Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
В постисторическом развитом мире, лишенном трансцендентных ценностей, чьи пантеоны выглядят как севернокорейские бакалеи (то есть голые полки без каких-либо богов и героев), такой корпоративный фашизм очень заразителен. Наряду с положенными перед нами новыми iPhone и лэптопом MacBook мы получили сумку для лэптопа, в которой лежала одна-единственная футболка, украшенная надписью «FACEBOOK», выполненной фирменным шрифтом Klavika. В любой взятый день половина сотрудников Facebook приходила на работу в этих футболках, а многие даже фотографировали (и постили на Facebook, конечно) своих детей в распашонке Facebook, что становилось их дебютом в социальных сетях. Коричневорубашечники стали синерубашечниками, и мы все были частью штурмового подразделения новых социальных сетей.
Цинизм был последним убежищем беспомощных. Я не ссылаюсь на эту абсолютистскую тенденцию только ради дешевой сардонической шутки – застранец-хипстер был слишком крут для того, чтобы его учили, а также для того, чтобы во что-то верить. Нет, я говорю об этом потому, что был так же соблазнен, как и парень, сидящий по соседству со мной в «Понг», а может, даже больше. Человеческая потребность в бессмертных проектах – тех целях, которые превозносят смысл и предназначение выше нас самих, – не изменилась со времен египетских пирамид. Единственная разница сегодня заключается в природе предполагаемой Святой Земли и тех средств, с помощью которых до нее можно добраться.
После риторики Кокса и мрачных предписаний Педрама мы прервались, чтобы передохнуть.
Интерны сбились в группы – похоже, они были давно знакомы (предположительно по учебе в Беркли, Стэнфорде, Массачусетском технологическом или где угодно еще). Представьте себе, что вы студент девятнадцати лет и вся ваша жизнь опосредована смесью Facebook, Twitter, Instagram и так далее, – и вдруг вам доводится жить и работать прямо в логове такого чудовища. Если бы мне предложили такие возможности в том возрасте, я болтал бы об этом, не затыкаясь, – не помогла бы даже клейкая лента на рот.
Снаружи, рядом с «Понг», находилась одна из тех микрокухонь, которыми был усеян кампус. Они были «микро» только по сравнению с кухнями кафе, которые выдавали по три приема пищи в день, – а «кухнями» были далеко не в полном смысле этого слова, потому что там было нечего готовить. В основном они предлагали заранее упакованную еду, которая вызывает или гипертонию, или диабет и составляет базовую диету студента, склонного к умеренному саморазрушению. В качестве уступки распространенной в области Залива любви к хрустящему здесь также стояли вазы с фруктами и банки с орехами или гранолой. Я тогда этого не осознавал, но Facebook уже был на пути к тому всеохватному уровню заботы о сотрудниках, которую практиковали в Google. Еда на кухнях станет гораздо более изысканной: Snickers уступит место Toblerone, а Doritos – аутентично острой индийской закуске чаат. Кофе тоже улучшился: типовые корпоративные обжаренные зерна ушли в прошлое, а на смену им пришел Philz Coffee из кофейни для фанатов концепции местной еды, запущенный в модном округе Мишен. К моменту моего ухода из компании в кампусе появится полноценная точка Philz, которая будет служить кофеиновой заправочной станцией, популярным местом для дружеских встреч и неформальным местом для встреч деловых. Но тогда это было еще в отдаленном будущем.
Восстановив уровень глюкозы, мы вернулись в «Понг».
На одиноком стуле перед нами прямо и спокойно сидел парень с кудрявыми волосами, похожий на индийца. Он не нуждался в представлении, потому что был намного более известен за пределами Facebook, чем Педрам или даже Кокс. Его звали Чамат Палихапития, и он был одним из тех людей, кому Facebook в наибольшей степени обязан успехом.
Будучи главой отдела развития, он отвечал за привлечение в Facebook новых пользователей, что осуществлялось путем поощрения таких вещей, как добавление в друзья. Он вывел Facebook с уровня маленькой сети, которая использовалась в основном студентами, на уровень глобальной онлайн-идентичности, насчитывавшей на тот момент почти миллиард человек.
Также он был игроком в покер, участвовал в покерных соревнованиях и проводил у себя самый легендарный домашний турнир Кремниевой долины, где регулярно появлялись звездные инвесторы в полном составе, а иногда также профессионалы покера или знаменитые атлеты. Покер послужил основой самой знаменитой истории о Чамате, которую я не раз услышу в пересказе и которая, лучше всего иллюстрирует его акулий подход к конкуренции.
Однажды после целой ночи игры с высокими ставками Чамат вышел с $50 тысячами. Решив, что ему немедленно нужен немецкий стальной конь, он отправился к дилеру BMW. Продавец, увидев плохо одетого парня, оказал ему холодный прием и отказал в тест-драйве. Тогда Чамат направился к дилеру Mercedes через дорогу. Там его не проигнорировали, и он купил машину за наличные прямо на месте. А потом подъехал обратно к дилеру BMW на своем новом Mercedes-Benz, нашел продавца, который дал ему от ворот поворот, и показал ему, какую продажу тот потерял. Вот с такими людьми нам тут приходилось иметь дело.
– Слушай, мы здесь не для того, чтобы дурака валять. Теперь ты в Facebook, и у нас много дел.
Его разглагольствования были железной рукой в бархатной перчатке для адаптации новых сотрудников. «ВЛИЯЙ», «ВРУБАЙСЯ», «СТАТУС «СДЕЛАНО» ЛУЧШЕ СТАТУСА «ИДЕАЛЬНО» и прочие воодушевляющие крики неслись с постеров, в изобилии развешанных на стенах. Вскоре мы узнаем, что они были также приклеены к нашим новым компьютерным мониторам на случай, если мы их потеряем. Таково было содержание немного бессвязной речи Чамата, через которую пунктиром проходили нецензурные слова, произнесенные в типичной интонации биржевого маклера с Уолл-стрит – резкая, похожая на пулеметную очередь каденция.
– Просто действуйте, мать вашу, – заключил он после двадцати минут запугивания.
Во время своей иеремиады Чамат не двигался.
Он сидел прямо, крепко обхватив руками задние ножки своего стула. Вставая, чтобы покинуть сцену, он даже ни на кого не посмотрел.
Все выглядели слегка ошарашенными, будто режиссер поразил аудиторию неожиданным кинематографическим поворотом сюжета в последние несколько секунд фильма. Потрясенное молчание разливается по толпе, а на экране пошел поток титров.
На следующей лекции место легендарных личностей времен основания Facebook заняли строгие и формальные шерифы корпоративной собственности, известные как кадровики. Двое из них поднялись на сцену и сели рядом друг с другом, мужчина и женщина – почти как если бы требовалось по одному представителю от каждого пола, чтобы обсудить чувствительную тему.
Первый урок от сотрудника по персоналу был посвящен одной из вечных одержимостей Facebook – секретности.
Как Иисус в разговорах с апостолами, Facebook часто доносили до сотрудников крупицы корпоративной культуры в форме притч. Здесь притча касалась совершившего ошибку сотрудника Facebook – он сливал технологической прессе новости о продукте, который скоро должен был запуститься. Цукерберг отреагировал на это общей рассылкой по мейлу с темой письма «Пожалуйста, сложи полномочия» – и эта тревожная весть приземлилась во все почтовые ящики. Тот мейл был спроецирован на экран в «Понг» и зачитан строка за строкой. В нем человека, организовавшего утечку информации, побуждали тут же уволиться и разносили злоумышленника в пух и прах
