Невероятный сезон - Ивз Розалин
– Должна ли история быть фактически правдивой, чтобы в ней обнаруживалась правда?
– Конечно нет, иначе поэты оказались бы весьма скованы в своих сочинениях. Держу пари, в этой книге стихов гораздо больше правды, нежели в Библии вашего отца.
Она покачала головой, слегка улыбнувшись.
– Не соглашусь с этим, пока не скажете, как вы определяете истину. Платон сказал бы, это то, что влечет нас к добру, можете ли вы утверждать, что эти стихи вдохновляют вас быть хорошим?
– Я не верю в «добро» в том виде, в каком об этом судят морализаторы, – сказал мистер Дарби. – Я верю, что то, что приносит нам удовольствие, – это добро, а добродетель – это когда наш интерес совпадает с общепринятым идеалом.
Талии это понравилось: обмен идеями и остроумные реплики, ощущение, будто ей бросают вызов. Было так мало людей, с которыми ей удавалось насладиться этим: папа, когда он не занимался другими делами; Грация, когда не была рассеяна; Адам – в вопросах истории и теологии. Калли избегала подобных дебатов, со смехом заявляя, что сестра слишком умна для нее. А теперь мистер Дарби, этот почти незнакомый джентльмен, чей ум казался ей удивительно знакомым, относился к ней серьезно и не выбирал выражения в ее присутствии, считая ее девушкой, не нуждающейся, чтобы ее защищали от жестких идей или ереси.
– Судя по всему, вы циник, мистер Дарби, – сказала Талия, улыбаясь, чтобы смягчить обидные слова.
– Скажем так, реалист, – ответил он, беря ее за руку. Она чувствовала жар его ладони даже сквозь перчатку, и ее руку покалывало. – Кажется, вы говорили, что ваш отец викарий? Скажите, разве он не счастливее, когда проповедует на интересующую его тему, зная, что вечером дома его ждет хороший ужин, это ведь лучше, чем проповедовать то, к чему не лежит сердце? Люди назовут его хорошим человеком, хорошим оратором, когда он делает первое, и не вдохновленным, когда второе.
– Квинтилиан? – спросила Талия, довольная, что заметила скрытую цитату.
Улыбка мистера Дарби стала шире, и он не выпустил ее руку.
– Вы столь же умны, сколь и красивы, мисс Обри.
Талия вспыхнула и отстранилась.
– В благодарность за комплимент скажу вам, что вы правы как в отношении моего отца, так и в отношении поэзии Шелли. То, что я прочитала, было прекрасно.
– Но вы не купите книгу? – Его темные глаза сверкнули, когда он взглянул на нее сверху вниз. – Ваша тетя не одобряет нравственные качества Шелли?
– Я не боюсь тети, – сказала Талия. – Но я уже потратила деньги, которые мне выделяют на шпильки.
Лучше пусть ее считают нищей финансово, чем умом или духом.
– Это легко поправимо. Вы позволите преподнести вам этот том в подарок?
Талия заколебалась. Она и правда отчаянно хотела заполучить эту книгу, особенно теперь, когда это дало бы ей повод искать новой встречи с мистером Дарби, чтобы спросить его мнение о стихах, как только она прочтет их. Но, хотя тетя, возможно, недостаточно хорошо знала Шелли, чтобы не одобрить его, она будет против подарка от джентльмена, с которым Талия не состоит в родстве.
– Уверяю, это пустяк. Никто не возражает, чтобы мужчина покупал цветы молодой незамужней девушке… как можно быть против того, что украсит ее ум, а не внешность?
Талия рассмеялась. Его доводы нелепы – между розами и книгой с потенциально скандальным содержанием была большая разница, – но ей понравилось, как он сформулировал это. В любом случае как тетя или кто бы то ни было узнает, откуда взялась эта книга? Ханна не скажет, Талии даже необязательно просить ее об этом.
– Тогда спасибо, я с радостью приму ваш подарок.
Она последовала за мистером Дарби к прилавку, где темноволосая молодая женщина заканчивала покупки. Талия притворилась, что изучает книжную витрину рядом, пока мистер Дарби платил за сборник стихов. Ханна присоединилась к ней.
– Кто ваш молодой человек, мисс? – спросила она.
Талия покачала головой.
– Он вовсе не мой. Мы познакомились на вечере у Гардинеров, и он заходил к нам с визитом.
Перед ними появился мистер Дарби с коричневым свертком в руках.
– Мисс Обри, вы позволите представить вам мою сестру, мисс Эмму Дарби?
Рядом с ним стояла темноволосая молодая женщина, которую Талия видела у прилавка.
– Рада с вами познакомиться, – сказала Талия.
– А я – с вами, – ответила та, лукаво поглядывая то на Талию, то на брата. – Я много слышала о вас.
По шее Талии пробежал жар. Что она слышала?
– Это вам, – сказал мистер Дарби, протягивая сверток.
Когда Талия потянулась взять книгу, он поймал ее ладонь и быстро поцеловал обтянутые перчаткой костяшки пальцев. Она подняла глаза и увидела, что Ханна, разинув рот, смотрит на нее, а Эмма ухмыляется.
Талия отдернула руку, и мистер Дарби улыбнулся ей, его губы, что коснулись только что ее перчатки, изогнулись в восхитительной улыбке. У Талии перехватило дыхание. Он и правда был неправдоподобно красив.
Попрощавшись, Талия и Ханна вышли из книжной лавки.
– Он не ваш джентльмен, не так ли? – На круглом розовом лице горничной появились ямочки.
– Не говори моей тете, – сказала Талия. – Она заберет книгу, если узнает.
– Довольно романтично, разве нет?
Талия позволила себе улыбнуться.
– Полагаю, что так. – Она все еще сияла, возбужденная и свежим воздухом, и свежими мыслями, и встречей с мистером Дарби, когда вернулась домой и обнаружила Адама сидящим с Калли в гостиной, пока тетя Гармония снисходительно наблюдала за происходящим.
Хорошее настроение Талии испарилось. Она знала, что ее сестринский долг – поддержать Калли, что родители ожидают этого от нее, но не могла заставить себя. Она была не совсем уверена, на кого злится больше: на общество, за то, что у него двойные стандарты для мужчин и женщин; на Калли, которая так легко сдалась; на Адама, который поддался давлению и сделал предложение. Брак не принесет счастья никому из них. Но, возможно, они это заслужили.
– Адам! – радостно воскликнула она. – У меня не было возможности поздравить тебя. Уверена, вы с Калли прекрасно подойдете друг другу.
Они оба настороженно посмотрели на Талию. Хорошо.
Она подняла книгу.
– Я только что была у Хэтчардса и приобрела этот том стихов Шелли. Его очень рекомендовал мистер Дарби, который оказался там с сестрой.
Говоря это, она внимательно наблюдала за Адамом и с удовлетворением заметила, как мускул на его щеке дернулся от раздражения.
– Я не считаю, что он хорошо на тебя влияет, Талия, – произнес он.
– Осторожнее, – ответила Талия. – Или кто-то может решить, что ты ему завидуешь. – Она пожалела, что сказала это, едва слова слетели с языка.
Губы Адама сжались в мрачную линию, а Калли порозовела из-за унижения. Как бы Талия ни была зла на них, она хотела лишь уязвить Адама, но не обидеть сестру.
– Талия! – упрекнула ее тетя Гармония.
Но Калли не извинилась перед ней, так что она тоже не собирается извиняться.
Адам придвинулся ближе к Калли, взяв ее за руку.
– Ни один мужчина, который имеет честь быть помолвленным с тобой, не может ни к кому ревновать.
Калли посмотрела на него долгим, пристальным взглядом и отдернула руку.
– Прошу, не относись ко мне покровительственно, – сказала она, поднимаясь с места и выходя из комнаты.
– Красивая ложь все же останется ложью, – заметила Талия. – Калли заслуживает лучшего.
Адам спокойно посмотрел на нее.
– Ты не обязана радоваться за нас, но, по крайней мере, могла попытаться не усугублять ситуацию. – Он встал и надел шляпу. – Это на тебя не похоже.
Он ушел прежде, чем она успела ответить.
– Талия, что сказала бы твоя мать? – спросила тетя Гармония.
Талия не хотела обсуждать, что сказала бы мама. Она уже слышала в ушах ее нежный голос: «Дорогая, ты можешь злиться, если хочешь, но не должна вымещать это на сестре. Ты нужна Калли».
Но Калли в ней больше не нуждалась. Равно как и Адам. Теперь они были друг у друга.
