Путеводитель по миру Persona. Поиск себя и скрытых смыслов - Клеманс Пости
К слову о ее Персонах. Первая из них далека от нежного и доброго характера Хару, поскольку Миледи отсылает к роковой женщине из «Трех мушкетеров» Александра Дюма-отца. Помимо того, что эта чрезвычайно злобная героиня хитро манипулирует людьми и пользуется своим обаянием для достижения личных целей, она способна без колебаний пойти на убийство. Миледи, преступница до мозга костей, часто меняет имена, чтобы избежать наказания за совершенные проступки, Она представляет собой хаотичную и злую сторону трикстера, использующего потенциал для собственной выгоды, не заботясь о морали. Высшая Персона Хару в этом отношении выглядит гораздо благороднее, ведь ей оказывается богиня Астарта, прибывшая с Древнего Ближнего Востока, где она почиталась под разными именами в зависимости от региона: Атарт в Угарите, Аштарт у финикийцев или Аштарот у евреев. Она соответствует Иштар и Афродите, богиням плодородия у месопотамцев и греков соответственно, что подчеркивает ее материнскую животворящую природу, хотя Астарта, как и Иштар, также ассоциировалась с войной. Может быть, таким образом нам намекают, что с Хару нужно быть осторожнее? Скорее всего, с этим также связаны ее вспышки садизма и пристрастие к фильмам ужасов! Горо Акэти – Ворон
Неизбежно возникает соблазн сравнить Акэти с Адати, антагонистом из Persona 4. Прежде всего это касается самой формы нарратива, поскольку оба персонажа в своих соответствующих историях оказываются «неожиданными» врагами, которые вели двойную игру с самого начала без ведома героев и игрока. Неудивительно, что Акэти – представитель двойного знака Близнецов; перед нами первый ключ к разгадке его тайной личности. Но Акэти, как и Адати, прежде всего представляет зеркальное отражение главного героя: он тот, кем мог бы стать Акира, если бы неправильно использовал свою силу. Чего не хватает Акэти (помимо самоконтроля), так это видения, идеала. И он, и Акира наделены необычными способностями, однако один использует их для общего блага, а другой – для разрешения собственных фрустраций. Один оптимистичен, другой нигилистичен, совсем как Ю и Адати в Persona 4.
Вполне возможно, его образ был настолько карикатурным, что в итоге попросту не мог оказаться подлинным[407]. Тот факт, что Акэти связан с арканом «Правосудие», кажется крайне надуманным, как и личина добродетельного детектива: телевизионный персонаж скрывается под фасадом скромности. Стоит отметить, что в историях с участием благородных грабителей их часто преследует до смешного упрямый детектив. Имя Акэти даже отсылает к детективу Когоро Акэти, созданному Эдогавой Рампо (он считается мастером жанра в Японии), а сам персонаж имеет много общего с Шерлоком Холмсом, также послужившим источником вдохновения. Кроме того, и Когоро Акэти, и Шерлок Холмс обладают некоторыми чертами трикстера, такими как превосходный интеллект и природный талант к маскировке.
Ложная добродетель Акэти сперва воплощается в Робин Гуде, его показной Персоне (в этом случае трудно говорить об «основной» Персоне и «высшей»): перед нами отсылка к добросердечному вору, который крадет у богатых и отдает бедным, звезде английского фольклора. Его дизайн в игре частично вдохновлен Суперменом, на что намекает яркий символ на мускулистой груди. Когда Акэти сбрасывает маску, он раскрывает свою истинную Персону – Локи, скандинавские легенды о котором рисуют куда менее лестную картину. Один из самых легендарных трикстеров из всех мифологических пантеонов вызывает хаос от скуки и подталкивает богов сражаться друг против друга. Когда им наконец удастся заковать его, Локи отомстит и встанет на сторону ётунов во время Рагнарёка, то есть конца света. Похожую обиду Акэти питает к своему отцу Сидо: испытываемое им чувство настолько сильно, что ненависть поглощает юношу и придает его силе зловещий колорит.
Таинственные похитители, воодушевленные пламенем восстания, воплощают в себе отказ от установленного порядка и революционную энергию. Будь то боги, к которым отсылают их Персоны, или препятствия, связанные с их личными поисками, за каждым из главных героев стоит силуэт трикстера. Именно этот архетип с тонкими особенностями, почитаемый Карлом Юнгом и его школой мысли, мы и попытаемся рассмотреть в следующей главе, в значительной степени посвященной именно ему.
4
Анализ
Попурри из мифологии, психологии и поп-культуры под названием Persona всегда отличалось значительным количеством отсылок и аллюзий, будь то незаметные подмигивания или целые куски сюжета. Наследие серии постоянно расширяется, и в пятой части авторы представили очередной шедевр, где снова попали в яблочко благодаря актуальности представленных проблем и множеству уровней анализа. В этой главе мы подробно остановимся на том, что составляет саму суть Persona 5, а именно на образе трикстера и демонологическом языке вокруг другого основополагающего вопроса – темы греха. Смертные грехи и принцы ада
Чтобы подчеркнуть нравственные недостатки мишеней Таинственных похитителей, в Persona 5 каждый из антагонистов ассоциируется с одним из смертных грехов. Эта концепция восходит к первым векам христианства и претерпела несколько реформ, в результате которых одни грехи сменили другие и образовали практически окончательный список, установленный папой Григорием I (540–604 гг.) уже в 590 году. Согласно учению католической церкви, существует семь смертных грехов[408], однако в Persona 5 упоминается девять. Разработчики не стали придумывать еще два самостоятельно, а скорее воспользовались историческими вариациями упомянутых грехов и «восполнили» оба пробела: акедию и тщеславие. В следующем разделе мы постараемся объяснить значение этих понятий и их роль в сюжете.
Наличие девяти грехов не упоминается в игре открыто. Карточки Таинственных похитителей и достижения игрока становятся единственными средствами, позволяющими четко определить каждый грех и связанного с ним человека. Однако можно составить примерный список, если обратить внимание на крайне короткий эпизод во вступительном ролике, где Футаба сидит перед экранами с написанными на них латинскими названиями различных грехов. Если первые из них легко поддаются переводу – avaritia (жадность), gula (чревоугодие), luxuria (прелюбодеяние), invidia (зависть), ira (гнев), superbia (гордыня) и irritum (тщеславие, которое Григорий I объединил с гордыней), – то последние два требуют дополнительных пояснений. Acedia и cavum относятся к двум разновидностям греха лености, буквально их можно перевести как «уныние» и «пустота». Акедия – это очень древнее и в основном христианское понятие, означающее духовное оцепенение, постепенный отказ от религии, который в конечном итоге перерастает в «болезнь души». В «пустоте» cavum можно увидеть другую форму лености: депрессию, экзистенциальную пропасть с целым рядом потенциальных причин, которая может квалифицировать как расстройство Футабы, так и полную пассивность узников Мементос. Нельзя сказать, что акедия, леность или депрессия полностью взаимозаменяемы в своих соответствующих значениях, но в данном случае они оказались объединены в одно обобщенное понятие.
Авторы серии постоянно ассоциируют своих персонажей с картами таро, а в Persona 5 вдобавок приписывают главным целям Таинственных похитителей связь с известными демонами из иудео-христианского фольклора. За некоторыми исключениями они соответствуют классификации семи принцев Ада, созданной немецким теологом Петером Бинсфельдом в 1589 году, и каждый из них связан с конкретным смертным грехом! Следующие несколько абзацев позволят нам распутать этот клубок и отметить, где создатели Persona 5 позволили себе несколько незначительных вольностей.
Неудивительно, что Камосида связан с прелюбодеянием, плотским грехом. Учитель также повинен в гордыне и возможном гневе, но он единственный, кто полностью потерял себя в грехе сексуального желания. Таким образом, Тень Камосиды связана с Асмодеем: его традиционно представляют как демона похоти, и он фигурирует во второканонической Книге Товита, а также в Каббале, Талмуде и многочисленных демонологических трактатах, таких как «Гоетия» из гримуара «Малый ключ Соломона» (как говорят, сам царь Соломон вел ожесточенное соперничество с демонами) или «Инфернальный словарь» Коллена де Планси.
Мадарамэ представляет особый случай, поскольку
