Путеводитель по миру Persona. Поиск себя и скрытых смыслов - Клеманс Пости
Мотив ковчега, представленного в качестве дворца политика, также представляет особый интерес. Миф о потопе широко распространен в различных культурах и означает возвращение к первозданному хаосу, из которого должен родиться новый мир. Вода символизирует бессознательное, неизвестное, хаос и плодородие; многие космогонические мифы представляют исходный хаос в виде воды (или глины), из которой возникла жизнь.
«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою»[423].
У египтян первые боги появились из Нуна, воплощения первозданных вод. У месопотамцев мир был создан из хаоса, то есть из дракона Тиамат (дракон также считается символом неизвестности). Мардук, классический образ героя-творца, перемещающего мироздание от беспорядка к космосу, применяет элементы хаоса (тело Тиамат) при создании упорядоченного мира. Таинственные похитители также используют свои силы для «переустройства» общества. С такой точки зрения ковчег представляет собой семя порядка, которое должно «оплодотворить» хаотические воды и привести к новому творению, а сам процесс можно описать как крещение в макрокосмическом масштабе. В случае с Ноем именно Бог вызвал потоп и выбрал патриарха, чтобы тот привел избранных к лучшему, очищенному миру. С Сидо применима та же логика: политик считает себя мессией, очищает окружение от неугодных – по сути, своих противников, то есть тех, кто оспаривает его восхождение, – и заявляет, что приведет народ к светлому будущему («Новая политическая система вне партий и фракций… Идеальная страна мира и порядка!»).
Мирча Элиаде говорил о потопе как о неизбежном следствии любой неблагоприятной опоры, которой может стать общество, пораженное коррупцией, отсутствием нравственных устоев или рухнувшей властью. В общем, хрупкий порядок предвещает наступление хаоса (или его возвращение, что суть одно и то же). В качестве наиболее приземленного примера достаточно представить, как условная администрация занимается строительством дамб. В своем стремлении минимизировать расходы любой ценой ответственные люди не обеспечивают их должной прочности: они нанимают людей «по-черному», подкупают соответствующие инстанции после завершения строительства и оставляют все как есть. Рано или поздно цену их ошибки придется заплатить, и дамбы прорвутся. Но это будет не божественный знак, а лишь логическое следствие морального проступка. Если вернуться к Сидо, политик ошибочно считает себя избранным, ведущим ковчег в безопасное пристанище, но на самом деле он всего-навсего очередной ржавый винтик в системе, которая рухнет вместе с ним.
Другим антагонистом Persona 5 представлен юный детектив Акэти. Мы вновь встречаем зеркальный антагонизм, ведь так же противопоставлялись Ю и Адати в Persona 4. Мы не будем возвращаться к рассмотренному ранее вопросу[424], но соответствия между дуэтом Акира/Акэти и Ю/Адати очевидны. Оба обладают одинаковыми способностями: в случае Persona 5 – доступом к Метареальности и способностью призывать Персону. Разница прослеживается скорее в использовании этих самых способностей. Акира открывает в себе чувство жертвенности и честности, что подталкивает его к заботе об общем благе (так происходит с любым хорошим героем-трикстером), но Акэти поддается своим хаотическим импульсам и обиде на отца, то есть на Сидо. У Акиры есть видение, а у Акэти его нет. Первый думает о других, второй – только о себе (но его последние действия прокладывают ему путь к искуплению, хоть и немного запоздало). Также трудно не сравнить Акэти и Адати в плане повествования, поскольку в обоих случаях их необходимо разоблачить, чтобы не получить «плохую концовку».
Наконец, Ялдабаофа также можно сравнить с Идзанами, настоящим антагонистом в Persona 4: они выступают не классическими противниками, а скорее «мета-антагонистами», как мы говорили выше, ведь оба становятся проявлениями психики. Противостояние с ними не происходит исключительно на физическом уровне, но распространяется на психологический и вводит в игру противоречия человеческой природы. Все эпизоды Persona заканчиваются появлением мета-антагониста, представляющего опасность для всего человечества, будь то Пандора, Ньярлатотеп, Никта, Идзанами или Ялдабаоф. На практике же долгожданная победа над ними оказывается временной: урок, который главные герои извлекают из своего приключения, заключается в том, что люди – хрупкие существа, и пока они остаются таковыми, все эти мерзости могут воспрять вновь. Триумф героев никогда не будет окончательным, и то же самое относится к Таинственным похитителям.
Столкновение поколений
Создатели Persona 5 далеко не всегда отказываются от деления на черное и белое. Если можно понять ненависть, которая движет Акэти, или «мета»-аспекты фигуры Ялдабаофа, то трудно найти оправдание Сидо и его жажде власти. На протяжении всего приключения мы наблюдаем четкое разделение между молодежью и остальным обществом, хотя в Токио Акира заводит друзей всех возрастов. Как и в любой хорошей JRPG, главные герои молоды, даже очень, и здесь над ними не стоит надзирающий патриарх (все равно под «стариками» в JRPG обычно подразумеваются персонажи, едва перемахнувшие за тридцать). Положение большинства героев Persona само по себе неудивительно, ведь у них всегда были серьезные проблемы со взрослыми, будь то их родители или другие авторитетные лица. Ряд напряженных ситуаций можно списать на нежный период подросткового возраста, но было бы ошибкой не заметить «закономерности» среди групп героев. Так, у всего состава Persona 2: Innocent Sin есть причины обижаться на своих отцов; Дзюмпэю (P3) и Рюдзи (P5) пришлось мириться с отцом-алкоголиком; протагонист Persona 3, Акихико, Синдзиро (P3), Футаба (P5) и Макото (P5) – сироты, и так далее. Авторы Persona 5 не сдерживаются и опытно обращаются с конфликтом поколений, моделируя его на основе мифа о герое-трикстере и трансформации мира, выпавшей на его долю.
От Таинственных похитителей нередко можно услышать такие упрощенные и императивные заявления, как «В этом мире среди взрослых полно мерзавцев!» (Рюдзи) или «[мы должны] наказать продажных взрослых!» (Энн). Разумеется, дело обстоит не так однозначно, и все об этом знают. Фильм «Королевская битва 2» (реж. Киндзи и Кэнта Фукасаку, 2003) критиковали за наивность борьбы (в то же время совершенно серьезной), которую ведет выживший в первой части Сюя Нанахара против «взрослых», как будто идеи и мировоззрение неразрывно связаны с возрастом и только с ним. Хотя Persona 5 не доходит до такой крайности, кризис отношений между поколениями здесь все же налицо.
В Persona 5 «взрослые» представляют старый мир, умирающую систему, которую должен разрушить и переделать герой-трикстер. В литературе и героических легендах очень часто противопоставляются фигуры спасительного принца (иногда ему неизвестно его знатное происхождение) и короля, неспособного отказаться от трона. Отто Ранк в книге «Миф о рождении героя» блестяще демонстрирует сходство между многими подобными легендами, такими как сказания о Персее, Моисее или Кире. Он резюмирует рождение героя и его судьбу следующим образом:
«Герой является ребенком весьма знатных родителей; обычно сыном царя. Его рождению предшествуют различные трудности, такие как воздержание, долгое бесплодие, тайная, из-за внешних препятствий или запретов, близость родителей. До рождения героя или перед зачатием имеет место пророчество через сновидение или оракула, предостерегающее о нежелательности его рождения и обычно таящее угрозу для отца или лица, его представляющего. Как правило, младенца предают воде в корзине, сундуке, бочке. Затем его спасают животные или люди низкого происхождения (пастухи) и вскармливает звериная самка или женщина-простолюдинка. Выросший герой находит своих знатных родителей весьма разнообразными способами; с одной стороны, он мстит своему отцу, а с другой – получает признание у других и, в конце концов, добивается высокого положения и почета».
Весьма любопытно, что этот отрывок отлично соответствует истории Акэти (но скорее по теме, чем по части подробностей и фактов). Властный отец отказывается признать ребенка, бросает мать (что также часто встречается в такого рода легендах, если царь-тиран не пытается попросту ее убить), а сын обнаруживает свое происхождение, поднимается по иерархии и жаждет отомстить. Вот
