Мисс Совершенство - Лоретта Чейз
– Так как насчет любовника? – мгновение спустя вернулся он к интересовавшему его вопросу.
Мирабель не имела ничего против легкого флирта: никогда не была жеманной, но не могла позволить себе стать жертвой его обаяния. И уж конечно, не собиралась обсуждать с ним свои личные дела.
– Не могу поверить, что вы думаете, будто я предприняла все это для того лишь, чтобы соблазнить кого-нибудь, – сокрушенно покачала она головой.
– Какая жалость! А я-то представил себе тайные свидания – возможно, даже на утесе, с которого открывается романтический вид на вересковые пустоши.
– Вы, конечно, вправе дать волю своему неуемному воображению, – повторила она слова, которые он сказал ей покровительственным тоном несколько дней назад. – Я не собираюсь вас останавливать.
Он рассмеялся:
– Сдаюсь, мисс Олдридж.
Когда тропинка круто повернула за острый выступ, Мирабель почувствовала, как изменился воздух, и взглянула вверх. Облака сгущались. Она опять остановилась, но на этот раз он был наготове, и они не столкнулись.
Он остановился рядом с ней – строго говоря, ближе, чем допускали приличия, – и тяжело дышал – видимо, переводил дух после подъема. Едва ли он привык лазить по горам, и нога у него, должно быть, болела.
– Думаю, погода может измениться скорее, чем вы предполагали, – заметила она, явно встревожившись. – Нам, наверное, лучше повернуть назад.
Он окинул взглядом крутой склон:
– Давайте пройдем еще немного. Где эта Брайар-Бук?
– Недалеко, но туда вообще нет никаких троп да и подъем значительно круче.
– Прошло много лет с тех пор, как я последний раз взбирался по скалистому склону. Интересно, смогу ли я сделать это теперь.
Мирабель следовало бы возразить, но мечтательный взгляд, который он бросил на скалы, остановил ее.
Сейчас его нельзя было назвать абсолютно здоровым, и это наверняка раздражало его, хотя он виду не подавал. Должно быть, эта его элегантная непринужденная грация была результатом основательной работы над собой. И все же он не мог двигаться так же свободно и изящно, как до битвы при Ватерлоо.
Ей не хотелось, чтобы он огорчался по этому поводу. Едва ли кто-нибудь, глядя на него, мог решить, что он слаб. Но даже у нее хватило деликатности не затрагивать столь болезненную тему, хотя он все равно не прислушался бы к ее словам.
И Мирабель согласилась продолжить путь. Он успешно преодолевал подъем и был так доволен, что она увела его дальше, чем предполагала.
Ему давно следовало понять, что хромота не мешает взбираться на скалы, и он поделился с ней этой мыслью, добавив:
– Вспомните о крабах: они вообще передвигаются боком.
Мирабель рассмеялась, запрокинув голову. И в этот момент на лицо ей упали первые капли дождя.
Алистер не обратил на это внимания, продолжая взбираться на скалы с быстротой краба. Не прошло и пяти минут, как небо потемнело и начался ливень, а в следующее мгновение она увидела, как он поскользнулся, упал и покатился вниз, в горную речку с каменистым дном. Когда она добралась до него, он лежал там, пугая своей неподвижностью.
В мгновение ока вокруг потемнело. Когда пришел в себя, Алистер не понял, день это или ночь и вообще где он.
С низко нависшего неба цвета каменноугольного дыма лил холодный косой дождь. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. Не получилось.
Серьезно ли он ранен? Сколько дыр проделал в нем враг? Сколько времени пройдет, прежде чем силы начнут убывать? Интересно, скоро ли вытечет из него жизнь? Не лучше ли это, чем ждать, пока тебя спасут и как-нибудь залатают, чтобы потом, искалеченному и не способному двигаться, медленно умирать несколько лет?
Где-то рядом била артиллерия, в воздухе стоял дым. Он слышал крики раненых. Видел оружейный огонь. Дым сгустился. К нему на полном скаку приближался отряд кавалеристов.
Они промчались над ним. Он потерял сознание, но ненадолго. Вскоре он снова пришел в себя, почувствовав вонь и дым, и услышал предсмертные крики людей и животных.
И ощутил боль, которая словно заслонила собой эту мрачную картину.
Боль нарастала, отодвигая на второй план все остальное. Сначала она пульсировала, подобно ударам сердца, отступая и возвращаясь вновь, расползаясь спазмами по всему телу, пока не превратилась в мощную непрерывную барабанную дробь.
Сейчас в мире существовали только он и эта невыносимая боль.
– Мистер Карсинггон?
Ночная музыка в виде фуги. Нет, что-то здесь не так.
На Алистера смотрели огромные голубые глаза. Над глазами – огненный нимб, а на нем – старая шляпа с обвисшими полями. Над шляпой и позади нее было черное небо, сорок дней и сорок ночей извергавшее потоки воды.
– Вы пришли в сознание, – услышал он голос. – Можете говорить? Где болит?
– Нигде, – почему-то сказал Алистер, хотя болело все.
Нога была как в огне. В него стреляли? Конечно, нет. То было много лет назад. А это происходит теперь. Девушка. Рыженькая. Ах да, он вспомнил: мягкие шелковистые волосы цвета восхода солнца, глаза цвета сумерек, прелестная стройная фигурка, узкая талия. Когда это было? Почему он ее отпустил?
– Я знаю, что вам больно. Скажите где. Я не осмеливаюсь перевернуть вас, пока не узнаю. Но я должна вас вытащить отсюда: не можете же вы лежать в воде. Прошу вас, скажите, где болит.
– Сейчас немного отдышусь и встану, – пробормотал Алистер.
Ему удалось поднять голову и, ухватившись одной рукой за камень, положить на него голову, как на подушку. Дождь лил как из ведра. Куда запропастилась его шляпа? Надо найти шляпу. Через минуту он встанет и поищет ее.
– Джок! – крикнула Мирабель. – Джок!
Что это за Джок? Это не ее любовник. Она сказала, что у нее нет любовника. Ему не следовало спрашивать. И многое другое не следовало делать. Он вспомнил, как любовался ее слегка покачивавшимися бедрами, и чуть было вслух не выразил свое восхищение, потому что они были одни. С ними не было никакого грума устрашающего вида. «Джок. Грум».
– Лошади… Он не может бросить лошадей. Все снова погрузилось в туман. Крики людей и животных смешались. Он ощутил запах крови и почувствовал тошноту: того и гляди вырвет. Вот позор-то!
– Вставай, болван! – пробормотал Алистер. – Помоги своим товарищам!
– Вам лучше поберечь силы, мистер Карсингтон, – раздался из тумана голос, который теперь немного дрожал. – Побережем силы, договорились? Джок все равно не услышит меня в этом грохоте.
Она права: в такую непогоду никто не услышит их криков о помощи.
– Я должна проверить, нет ли у вас переломов, – сказала Мирабель. – Если все цело, я сама вытащу вас из воды.
Да, вроде бы все цело, и он пробормотал:
– Нет
