Непокорная невеста - Лиза Клейпас
– Выкладывай!
Кассандра рассказала им обо всем, не утаив даже самых интимных подробностей, хоть и испытывала при этом невероятный стыд. Она твердо решила, что родственники должны иметь полную картину оскорбительного поведения Ламберта. Выражение лица Девона менялось от ошеломленного до разъяренного, а лицо Кэтлин побледнело и застыло, пока они оба внимательно ее слушали.
– Я виновата, что с самого начала не проявила достаточной настойчивости, – с несчастным видом проговорила Кассандра. – А это платье – оно слишком обтягивающее… не подходит для леди и…
– Боже ты мой! – едва не выкрикнул Девон. – Ты ни в чем не виновата! Твоей вины нет ни в словах, ни в поведении, ни в одежде.
– Неужели ты думаешь, что я позволила бы тебе выйти из дома в чем-то неприличном или неподобающем? – возмутилась и Кэтлин. – Так уж случилось, что Господь одарил тебя пышными формами, но это благословение, а не преступление. Как бы я хотела вернуться и отхлестать кнутом этого ублюдка за то, что он заставил тебя думать иначе!
Не привыкшая слышать от Кэтлин подобные выражения, Кассандра уставилась на нее круглыми от изумления глазами.
– Мне совершенно ясно, – с горячностью продолжила Кэтлин, – что именно так, как сегодня, он будет обращаться с тобой после свадьбы. Хотя, если ты окажешься в полной его власти, Ламберт станет вести себя в тысячу раз хуже. Такие мужчины никогда не видят вины за собой – срываются, а потом обвиняют других в провокации, мол, посмотри, что ты заставила меня сделать. Они причиняют боль и пугают, чтобы ощутить свою власть.
Кэтлин хотела сказать что-то еще, но Девон наклонился вперед и нежно положил руку ей на колено. Не для того, чтобы урезонить или прервать, а потому, что, по всей видимости, просто почувствовал потребность к ней прикоснуться. Его глаза тепло посмотрели на жену, и безмолвная беседа теперь продолжалась в их взглядах, устремленных друг на друга.
Кассандра не сомневалась, что оба они вспомнили ее брата Тео, первого мужа Кэтлин. Он был очень вспыльчивым и часто набрасывался на окружающих не только с оскорблениями, но и с кулаками.
– В детстве я часто становилась жертвой взрывного характера Рейвенелов, – тихо проговорила Кассандра. – Отец и брат порой даже гордились своим умением доводить до нервного срыва. Я думаю, они хотели таким образом показать свою власть.
Девон, усмехнувшись, посмотрел в ее сторону.
– Те, кто действительно наделен властью, не теряют самообладания, у них железные нервы. Как бы и кто бы ни кричал и ни выходил из себя, они остаются спокойными, – он откинулся на спинку сиденья, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Благодаря влиянию моей жены я научился держать себя в руках.
Кэтлин одарила его нежным взглядом:
– Все усилия и заслуги принадлежат вам, милорд, но и раньше вам бы и в голову не пришло обращаться с женщиной подобным образом.
Кассандра подняла глаза на Девона:
– Что же теперь делать, кузен?
– Ну, для начала я набил бы ему морду, – мрачно ответил Девон.
– О, пожалуйста, не надо…
– Не волнуйся, это лишь мечты, ничего подобного пока делать я не собираюсь. Завтра припру его к стене и потребую, чтобы отныне обходил тебя за милю. Никаких визитов, никаких цветов, никакого общения. Ламберт больше не посмеет тебя побеспокоить.
Кассандра поморщилась и положила голову на плечо Кэтлин, выдохнув:
– Сезон еще даже не начался. Дальше будет только хуже, скажу я вам.
Кэтлин пригладила своей маленькой ручкой волосы Кассандры и пробормотала:
– Хорошо, что истинная натура лорда Ламберта проявилась сейчас, а не позже. Но мне очень жаль, что все так обернулось.
– Леди Бервик ужасно расстроится, – сказала Кассандра, тихо усмехнувшись. – Она возлагала на этот брак такие надежды!
– Но не ты? – мягко уточнила Кэтлин.
Кассандра слабо покачала головой:
– Всякий раз, когда пыталась представить наше общее будущее с лордом Ламбертом, я ничего не чувствовала. Вообще ничего. Теперь даже не могу заставить себя его возненавидеть. Он ужасный человек, но… не настолько для меня важен, чтобы я его ненавидела.
Глава 13
– Сэр! – в панике выпалил Барнаби, без предупреждения появившись на пороге кабинета Тома. – Они вернулись!
Не отрывая взгляда от лежавших перед ним листов с чертежами каменной кладки и сметой работ, Том рассеянно уточнил:
– Кто вернулся?
– Вши.
Моргнув, Том поднял голову:
– Что?
– Вши Безила, – с мрачным видом пояснил Барнаби.
– Он сам тоже здесь, или они решили нанести визит вежливости без него?
Секретарь был так расстроен, что не уловил юмора в словах хозяина.
– Я не пустил его в здание, ждет снаружи.
Том раздраженно вздохнул и поднялся:
– Я разберусь, Барнаби.
– Если позволите заметить, сэр, – осторожно проговорил секретарь, – единственный способ избавиться от вшей – это избавиться от самого Безила.
Том бросил на него гневный взгляд:
– Вши могут появиться у кого угодно.
– Да, но… так ли уж нам нужен этот ребенок в конторе?
Том проигнорировал вопрос и, кипя от раздражения, отправился вниз.
Это нужно прекратить. Он терпеть не мог отрываться от дел, ненавидел паразитов, не выносил детей, а Безил оказался средоточием всех трех пунктов. Надо просто дать мальчишке несколько монет и выпроводить восвояси, предупредив, чтобы больше не возвращался. Безил – не его забота. Жизнь мальчишки будет не лучше и не хуже, чем у тысяч других маленьких оборванцев, что бродят по улицам города.
Проходя через мраморный вестибюль, Том заметил рабочего на высокой лестнице, который украшал карнизы и оконные рамы пучками остролиста, перевязанными красными лентами.
– Что это вы делаете? – удивился Том.
Рабочий с улыбкой опустил на него взгляд:
– Доброе утро, мистер Северин. Да вот вешаю рождественские украшения.
– Кто распорядился?
– Управляющий зданием, сэр.
– Но ведь еще ноябрь! – возмутился Том.
– Витрины универмага «Уинтерборнс» уже украсили к Рождеству.
– Понятно, – буркнул Том.
Неослабевающая жажда наживы заставила Риза Уинтерборна независимо от других начать сезон рождественской торговли раньше, чем было принято. А это означало, что Тому предстояло пережить целый месяц праздничных мероприятий без какой-либо возможности их избежать. Все здания будут битком набиты вечнозелеными растениями и украшениями из позолоченного серебра, все дверные проемы увешаны связками омелы, так называемыми ветками поцелуев. Почтовые ящики будут ломиться от рождественских открыток, праздничные объявления заполонят все газеты. Пройдет бесконечное множество представлений, посвященных рождению Христа. Стайки колядующих станут бродить по улицам и терзать несчастных пешеходов своим фальшивым пением в обмен на небольшие пожертвования.
Не то чтобы Том ненавидел Рождество – обычно это время переживалось им с большим достоинством, – но в этом году праздничное настроение отсутствовало напрочь.
– Мне прекратить это дело, мистер Северин? – растерялся рабочий.
Том изобразил на лице подобие улыбки:
– Нет, Миглз, продолжай.
– Вы запомнили мое имя! – обрадованно воскликнул рабочий.
Том хотел было сказать: «Дело не в вашей исключительности, просто у меня хорошая память», – но поборол искушение.
Когда он вышел на улицу, в лицо ему ударил резкий пронизывающий ветер, холодный настолько, что невозможно было вдохнуть полной грудью: казалось, что легкие стали такими хрупкими, что могут разбиться вдребезги.
В маленьком угловатом мальчике, скорчившемся на краю каменной лестницы с метлой на коленях, Том узнал Безила. Одежда на парнишке походила на тряпки с помойки, а на
