Барбара Картленд - Полет орла
Когда перед обедом Наталия вошла в гостиную, на ней был розовый шелковый кафтан, расшитый бирюзой и жемчугом. Волосы, скрепленные обручем, украшенным бирюзой и жемчугом, ниспадали до талии. На ногах у девушки красовались вышитые туфли с загнутыми носами.
Она остановилась в дверях, ожидая одобрения лорда.
— Вы выглядите сказочной героиней! Принцессой красоты, королевой моего сердца!
Графиня засмеялась счастливым смехом и подбежала к нему. Он на мгновение прижал ее к себе и поцеловал в лоб.
— Я боюсь, что вы можете исчезнуть! Вы словно сошли с древней персидской миниатюры!
— Как вы догадались захватить с собой все эти наряды?
— Шах был абсолютно уверен, что если у меня нет жены, то уж, конечно, есть дюжина любовниц, которые оценят его подарки!
— И у вас они есть?
Лорд покачал головой:
— Нет, дорогая, у меня нет ни одной любовницы!
— Я бы хотела быть вашей… любовницей! — прошептала Наталия.
Лорд усадил ее на диван и сел рядом.
— Но мне не нужна любовница, мне нужна жена! Наталия, выйдете ли вы за меня замуж?
Она широко раскрыла глаза.
— Родная, никому до вас я не говорил таких слов, ибо не встречал женщины, которую хотел бы назвать своей женой. — Он помолчал. — Пока не нашел вас!
Наталия резко встала.
— Пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась она. — Не просите меня! Вам же известен ответ! Я не в силах… произнести это!
— Ангел мой, Наталия, попытайтесь быть разумной, — умолял лорд Этелстан. — Ну как я могу отпустить вас, особенно теперь, когда мы признались друг другу в любви?
— Я должна! Неужели вы не понимаете? Должна! — Она повернулась к нему, и в ее глазах блеснули слезы. — Я люблю вас! Люблю отчаянно, каждой частичкой своего тела!
У нее задрожал голос, но, прежде чем он смог что-либо сказать, она продолжала:
— Но разве мы можем запятнать нашу любовь бесчестием? Разве может ценой нашего счастья стать… свобода моего брата?
Лорд Этелстан глубоко вздохнул и отвернулся, не в силах смотреть на нее. Она опустилась перед ним на колени:
— Будем счастливы! Пожалуйста, будем счастливы в оставшиеся у нас дни. И пусть ничто не омрачит нашей любви, иначе она не будет казаться нам такой совершенной!
Она умоляюще коснулась его колен.
— Вы правы! — с усилием произнес он. — Я должен отказаться от своего счастья, от мечты видеть вас своей женой. Это будет нелегко!
— Мне тоже будет… трудно.
Она подняла лицо, и он поцеловал ее, но без всякой страсти, словно мрачное будущее уже бросило на них свою тень…
За обедом лорд Этелстан изо всех сил старался развлечь Наталию, и это ему удалось вполне. После великолепного обеда они вышли на палубу в темную звездную ночь и долго смотрели на спокойные фосфоресцирующие воды Черного моря. Это была ночь романтических мечтаний и тайных признаний, и они долго стояли под звездами, пока лорд не увел Наталию в каюту.
Она разделась и легла в постель, в глубине души уверенная: несмотря ни на что, он все же придет к ней. Когда отворилась дверь, и он вошел, Наталия протянула к нему руки.
Он сел, глядя ей в лицо, потом взял обе ее руки и стал целовать один за другим ее длинные пальцы; коснулся губами ее нежных ладоней и маленьких голубых жилок на запястьях.
— Я люблю вас! Послушайте, дорогая. Я должен кое-что сказать вам.
— Что? — с тревогой спросила девушка.
— Ничего страшного, — успокоил ее лорд — Просто я хотел сказать вам, что не могу оставить вас одну. Позвольте мне провести эту ночь с вами. Нет, я не переступлю грани, как бы нам обоим этого ни хотелось! — Он вздохнул. — Вы войдете в сераль чистой и невинной!
Наталия сжала его пальцы и тихо прошептала:
— Но я хочу быть вашей! Я хочу, чтобы мое тело принадлежало вам, как уже принадлежит… моя душа!
Лорд Этелстан покачал головой.
Прошлой ночью ей пришло в голову, что огонь страсти, горящий в обоих, рано или поздно лишит самообладания лорда и он овладеет ею, как она и хотела. Сейчас, обвив длинную прядь волос девушки вокруг ее шеи, он хриплым голосом спросил:
— Так что же, моя драгоценная, мне задушить вас, чтобы ни один мужчина на свете больше не посмел дотронуться до вас?
Наталия поняла, что он доведен до крайней степени напряжения, и, любя его до боли, до страдания, ответила:
— Ни один мужчина никогда не дотронется до меня, кроме вас… клянусь!
— Это значит, что вы собираетесь умереть?
— Не думайте об этом! Поймите, наша любовь вечна. Даже если мы больше никогда не увидимся, я все равно буду любить вас! Я всегда буду ждать вас, пока мы не встретимся вновь.
— Я хочу вас сейчас! — неистово воскликнул он и стал покрывать поцелуями все ее тело. Наталия почувствовала всю силу его страсти, способной поглотить их, как пламя. — Я хочу вас! Вы моя, моя перед Богом! — страстно шептал лорд.
Но ему все же удалось взять себя в руки, он нежно, ласково прижал Наталию к себе, и вскоре она задремала на его плече.
Когда она проснулась, то первое, что она увидела, было улыбающееся лицо Этелстана.
— Вы так прекрасны во сне! — сказал он нежно.
— Я хочу быть красивой только для вас!
— Вы красивы, Наталия, но наша любовь настолько одухотворена и совершенна, что не зависит от земной красоты!
«Это правда, — подумала Наталия. — Я любила бы его, будь он покалечен или изуродован».
— Это такое счастье… такое чудо, что мы нашли друг друга! Надолго или нет, но мы знаем, что мы составляем одно целое!
— Вы правы!
Он медленно поцеловал ее губы, затем обнял еще крепче, словно хотел вобрать в себя не только ее сердце, но и душу.
— Вы моя! — воскликнул он. — Моя навечно!
Глава 8
Все два дня и три ночи, что они были вместе, им казалось, что они прикоснулись к звездам.
Они были счастливы, как могут быть счастливы лишь немногие. Чудесная любовь озаряла их неземным светом, преображая их лица. Между ними не возникало размолвок, ни на минуту они не почувствовали недовольства или раздражения. С ними было их чудо, их любовь! Лорд с трудом сдерживался, чтобы не овладеть Наталией.
В один из вечеров они сидели после обеда в салоне, и лорд рассказывал ей о своих путешествиях и людях, с которыми встречался.
— Должно быть, в этих странах много женщин, которых вы любили и которые любили вас?
— Женщин было много, но любовь, моя дорогая, нечто совсем другое!
— Что же это?
Он обнял ее, крепко прижал к себе, поднял ее подбородок и коснулся губ. Он целовал ее медленно, властно и, наконец, тихо произнес:
— Вот что такое любовь. Я не могу любить вас больше, чем сейчас!
