Невероятный сезон - Розалин Ивз
– Невозможно. Полагаю, все будет наоборот, – сказал мистер Солсбери.
– Похоже, ты ей действительно нравишься, Генри, – заметила Энн.
– Это потому, что она меня еще не знает, – ухмыльнулся мистер Солсбери. – Но я, должно быть, исключение из собственного правила. Светские дамы меня обожают. Мне часто говорят, что мое присутствие превращает вечер в настоящее зрелище.
– Потому что ты выставляешь себя на посмешище, – с притворной суровостью ответила его сестра, а затем оба Солсбери рассмеялись.
Зависть пронзила Калли, которая видела, как они дружны. Она скучала по шуткам с братьями и сестрами. Она любила Талию, но Талия отличалась серьезным характером, и ее трудно поддразнить, как Энн делала это с мистером Солсбери. Если Талия была не в настроении, это могло лишь оскорбить ее.
– Послушайте, почему у мистера Левесона такой вид, будто он только что надкусил лимон? – вдруг спросил мистер Солсбери.
Веселость Калли испарилась. Она так увлеклась разговором, что забыла приглядывать за Грацией. Она обернулась к кузине и обнаружила, что мистер Левесон оставил дядю Джона и – боже милостивый! – шел к Грации.
Калли, вероятно, следовало что-то предпринять. Присоединиться к кузине, попытаться смягчить раздражение мистера Левесона и помешать откровенным заявлениям Грации. Но ее ноги, казалось, приклеились к полу.
– Боюсь, моя кузина была с ним довольно невежлива, – призналась Калли.
– Невежлива? – эхом откликнулся мистер Солсбери. – С мистером Левесоном? Удивительно, как он не убил ее на месте.
– Это еще возможно, – проговорила Калли, наблюдая, как кузина залилась светло-розовым румянцем, когда мистер Левесон заговорил с ней. Она действительно должна подойти к ним.
– Вашей кузине нужна помощь? – спросил мистер Солсбери, и его насмешливое выражение сменилось серьезным.
Наверное. Калли вздохнула.
– Не думаю, что она поблагодарит вас за попытку защитить ее. Грация любит вести битвы сама.
Она снова повернулась к Солсбери, не в силах смотреть, как кузина навлекает на себя беду. Мистер Солсбери пристально изучал ее, а затем сказал:
– Думаю, умело оскорблять – своего рода искусство. – Он начал рассказывать о недавней экскурсии в галерею одного художника. – Я увидел картину, где Елена спускает на воду тысячи кораблей, и она очень походила на мою тетю Агату. Я так и сказал. У тети было лицо, известное тем, что им пугали детей. Если она и спускала на воду корабли, то лишь те, которые стремились сбежать от нее.
Калли неохотно улыбнулась.
Энн склонилась к ней и произнесла:
– Чего Генри не упомянул, так это то, что художник стоял у него за спиной.
– И он вас услышал? Бедняга!
– В этом нет ничего плохого, – ответил мистер Солсбери. – Я почувствовал себя обязанным приобрести одну из его проклятых картин, и, скажу вам, это обошлось мне в кругленькую сумму.
Калли рассмеялась. Неужели мистер Солсбери так внимателен: увидел ее дискомфорт и попытался отвлечь рассказом? Или дело лишь в том, что он не мог оставаться серьезным дольше пары минут?
Ее смех подхватили люди вокруг. Звук распространился по залу и вернулся, становясь громче, и Калли поняла, что подобную реакцию не мог вызвать рассказ мистера Солсбери. О, нет. Она обернулась к кузине и увидела, как мистер Левесон уходит от столика с закусками – выглядя ужасно довольным собой – а Грация бежит к дверям. Казалось, она вот-вот заплачет.
– С вашей кузиной все в порядке? – спросила мисс Солсбери, озабоченно сдвинув рыжевато-золотистые брови.
– Не знаю, – ответила Калли. – Извините, я должна пойти к ней.
На этот раз ей не потребовалось усилий, чтобы протолкнуться сквозь толпу, отделяющую ее от дверей. Беспокойство за кузину придало ей сил. К моменту, как она добралась до террасы, Грация уже исчезла. Но в какую сторону она пошла? От террасы отходили две изогнутые лестницы, заканчивающиеся по сторонам мощенной камнем площади. Сад простирался во всех направлениях, украшенный живыми изгородями и розовыми кустами.
Калли показалось, будто она заметила что-то розовое у высокой живой стены. Грация? Спустившись по лестнице, она позвала ее, но кузина не ответила.
Приглушенный звук рыданий донесся неподалеку. Калли побежала вдоль изгороди, та уходила по направлению к массивной каменной стене, но Калли не могла разглядеть, чем она заканчивалась. Она добралась до стены и вернулась обратно, напряженно прислушиваясь. С террасы донеслись голоса, и она услышала то, что, как подозревала, было не слишком скромным поведением какой-то пары, но рыдания стихли.
Раздвинув заросли, Калли, прищурившись, всмотрелась во тьму. Ей хотелось, чтобы фонари, которые ярко сверкали возле дома, горели и здесь. Она не могла разглядеть кузину. Может, лучше позволить Грации разобраться в своих чувствах и самой вернуться в дом? Если она ушла куда-то в глубь сада, это ее выбор, и она вернется, когда захочет.
Нет… Калли не могла поступить так. Будет неправильно позволить кузине бродить по саду одной, но, что более важно, нехорошо оставить ее в одиночестве, когда она так расстроена.
Калли прошла вдоль изгороди еще несколько шагов.
– Грация?
До нее донеслись легкие всхлипы. Было что-то печальное в этом звуке, в том, каким тихим он был, будто кто-то старался, чтобы его не услышали и не подняли на смех.
Сердце Калли сжалось. Она бы никому не позволила плакать в одиночестве.
Она вновь вгляделась в темноту. Казалось, звук доносился из-за кустарника, но трудно было сказать наверняка. Там. Калли почти не сомневалась, что видела розовый проблеск ткани. Что ж, если кузина смогла пробраться туда, то и она сможет.
– Я иду, Грация! – Расправив плечи, Калли протолкнулась сквозь живую изгородь, выбрав место, где ветви казались более редкими, и их было легче проломить.
Прутья царапали ей лицо и цеплялись за платье. Она вошла глубже и остановилась. Она не могла продраться дальше, пойманная будто в ловушку. Она застонала и попыталась ретироваться. Но крепко застряла. Ее рукав запутался так, что она не могла пошевелить плечом, и тонкие, полупрозрачные юбки оказались в крепком плену. Что-то острое вонзилось ей в зад.
Черт бы все это побрал.
– Грация! – позвала она громким полушепотом, не осмеливаясь кричать, чтобы кто-нибудь не нашел ее в столь затруднительном положении. – Грация!
Никакого ответа. Действительно ли она пряталась в этих зарослях, или Калли только показалось? Она попыталась высвободиться, но преуспела лишь в том, что еще крепче поймала себя в ловушку.
Калли выругалась – отборными словами, позаимствованными у брата Фредерика. Тетя Гармония упала бы в обморок, узнав, что племяннице знакомы такие выражения, не говоря уже о том, что она использует их.
Звук приближающихся шагов резко затих.
– Тут есть кто-то?
Калли застыла. Она не переживет, если ее найдут
