, так сразу забудет о нашем существовании и оставит нас прозябать в нашей нищей стране».
– Плохо же они обо мне думают. Могу я дать им ответ?
– Какой ответ? Какие гарантии вы можете им предоставить? Вы сами знаете, господин мой, что если предусмотрительный человек собирается укрепить дом, в котором он живет, то главное для него – это надежность подпорок. Он должен в этом случае принять все зависящие от него меры, чтобы подпорки стали еще крепче, чем были раньше. «Этого достойного принца, – говорят наши дворяне, – поддерживают французы, немцы и фламандцы. Придет время, и он вступит в союз с этими нациями, который будет выгоден для всех его участников. Ну а нас, бедных жителей севера, которым даже нечего дать в приданное своим дочерям, нас-то примут в эту семью?..» Простите меня, принц, но так они говорят. А я сообщаю вам об этом лишь потому, что вы попросили меня разъяснить ситуацию.
Ричард, чья судьба решалась в данный момент, выслушал короля терпеливо и внимательно. Затем он сказал:
– Вы, ваше величество, пересказали мне то, что говорят другие. Но мне важно знать, что вы сами думаете по этому поводу.
– О чем?
– Обо мне и о нашей совместной линии поведения.
Тон, которым были произнесены эти слова, одновременно учтивый и твердый, ясно указывал на то, что Ричард уязвлен недоверием вельмож короля Шотландии. Яков, будучи человеком молодым, благородным и исключительно порядочным, поспешил ответить принцу, что, предложив ему свою дружбу, он ни разу в этом не раскаялся и не собирается отказываться от нее. Он всей душой поддерживает и будет поддерживать принца в любых испытаниях. Но скрывать от своего друга правду он не имеет права. А правда заключается в том, что народы Шотландии и Ирландии готовы воспринять дело, за которое борется принц, как свое собственное, лишь при условии, что претендент на английский престол предоставит им надежную гарантию.
– Какую гарантию? – спросил Ричард.
– Союз между нашими нациями должен быть скреплен другим нерушимым союзом, а именно вашим браком.
Услышав слово «брак», Ричард, который до сих пор был спокоен и сдержан, неожиданно вышел из себя. Он вскочил и воскликнул:
– О! Гарантией должна стать моя свобода, мое сердце, сама моя жизнь!
Яков с удивлением взглянул на принца. Он решил, что такое волнение, необычное для столь мягкого и сдержанного человека, равнозначно окончательному отказу, выраженному с максимально возможной вежливостью. Хмурое лицо Ричарда говорило само за себя. Он устремил взгляд к горизонту, словно там скрывалась милая его сердцу свобода, которой постоянно что-то угрожало. Два молодых сердца всегда поймут друг друга. Яков, глядя на принца, тоже тяжело вздохнул. Он подумал, что принц, скорее всего, связывает свое будущее с определенными политическими целями, а, возможно, его уже ждет любовь. Поэтому он решил пока не нервировать Ричарда, оставить его наедине с его заблуждениями и перевел разговор на другие, менее серьезные, темы. Они обсудили несколько неотложных вопросов и на этом расстались.
Но удар достиг цели. Ричарду стало известно, что ирландские и шотландские вельможи потеряли интерес к борьбе за его интересы, даже не предприняв никаких действий в этом направлении. Последствия такой смены настроений могли оказаться фатальными для принца.
Если он согласится предоставить требуемые гарантии и вступить в брак, то это будет означать крах всех надежд его молодости и любви. Как уже говорилось, после встречи с Катрин Ричард жил лишь одними поэтическими образами, наполненными очарованием околдовавшей его юной девы, которую он называл своей богиней-хранительницей. Катрин стала для него феей горных озер этой прекрасной страны, феей дворца, где его уже называли будущим королем, феей его мыслей и желаний, сопутствующей ему и в важных делах, и в сокровенных мыслях. Окна покоев Катрин были расположены напротив покоев Ричарда, и если принцу, королевство которого располагалось в стране грез, удавалось еще утром увидеть улыбающуюся и краснеющую от смущения Катрин, то он считал это хорошей приметой, и весь прожитый день казался ему очень удачным. По утрам она приветствовала его с видом почтительной подданной, а он отвечал ей с видом верного вассала и чувствовал себя безмерно счастливым. После такого заряда бодрости он увереннее держался в седле, поражал умом и проницательностью своих советников и решительнее командовал солдатами. А между тем время шло, но все оставалось по-прежнему. Яков IV больше не заводил серьезных разговоров со своим гостем и ничего не предпринимал для реализации их совместных планов.
О разговоре с королем Ричард поведал опекавшему его лорду Килдару. Старый лорд был при нем полномочным представителем герцогини Бургундской и обеспечивал связь Ричарда с все еще недоступной ему Англией и двумя другими королевствами, выступившими в поддержку сына Эдуарда IV. Ричард опасался, что утрата поддержи ирландцев и шотландцев, о которой сообщил ему Яков, может повлечь за собой его скорую и позорную политическую смерть. Поэтому он смирил свои чувства и поинтересовался мнением Килдара относительно требований о его вступлении в брак.
Старик нахмурился, услышав вопрос юного герцога. Он сказал, что такое требование отвечает его самым сокровенным желаниям, и лишь из почтения к Ричарду он до сих пор ни разу не высказался по этому поводу. Килдар заявил, что при всем почтении к своему владыке он полностью разделяет мнение короля Якова.