Мисс Совершенство - Лоретта Чейз
Добавив несколько несложных указаний относительно диеты и ухода, он с сожалением отклонил ее приглашение отужинать и отбыл к следующему пациенту.
– Вудфри ошибается! – заявил Алистер менторским тоном. Еще не хватало, чтобы им командовал какой-то щупленький докторишка и эта дамочка.
Мисс Олдридж смотрела на него с тревогой, от которой ему стало не по себе.
– Не уверена, что вы сейчас в состоянии адекватно судить об этом.
– Просто доктор Вудфри совсем меня не знает. Я унаследовал телосложение и здоровье своей бабушки по отцовской линии. Ей восемьдесят два года, но она трижды в неделю выезжает на развлекательные мероприятия, а в вист играет словно сам дьявол. Она в здравом уме и командует окружающими, потому что время лишь отточило ее смертоносный язык. Она ни за что не позволила бы уложить ее в постель из-за какой-то лодыжки или шишки на голове.
Мисс Олдридж ответила не сразу: сначала кивнула лакею, чтобы унес поднос с посудой после ужина Алистера. С аппетитом у него все в полном порядке: на тарелке не осталось ни крошки.
Когда лакей ушел, она перешла от камина к окну в противоположном конце комнаты. Она то и дело прохаживалась по комнате, и Алистер, поглощая пищу, наблюдал за ритмичным покачиванием ее бедер, а покончив с едой, полностью сосредоточил внимание на ней.
Шелковое платье цвета бургундского с синей отделкой, строгого покроя, не очень подходило к цвету ее лица, но было наиболее приемлемым из всех, которые он видел. Горничная соорудила ей прическу в древнеримском стиле, давно вышедшую из моды, но, как и следовало ожидать, она уже почти развалилась и на полу поблескивали шпильки. Глядя на них, он почувствовал возбуждение.
Да поможет ему Бог! Если простые шпильки вызывают столько эмоций, то едва ли он при смерти.
– Держите в покое лодыжку, иначе она не восстановится должным образом, – сказала мисс Олдридж, возвратившись к огню.
– Ваш маленький доктор преувеличивает опасность, – возразил Алистер. – Медики вообще склонны делать мрачные прогнозы. Если пациент умрет, то это не их вина, а если выздоровеет, то лишь благодаря их выдающемуся интеллекту.
– Всем известно, чем чреваты растяжения, – заметила Мирабель. – По крайней мере в нашей местности мы это знаем. Очень неблагоразумно с вашей стороны рисковать. Вам стоило немалых усилий заставить свою ногу ходить, но при слабой лодыжке все ваши труды могут пойти насмарку.
Ее слова были простыми, как удар крикетной битой по голове, и такими же доходчивыми.
Его нога была способна выкидывать самые необычные фортели и при обычной нагрузке, а при слабой лодыжке и вовсе может отказаться выполнять свою функцию.
У Алистера взыграло мужское самолюбие, но он не был тупым упрямцем, поэтому решил вести себя благоразумно.
– Горько говорить об этом, но вы полностью меня убедили: с этой ногой шутки плохи.
Выражение ее лица смягчилось. Она подошла, села на стул возле кровати и сложила на коленях руки:
– Вполне понятно, что вы расстроились, ведь долгое время находились в неподвижности и знаете, как это тяжело. Каждый день кажется вечностью.
– Это не совсем так, – возразил Алистер. – Путем длительной тренировки я овладел искусством праздного времяпрепровождения и мог даже проспать целый день, вместо того чтобы найти какое-нибудь благородное или хотя бы полезное занятие. Нет, дело не в этом. Беда в том, что мне смертельно надоело потворствовать капризам моей ноги.
Она взглянула на возвышение, сооруженное из горы подушек, где покоилась под одеялом его больная нога, и удивленно переспросила:
– Потворствовать капризам?
– Попытаюсь объяснить. Когда-то это была скромная конечность, которая выполняла свою функцию и никогда не беспокоила, но после того как я получил ранение, превратилась в тирана.
В глазах Мирабель заплясали веселые искорки, похожие на далекие звезды в летнюю ночь. Это приободрило его, и Алистер продолжил:
– Эта конечность эгоистична, неблагодарна и обладает скверным характером. Когда консилиум английских медиков счел этот случай безнадежным, ногу повезли к турецкому знахарю. Он усердно потчевал ее экзотическими снадобьями, мыл и смазывал несколько раз в день, тем самым предотвратив смертельно опасное заражение. Думаете, нога из благодарности вновь начала работать, как положено порядочной конечности? Ничего подобного.
Мисс Олдридж что-то пробормотала, выражая сочувствие.
– Эта конечность, мадам, потребовала утомительных упражнений в течение многих месяцев, прежде чем стала выполнять простейшие движения. Даже сейчас, по прошествии трех лет постоянной заботы и ухода, она способна прийти в ярость из-за сырой погоды. А ведь это, смею вам напомнить, нога англичанина, а не изнеженная конечность какого-нибудь иностранца!
Мирабель едва сдерживала смех. Веселое настроение передалось и Алистеру. Ему захотелось прижаться губами к тонким морщинкам, образовавшимся от смеха в уголках ее глаз, или к губам.
– В настоящий момент она никуда не желает идти по доброй воле. Как, черт возьми, я мог вообразить, что способен добраться до гостиницы?
– Но вы действительно ударились головой. О камень! – Она хихикнула.
Хихикающие девицы всегда казались Алистеру глупыми. Он хотел притвориться, что устал, но не смог. У него полегчало на сердце и мысли тоже стали легкими. «Это плохой признак! Еще немного, и она мне понравится, а это к добру не приведет. Перестань очаровывать ее, олух!»
Но остановиться он уже не мог и театрально вздохнул.
– О том, чтобы красиво уйти отсюда, не может быть и речи, так что придется смириться с судьбой. Буду лежать здесь, бледный и прекрасный. А вы, мисс Олдридж, проходя мимо, время от времени останавливайтесь возле меня, чтобы восхититься моей стойкостью.
Он откинулся на подушки, изобразив страдальческое выражение лица, и она наконец не выдержала и рассмеялась. Ее смех еще больше возбудил его. И если бы в этот момент не вошел мистер Олдридж с толстой книгой в руках, неизвестно, как повел бы себя Алистер.
– Мистеру Карсингтону нельзя читать, папа, – предупредила его Мирабель. – Доктор Вудфри сказал, что он нуждается в полном покое.
– Я знаю, – ответил отец. – Он не должен перевозбуждаться. Именно поэтому я принес ему «Введение в систематизацию представителей растительного мира». Однажды я послал экземпляр этой книги моей сестре Клотильде, и она нe раз благодарила меня за это. Клотильда считает, что эта книга действует как успокоительное. Стоит ей прочесть одну-две страницы, как возбуждение проходит и она впадает в состояние приятной сонливости. – Он улыбнулся Алистеру. – Я сам вам почитаю. Если содержание покажется слишком возбуждающим, попробуем что-нибудь другое.
У мистера Олдриджа голос был монотонный, а из десяти латинских слов Алистер понимал
