Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
Непонятно почему, но в Facebook всегда увлекались искусством офисных граффити. Шон Паркер – ранний Свенгали Facebook, советник Цукерберга и временный гендиректор, которого в «Социальной сети» прекрасно сыграл Джастин Тимберлейк, – попросил выдающегося моралиста Дэвида Чои выполнить эротическую роспись стен в первоначальном офисе Facebook в центре Пало-Альто. По слухам, на финальной стадии их откровенность немного смягчили. Теперь, годы спустя, того же художника нанимали для декорирования пустых просторов белой штукатурки в лобби нового кампуса и в залах переговоров – в частности, как я подозреваю, в качестве противоядия от того фиаско, которое вот-вот должно было случиться.
Через несколько недель после того, как мы обосновались на новом месте жительства, Цукерберг без предупреждения объявил, что мы сами должны будем заняться отделкой интерьера нашего свежезавоеванного кампуса.
Несомненно, кампус нуждался в некоторой индивидуализации. В основном внутреннем дворе все еще велись работы. Залы и стены сияли от поспешно нанесенной краски. Везде царил дух свежего переезда. Несмотря на свои недостатки, старый офис был по-домашнему обжитым – будто старая продавленная кушетка, которую не берешь с собой, потому что она уже не подлежит перевозке. Неоспоримое повышение качества офисного пространства, новизна и лоск таили в себе риск застывания в состоянии стерильности. Цукерберг проинформировал, что всем нам выдадут аэрозоли, кисти и краски на наш вкус и мы сможем отмежевать себе любую часть кампуса… чтобы творить искусство! С учетом того проявления массовой агрессии, которое мы устроили на фазе отбытия из старого здания, это был существенный знак доверия.
Назначенный день настал, и в пространства общего пользования в каждом здании были осуществлены прямые поставки красок и всего остального, чего хватило бы на весь Home Depot. Дело было ранним вечером, когда народ переключал передачу с режима встреч и программирования на размышления о том, куда бы податься – в спортзал или на ужин с друзьями в кафе. Ничто не преграждало им путь выполнить распоряжение Цукерберга и начать творить искусство. Народ вооружился запасами краски и взялся за дело.
Естественно, это вылилось в настоящий пандемониум.
Гики без навыков в изобразительном искусстве впервые столкнулись с холстом для граффити в виде незапятнанной стены. Они начали набрасывать на стенах убогие фигурки в стиле «палка-палка-огуречик», пририсовывая им в стиле комиксов реплики с избитыми шутками о культуре Facebook. Люди изображали аляпистые цветы и фигурки животных, назвать красивыми которые смогли бы только родители тех трехлетних художников, что их намалевали. Тут и там появлялись слоганы, стоящие на одном интеллектуальном уровне с надписями над писсуарами.
Парень постарше (несомненно, инженерный менеджер с пространным резюме в LinkedIn и домом в ипотеку в Сан-Матео) вел своего ребенка за руку, а ребенок вел спреем длинную красную линию по еще нетронутой лестничной площадке, наподобие того как Гензель и Гретель оставляли после себя хлебные крошки.
Один амбициозный инженер приступил к работе на площадке между отделом рекламы и отделом развития, которая была одной из самых оживленных артерий здания и где сновало очень много народу. Держа в руке в качестве инструкции распечатку сценки из книги комиксов, он начал набрасывать Супермена, который кулаком вперед прорывался из мешанины людей и вещей. Как хороший мастер фресковой живописи, он вначале занялся наброском первичных очертаний – а заполнить их цветом до своего внезапного исчезновения успел только частично. Супермен напоминал Иисуса в дне «Страшного суда» Микеланджело – искривленная фигура, разметывающая мир вокруг себя.
Некоторые команды вдарились в настроение разработки продукта, демонстрируя свое артистическое видение некоей центральной темы. Менеджер по продукту взял на себя логистику вроде маскировочной ленты, разметочных карандашей и трафаретов, а инженеры выполняли непосредственную работу. Это был микрокосм самой разработки продукта Facebook. Один из них изобразил огромную голову единорога поверх сложного мозаичного образа, который выглядел так, будто бы его генерировал алгоритм. Это были практически единственные потуги, которые хотя бы отдаленно можно было назвать искусством.
Суматоха длилась целых два дня.
В те выходные Цукерберг разослал всем еще один общий мейл (а может, это был пост в общей внутренней группе Facebook, в которой участвовали все), и смысл его был таков: «Я доверил вам создание искусства, а то, что сделали вы, балбесы, называется вандализация». Конечно, это была правда. Сейчас помещение выглядело как аллея в Мишен, а не как офисы самого многообещающего технологического стартапа. Что еще хуже, в Мишен хотя бы были образцы по-настоящему грандиозного настенного искусства, а искусство в Facebook напоминало разнесенную в лоскуты фавелу.
По его собственным словам, Цукерберг провел два дня, разгуливая по кампусу FB, отмечая все, что нужно было убрать. И действительно, в понедельник плотная повязка синей маскировочной ленты помечала каждую плохо продуманную попытку создать искусство или элемент жизнерадостного вандализма. Цукерберг, наверное, десять рулонов израсходовал.
Тут же Родди Линдсей, один из старожилов Facebook и носитель корпоративной культуры, создал комментарий в макросе системы анализа кода. Инструмент анализа кода – это то, как инженер Facebook смотрит на мир и выполняет 90 % своей работы, предоставляя свой код на рассмотрение инженерной команды (а там его с жаром все обсуждают, будто бы это был онлайн-форум). Макросы – это смайлики для гиков, остроумная или назидательная картинка или GIF, зачастую напоминающая о безвкусных интернет-мемах. Их сотни, и они являются подобием ребуса инженерного комментирования – либо мотивируя кого-то смело отправить в продажу новый продукт, либо унижая и оскорбляя способности некоего программиста. В то время напечатать «синяя лента» приравнивалось к изображению куска голубой маскировочной ленты на стене, что означало: этот кусок кода должен быть убран по соображениям эстетики и/или благоразумия.
Такова, чтоб вы знали, была культура Facebook: много смелых, нестандартных экспериментов (в основном провалы, плюс немного примечательных успехов), немедленная коррекция курса ради оправдания ошибки, а потом интериоризация этого опыта через культуру. Дрянные рисунки на стенах и синяя лента были таким же ядром Facebook, как кнопки «Мне нравится» и «Сигнал»[56].
Глава 33
О, смерть
«Славный момент – но меня терзает страх дурного предчувствия, что однажды та же судьба выпадет и для моей собственной страны». Трудно изречь нечто более подобающее государственному деятелю и более глубокое. В момент величайшего триумфа нашего и момент катастрофы для врагов наших подумать следует о нашем собственном положении и о том, как обстоятельства могут обернуться против нас. Следует памятовать о непостоянстве и переменчивости фортуны, что достойно великого и прекрасного мужа – мужа, несомненно заслужившего, чтобы о нем помнили.
Полибий, «Всеобщая история»
ЯНВАРЬ 2012 ГОДА
КАК УЖЕ БЫЛО ОТМЕЧЕНО, НАШ НОВЫЙ, СВЕЖЕОБЕЗОБРАЖЕННЫЙ КАМпус раньше занимал сгинувший техногигант Sun Microsystems. Сейчас это уже древняя история, но некогда Sun создали те самые серверы, которые обеспечивали работу интернета. То могли быть быстрые (и дорогие) машины, расположенные на колокейшне по всему миру и обслуживающие интернет, могли быть мощные машины, расположенные на столах таких высококлассных пользователей, как ученые и инженеры. Каждый из них был оснащен полным комплектом инструментов для разработки еще более изощренной интернет-технологии. Sun стали синонимом технобума в начале 2000-х. Однако потом они ушли почивать на лаврах, и Linux на недорогом стандартном оборудовании превратились в избранную инфраструктуру для большинства продвинутых технологических компаний (в том числе Google). Sun не сделали ничего, чтобы преградить путь потоку,
