Невероятный сезон - Ивз Розалин

Когда незадолго до полуночи появился мистер Левесон, чтобы пригласить ее, Грация едва ему не отказала. Она удержалась лишь потому, что не хотела устраивать сцену, которая расстроила бы маму на ее балу.

Мистер Левесон протянул ей руку.

– Как видите, я все устроил.

– Включая мою внезапную популярность, как понимаю. Следует ли мне благодарить вас за это? – Она не взяла его руку.

Он пристально посмотрел на нее, слегка нахмурившись, его темные брови сошлись на переносице.

– Вы злы на меня. Почему?

– Если я хочу нравиться, то благодаря своим качествам, а не вашему покровительству.

– Думаю, вы переоцениваете мое влияние. Возможно, моя заинтересованность привлекла к вам внимание других людей, но это все. И замечать – не то же самое, что нравиться. Если бы вы не были достойны этого, мой интерес к вашей персоне сам по себе ничего не дал бы.

Грация сжала губы, ее это не убедило. Она попыталась игнорировать надежду, которая расправила хрупкие крылышки. Она давно смирилась, что люди ей не симпатизируют. Тихий голос прошептал: «Но что, если ты ошибаешься?»

Мистер Левесон раздраженно вздохнул.

– Почему вы упорно считаете, будто вы неприятны? У вас богатый, интересный ум и острый язык.

– Вы только что описали мужчину, – ответила Грация.

– И почему женщина не должна обладать теми же качествами, что и мужчина? Никто, познакомившись с вами, не усомнится ни в вашем уме, ни в… – Его взгляд опустился к ее декольте, а когда он поднял глаза, его щеки стали чуть темнее. – Или в ваших пышных женских прелестях.

Жар поднялся по ее горлу, пополз вверх к кончикам ушей. Комплимент обрадовал ее и напугал. Что ей делать, если огонек в его глазах – настоящее восхищение, а не удовлетворение от интеллектуального спарринга с компетентным партнером?

Мистер Левесон снова протянул руку, и она взяла ее, сопротивляясь внезапному желанию положить голову ему на плечо. Мышцы его предплечья напряглись под ее пальцами.

– Почему вы не верите в свои способности?

– У меня достаточно уверенности в себе, – ответила Грация. – Мне не хватает лишь навыков общения. Это я вполне усвоила в детстве.

– Не уверен, что именно вам говорили, но не нахожу недостатков в ваших манерах.

Грация снова покраснела и была рада, когда начался последний танец, и ей не пришлось отвечать. Мистер Левесон оставил эту тему, пока они танцевали, ограничив беседу нейтральными замечаниями. Но все внутри Грации трепетало, когда танец сводил их вместе, а жар разливался по телу, когда мистер Левесон клал руку на ее поясницу.

Он не вернулся к той теме и когда сопровождал ее на ужин, а лишь спросил, что она предпочитает, тонко нарезанную ветчину или говядину, или и то, и другое, и не хочет ли чего-то из представленных блюд?

Грация хотела, она попросила маму включить в меню десерт со взбитыми сливками и легким привкусом пряного лимона. Когда они сели за стол, то ненадолго замолчали, пока ели.

Затем мистер Левесон сказал:

– В ближайший четверг в Королевском обществе состоится интересная лекция по орнитологии. Я был бы рад пригласить вас, если ваша мать не против.

Грация просияла.

– Мне бы этого очень хотелось.

– Лекция начинается в полдень. Я заеду за вами за полчаса до начала.

Грация попыталась убедить себя, что лишь перспектива послушать лекцию вызвала у нее электрический разряд, при котором ее кровь будто бурлила под кожей, а не мысль провести время с мистером Левесоном. Какова бы ни была причина, когда он вернул ее маме, отношение Грации к нему так изменилось, что она отказалась от плана испытать его авторитет.

Возможно, мистер Левесон прав, подумала она, слушая, как следующий партнер по танцу смеется над ее замечанием. Возможно, она более привлекательна, чем считала.

XVI

Жизнь ума

Талия увидела, когда Джеймс Дарби появился среди гостей вместе с сестрой Эммой. В отличие от Калли Талия последние пару лет не мечтала о первом бале. В отличие от Грации она не очень боялась его. Она наблюдала, как Калли и Грация перешептываются, и ее пронзила острая боль. Талия всегда представляла, что на дебютный бал они с сестрой будут одеваться вместе, обмениваясь мнениями и хихикая. Вместо этого Калли почти не разговаривала с ней, а Талия готовилась в своей комнате в компании Ханны. Это было не слишком многообещающее начало вечера.

Но Джеймс вошел в двойные двери вестибюля, и по телу Талии пробежал электрический разряд. Когда она перестала думать о нем как о мистере Дарби? Рядом с сестрой он казался высоким и элегантным, темно-синее пальто плотно облегало его сильные плечи, на подбородке виднелась едва заметная тень. Он был красив, словно ожившая картина эпохи Возрождения.

Она не ожидала, что он придет, поскольку он не делал секрета из того, насколько пресными кажутся ему балы, и от неожиданности у нее едва не подкосились ноги. Внезапно Талия почувствовала благодарность за то, что тетя Гармония настояла, чтобы ей сшили новое платье, нежно-розовое, переходящее в гранатовый по подолу. Платье усыпали маленькие бриллианты, которые при каждом ее движении отражали свет. Она знала, что хорошо выглядит, и ей доставляло удовольствие видеть, как то же осознание отразилось на лице Джеймса, когда он остановился перед ней. Он поднес ее руку к губам, хотя Калли и Грации – лишь поклонился, и запечатлел нежный поцелуй на костяшках ее пальцев, от которого по телу побежали мурашки.

Тетя Гармония вскинула брови, и Талия отдернула руку.

– Надеюсь, я смогу ангажировать вас на пару танцев, – сказал он.

Талия предполагала, что ей следует изобразить нерешительность, но какой в этом смысл? Он ей нравился, и она не возражала, чтобы он знал это.

– У меня свободны «Аллеманда» и «Роджер де Коверли». И последний танец перед ужином – тоже.

Краем глаза она видела, что тетя пытается привлечь ее внимание, вероятно, чтобы сказать, что она слишком бесцеремонна, предлагая так много, но Талия не жалела об этом. Разве цель бала – всего брачного рынка – не заключалась в том, чтобы найти кого-то, с кем она могла бы разделить жизнь? Талия не хотела искать никого другого, встретив Джеймса Дарби.

– А что, вальсов нет? – спросил он.

Талия с сожалением покачала головой.

– Нет. Тетя считает их слишком скандальными, хотя их и танцуют в «Олмаке».

– Тогда я возьму «Аллеманду» и танец перед ужином, – сказал Джеймс.

Он склонился, и Талия уловила исходящий от него знакомый аромат лаванды и цитруса.

– Я бы забрал их все, но не хочу ставить в неловкое положение вас или вашу семью.

Джеймс и Эмма двинулись дальше. Наконец, череда гостей поредела, и дядя Джон повел их в бальный зал. Благодаря новообретенной популярности Грации и репутации тети Гармонии как хозяйки – никакого разбавленного пунша собственного приготовления на ее вечерах, спасибо большое, – вечер приобрел статус «обязательного к посещению», и в бальный зал набилось слишком много людей, чтобы свободно передвигаться.

Талия протанцевала первые несколько танцев с партнерами, которых тут же забыла. Третий танец она обещала Адаму. Она ожидала, что он скажет что-нибудь язвительное по поводу присутствия мистера Дарби, но он заметил только:

– Ты хорошо выглядишь.

Затем погрузился в молчание, его движения казались механическими.

– Пенни за твои мысли? – сказала Талия, когда танец свел их вместе.

Адам встряхнулся.

– Приношу извинения. Я задумался. Сегодня получил письмо от отца, в котором он призывает меня наслаждаться пребыванием в Лондоне и оставаться тут столько, сколько захочу, но не могу отделаться от чувства, будто он что-то скрывает. Когда я приехал в Лондон, то планировал задержаться здесь до этого бала, а затем вернуться… ты знаешь, он еще не полностью восстановился, и, кроме того, моя учеба у твоего отца… Но потом мы с Калли обручились, и твоя тетя, похоже, ожидает, что я останусь.