Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
Этот урок до слушателей донесен, теперь настало время для уверенного второго места в приоритетах Facebook – осторожности.
Facebook, крупнейший хранитель персональных данных после Агентства национальной безопасности, был готов к внутренним злоупотреблениям со стороны беспринципных сотрудников. Подобное злоупотребление было не просто неэтичным. Пиар от истории о том, как кто-то разузнал о ревнивом сотруднике, следившем за своей женой, или о незрелых интернах, копающихся в сообщениях знаменитостей, был бы грандиозным и очень щекотливым. Люди с подозрением относились к вызывающим привыкание сервисам наподобие Facebook, с которыми они делились своими самыми сокровенными переживаниями, и в то же время подсознательно противились им и боялись их. Осторожность ниже предельно высокой была чревата аннулированием того слабого доверия, которое пользователи оказали сайту в темно-синей рамке, выполняющему функции посредника в их жизнях.
Я лично знаю как минимум одного человека, кому за это перепало: внутренняя служба безопасности Facebook обнаружила, что он рассматривает профили безо всякой официальной причины. Это просто: только попробуй, и мы тебя поймаем. Ты вылетишь отсюда так быстро, что нам придется вызывать уборщиков, чтобы они убрали с твоего стола кружку еще теплого кофе.
Толпа внимала всему этому в тишине, которую нарушал максимум случайный шепот или намек на приглушенную болтовню между соседями. Жаркий пыл от первых спикеров охладился – сессия кадровиков была похожа на проверку водителя на трезвость, когда вам приходится вести переговоры с инспектором по дороге домой с особенно веселой вечеринки. Полицейские, следовавшие своим инструкциям, казались сговорчивыми, хоть и немного суровыми.
Потом мы перешли к сочным несерьезностям. Здесь представители мужского пола (странно) взяли инициативу и встали, чтобы обратиться к новым сотрудникам.
На минутку вообразите себе корпоративную сцену Facebook: здания, полные молодых, эмоционально никчемных гиков, а среди них разбросано примерно 10 % населения женского пола. Что в принципе может пойти не так?
Вместо того чтобы жестко регулировать каждый шаг по этому сексуально-юридическому минному полю, Facebook решили ввести базовые директивы. Деликатно, но недвусмысленно наш мужчина-кадровик заявил, что мы имеем право однажды пригласить коллегу куда-нибудь, но «нет» означает «нет», и повторных попыток у вас не оставалось. После первого вопроса вы должны были сойти с дистанции – а если не подчинялись, вам полагались санкции.
«То есть у нас один выстрел, чтобы поразить цель, не так ли?» – подумал я. Надо бы осторожно использовать этот выстрел.
Следующее предупреждение относилось к женской части населения. Наш представитель власти в лице кадровика-мужчины пустился, при периодической поддержке коллеги-женщины, в изложение того, что необходимо избегать одежды, которая «отвлекала» бы других сотрудников от работы. Потом я узнаю, что менеджеры иногда на самом деле отводили в сторону сотрудниц-женщин и делали им выговор. Один из таких случаев произошел в отделе рекламы, куда девушка-интерн, лет шестнадцати на вид, регулярно приходила в микрошортах. Это было неуместно до хохота, но таков уж наш раскрепощенный век.
Наконец, для гранд-финала… непристойное поведение!
Среди наиболее странных формуляров, которые мы, как сотрудники, должны были подписать, был один, освобождающий Facebook от любых обязательств при непристойном поведении. Все, что мы видели и слышали, пока были в Facebook, не могло быть подвержено разбирательству. Мне было непонятно, из-за чего так сложилось – из-за порнографии, на которую мы натыкались во время проведения проверки сайта, или из-за остатков пацанской культуры, эхо которой раздавалось иногда в виде шутки про член либо в образе парня, выходящего со «счастливого часа» в одном белье.
– Мы не хотим создавать культуру, где кто-то ежедневно ходит к кадровику жаловаться. Если кто-то что-то говорит, ответьте на это. Будем надеяться, что на том все и закончится и вы продолжите заниматься делами на этот день.
Шоу окончилось. Мы забрали свои модные сумки, лэптопы и телефоны и убрались ко всем чертям.
Вернувшись к своему новому столу в отделе рекламы, я включил лэптоп. Меня уже ждали два мейла. Один был проформой и просто гласил «Добро пожаловать в Facebook». Другой был мейлом от системы отслеживания заданий – он указывал, что мне поручили исправить несколько багов. Несмотря на то, что я также был менеджером по продукту, как любой другой инженер, я должен был пройти через тренировочный лагерь для инженеров. Он заглатывал тебя нубом, а выплевывал инженером Facebook. Также это был механизм прополки, который предоставлял менеджерам первый индикатор потенциально плохих кандидатов. С помощью ускоренных курсов программирования интерфейса, серверной структуры и всего, что между ними, мы учились работать в манере Facebook. У компании, похоже, была генетическая предрасположенность изготавливать в домашних условиях практически каждый элемент своей технической оснастки, время от времени используя находящиеся в открытом доступе языки или инструменты, но затем модифицируя их таким образом, что отпечаток Facebook был заметен еще сильнее, чем на других элементах. Так как даже опытные инженеры приходили из совершенно другой вселенной, надо было внушить им принципы Единственно Верного Пути. Все техническое мировоззрение свежеиспеченных выпускников, не знающих, как организована настоящая техника производства, формировалось, чтобы соответствовать стандартам Facebook. Впредь, даже когда будут работать в других компаниях, они будут тащить за собой эти стереотипы и мнения, будто они были раскрытой Господом истиной. Бывшие сотрудники Google, перешедшие в Facebook, несомненно, делали то же самое.
Мне поручили разобраться с пятью багами. Я даже не умел кодить на PHP – языке интерфейса, на котором был прописан Facebook. У этого языка была печальная слава полного провала, и мало кто из среды разработок им пользовался – а выбрали язык потому, что его знал Цукерберг, когда занимался программированием в Гарварде.
Следуя онлайн-документации, я успешно установил сервер разработки, машину, на которой буду работать над кодом, – нечто вроде персональной песочницы. Потом я вытащил полную версию кода Facebook из общего архива данных и просмотрел всю через редактор.
В чем же была вся суть переполоха?
Смеха ради я поменял надпись на кнопке «Мне нравится» на пошлятину, сохранил код, нажал в браузере кнопку «Перезагрузить», что дало указание на мою персональную версию Facebook, – и теперь в самом деле мог грешить с чем угодно в Сети.
ОКАЗЫВАЙ ВЛИЯНИЕ. ФОРТУНА БЛАГОВОЛИТ СМЕЛЫМ.
Я бодро пустился в путь.
Глава 25
Массажист по продукту
Потому государю следует возносить хвалу за завоевание царства его, и все использованные им средства будут сочтены благородными, и все будут превозносить его – ибо вульгарную толпу всегда соблазняет внешний облик вещей и исход событий; а в этом мире только и есть, что вульгарные толпы.
Никколо Макиавелли, «Государь»
ИЮНЬ 2011 ГОДА
ЗАЧЕМ FACEBOOK НАНЯЛИ МЕНЯ?
Официальное название моей должности было «менеджер по продукту», обычно сокращаемое до «МП».
В технологических компаниях любого размера роль менеджера по продукту была практически универсальной – ее реальный смысл де-факто и де-юре широко варьируется. Деятельность МП во многих аспектах отображает то, как компания разрабатывает свой продукт. Некоторые компании предпочли другие обозначения. В Microsoft таких сотрудников называют «менеджерами по управлению программами». В Palantir, засекреченной компании по разработке программного обеспечения для военной разведки, основанной инвестором-миллиардером
