Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины - Антонио Гарсиа Мартинес
Причина подхода «все или ничего» – то, как структурированы их фонды. Венчурные капиталисты (или так называемые ангелы вроде Сакки) привлекают фонд, из которого они будут ассигновать некую сумму инвестиций. Если отбросить вероятность удвоения ставок на этой же компании (что они могут сделать, если у фонда еще есть деньги, когда компания снова поднимется), эти инвестиции относятся к классу «самонаводящихся». Общая прибыль фонда будет рассчитываться исходя из того, превысит ли доход с этих инвестиций изначальные ставки. Венчурные капиталисты ведут себя не как менеджеры портфолио хедж-фонда, объединяя возвраты от инвестиций в единую огромную сумму[52]. Они не берут ликвидность из продажи акций одной компании, чтобы влить их в другую. Это сама сердцевина того, как стратегия «побеждай или уходи» заставляет мир Кремниевой долины вращаться, и причина, почему предприниматели подталкивают себя, чтобы стать или следующими Airbnb, или никем. Предприниматель, который этому сопротивляется и создает долговременный бизнес с регулярным доходом, но относительно медленными темпами роста, сбрасывается со счетов, как тот, кто ведет бизнес ради образа жизни (ругательное выражение между венчурными капиталистами). Конечно, предприниматели счастливы стоять во главе генерирующего прибыль концерна, который выплевывает деньги, как дивиденды с низким налогом – и посвятить свою жизнь катанию на лыжах, игре на гитаре или чему угодно еще. Но инвесторы за это их возненавидят, и предприниматели пострадают от потери социального капитала и, вероятно, не сумеют привлечь деньги для следующего проекта.
Лично я был в экстазе от того, что Сакка в роли институционального инвестора почти неизбежно выскажется против этой сделки и станет дубинкой в моих руках ради того, чтобы убедить в этом ребят. Возможно, я тогда не сумел бы раздобыть даже $5000 собственных средств – но $5 миллионов за компанию с девятимесячной историей, состоящую из трех сотрудников и целой кучи кода, было явно недостаточно. Рыночная цена для компании на такой стадии была значительно выше, а наш милый бывший аналитик Goldman продавал только по рыночной цене или выше.
Если бы я был в одиночестве, ребята и Росс могли бы нанести мне поражение. Но Сакка – шумный, предвзятый Сакка – их от этого отговорит.
Глава 18
Получая лайки
Пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую, которую Я даю сынам Израилевым, по одному человеку от колена отцов их пошлите, главных из них.
Книга Чисел, 13:2
СРЕДА, 30 МАРТА 2011 ГОДА
НАД ДВОЙНЫМИ РАЗДВИЖНЫМИ ДВЕРЯМИ НА ВХОДЕ В ШТАБ-КВАРТИРУ Facebook было написано слово «HACK», будто тимпан и фриз на соборе. Но вместо Христа на суде или последней вечери это был запрет на созидание и строительство.
Само здание было типовым коммерческим пространством, неотличимым от других крупных складских или офисных площадей, которыми была усыпана южная сторона залива, их совокупность именовали «Кремниевой долиной». Увидев изображение, вы подумали бы, что это промышленная исследовательская лаборатория компании, которая занимается оптоволокном или спутниками, а не разработчик соцсети, которой удалось стать глобальным посредником для неутолимого желания гомо сапиенс объединяться и делиться.
Как только вы проходили через «HACK», то видели справа от себя плоский экран, который в реальном времени показывал анимированную активность добавления в друзья на Facebook по всему миру. Каждый раз, как кто-то принимал запрос на дружбу в Facebook, тонкая белая линия соединяла местонахождения обоих друзей. Изображение планеты выглядело как стая экзотических пауков, которые оплели сетью всю Землю, – и сеть сама переплетала себя каждые несколько секунд, постоянно и вечно.
Мы подписали требуемое этикетом соглашение о неразглашении на стойке регистрации в обмен на именные бейджи и нервозно топтались по лобби, наблюдая за обычным движением туда-сюда потока сотрудников, соискателей и внешних партнеров. Во внутреннюю святыню входили через стеклянную дверь, запирающуюся на магнитный замок, который можно было открыть только проведением бейджа. Бдительный охранник следил, чтобы никто не пытался проскользнуть за другим входящим или поймать дверь, пока та еще не закрылась, и пронырнуть внутрь. Как и в Twitter, армия журналистов и карьеристов вечно пыталась попасть в здание, но пропускали только избранных. Были ли мы достойны того, чтобы попасть в их число, – мы пришли туда, чтобы решить этот вопрос.
Администратор Гокула провел нас через помещение, которое было похоже на главный зал ожидания здания – широкая галерея, иссеченная рядами столов с пододвинутыми к ним креслами Aeron (какими же еще). Справа находилась «Стена Facebook» – прокручиваемая плоскость, на которой посетители расписывались так плотно, что она стала почти полностью черной. Окна верхнего света в задней части галереи и по бокам в сочетании с универсальными белыми стенами делали пространство светлым и воздушным. Вставки из резиновой плитки на покрытом лаком бетоне создавали ощущение наполовину доделанного фабричного пространства – а может, так оно и было.
Самым главным человеком из присоединившихся к нам был Амин Зоуфонун, глава корпоративного развития Facebook. Амина переманили из Google, и это была его первая неделя в Facebook. Он прошел через десятки, если не сотни сделок в Google, самом активном покупателе компаний во всей долине, и был ветераном в этой сфере.
Почти настолько же важным лицом был Кан-Цзин Чин, официальная принимающая сторона мероприятия и старожил Facebook, который присоединился к компании как часть гарвардского урожая выпускников, которые выклянчили право не быть исключенными из альма-матер Цукерберга. На тот момент он был менеджером инженерной группы отдела рекламы Facebook и, хоть мы этого тогда не осознавали, ключевым человеком для монетизации Facebook.
– Зовите меня Кей, или Кон-Син, как «Висконсин», откуда я родом, – предложил он, блеснув одной из тех быстрых улыбок, которые, как молнии, прорезаются на обычно безэмоциональном лице. По-моему, ему еще и тридцати не было. Тонкий, в квадратных очках с проволочной оправой и пристальным взглядом.
Также в комнате присутствовал Амбар Пансари, менеджер по продукту для интерфейса прикладного программирования в отделе рекламы – той части ансамбля Facebook, которая была наиболее релевантна для инструментов по приобретению рекламы, наподобие нашей. С нами был и Нипун Матур, маркетинговый менеджер по продукту для программы Facebook по разработке интерфейса прикладного программирования – ранее я не раз пытался выпросить у него доступ к этому интерфейсу.
Предварительные разговоры были краткими. Я обосновался в уютной выемке в центре стола совещаний, где зарядки для Mac, зарядки для Lenovo и кабели проектора сплелись воедино, напоминая крысиное гнездо. Адаптер для каждого разъема видеовыхода был подсоединен к кабелю стяжкой, чтобы не отошел.
Вытащив нужный и воткнув его в свой Mac, покрытый наклейками AdGrok, я понесся с нашей, уже хорошо отрепетированной презентацией. Красивые линейные диаграммы загружались моментально, а ключевые слова Google со своими ставками и привязанной к ним рекламой воспроизводились безупречно по мере того, как я перемещался по живому партнерскому сайту, который зарабатывал миллионы на продаже дорогих чехлов для смартфонов (их каталог я почти
