А что скажут люди? Как преодолеть страх чужого мнения и наконец стать собой - Майкл Жерве
Непосредственная угроза нашему физическому выживанию значительно снизилась, а значит, уменьшилась необходимость полагаться на группу для своей защиты. «Племя» больше не нужно для непосредственного физического выживания.
Технологии ослабили физическую связь между нами. Мы проводим больше времени, глядя в телефоны, чем друг на друга. Мы переписываемся, а не встречаемся. Эмодзи заменяют невербальные сигналы, такие как мимика и язык тела. «Лайки» заменяют слова одобрения. LOL заменяет физический акт смеха. «Сердечко» заменяет теплые объятья.
Географическая мобильность позволяет нам перепрыгивать из одного сообщества в другое. Мы перемещаемся в поисках более благоприятных экономических возможностей, лучшей погоды или менее дорогого жилья, а технологии поддерживают иллюзию связанности.
Культура, нацеленная на собственное «я»
В XXI веке мы поставили «я» в центр западной жизни и в процессе оторвали себя от всего, чем мы являемся. Поклонение самости достигло своего апогея в истории человечества. Никогда еще идея отдельного «я» не занимала столь заметного места в обществе. «Я» вытеснило группу или сообщество в качестве основного структурного элемента общества. Индивидуальные права, потребности и желания священны, а личность – это фильтр, через который мы рассматриваем экономические, правовые и моральные проблемы. Жизнь «я» – это индивидуальное приключение. Цели «я» – личное счастье и самореализация. Перед «я» всегда стоит вопрос: «Что мне нужно сделать, чтобы обрести свое счастье?»
На первый взгляд кажется, что мы воплотили в жизнь наблюдение, которое французский философ и социолог Алексис де Токвиль сделал об Америке более полутора веков назад, написав, что большинство американцев «больше не чувствуют себя связанными судьбой общими интересами; каждый из них, стоя в стороне, считает, что ему достаточно заботиться только о себе»[112].
Отделение «я» от более широкого социального контекста создает множество условий, которые подпитывают FOPO.
В культуре самости достижения и неудачи воспринимаются как полностью зависящие от собственных усилий. Хотя эта идея может стать источником мотивации («ты можешь изменить мир»), она также может навредить психическому здоровью. Когда мы идентифицируем себя как отдельное «я», мы принимаем на себя ответственность за все, что происходит вокруг нас, включая и то, что мы не контролируем. Жизнь идет. Вещи случаются. А затем мы накладываем на них субъективную интерпретацию, что они происходят с нами. Они происходят из-за меня, из-за того, что я что-то делаю или не делаю. Мы ставим слишком многое себе в заслугу, когда все идет хорошо, и чувствуем себя виноватыми, когда дела не ладятся. Нам часто кажется, что мы недостаточно хороши, что внутри нас что-то малопривлекательно. Мы направляем свой опыт против себя, и он превращается в голосование о принятии нас другими. Следовательно, мы постоянно стремимся доказать свою значимость и избежать страха перед своей несостоятельностью. Мы бежим со всех ног, чтобы опередить самоосуждение, а также мнения и суждения других людей.
Синдром самозванца – это порождение культуры, ориентированной на себя, непреднамеренный бунт против инстинкта «я», направленного на самого себя. Люди с синдромом самозванца, часто добивающиеся высоких результатов, склонны приписывать успех не своим способностям, а удаче или большим усилиям. Не в силах осознать всю полноту своей работы, все свои успехи, ошибки, неудачи и с трудом добытые знания, они боятся, что мнение окружающих совпадет с тем скрытым мнением, которое сложилось у них о себе.
Постоянная необходимость доказывать (или защищать) свое «я» отдаляет нас от других и подрывает наши отношения. По словам писателя Марка Мэнсона, «способность человека к подлинной связи обратно пропорциональна его потребности в самоутверждении»[113]. В центре внимания – удовлетворение собственных потребностей, а не потребностей другого человека или отношений. При этом мы часто помещаем себя в условия конкуренции, а не сотрудничества. Вместо того чтобы быть частью круга людей, которым мы доверяем, мы отталкиваем их, относя к категории людей, мнения которых мы боимся.
Селф-хелп индустрия подпитывает нашу одержимость собой. Мы сосредотачиваемся на себе, исключая все и всех вокруг. Окруженные книгами, статьями, подкастами, постами в блогах, психотерапевтами, инфлюенсерами, мы без конца ищем тот совет, трюк или лайфхак, который исцелит наши детские травмы или хотя бы повысит наш рейтинг на сайте знакомств. Сеансы терапии затягиваются на месяцы и годы, а финиша все не видно. Мы спускаемся в кроличью нору нашего детства, чтобы честно разобраться в своей истории. Мы неустанно ищем внутри себя ключ, который откроет двери к нашей целостности.
Постановка себя в центр нашего мира отделяет нас от планеты, которую мы населяем. Когда мы ставим себя над землей, а не на нее, мы истощаем ресурсы, вредим окружающей среде и подвергаем земной шар опасности перегрева. Журналист-эколог Ричард Шиффман поэтично описывает нашу оторванность от мира природы: «В основе нашего жестокого обращения с природой лежит убеждение, что мы, люди, по сути, острова для самих себя, отчужденные от мира за пределами нашей кожи. Божок, запертый в замкнутом пространстве собственного черепа, не будет чувствовать особой ответственности за то, что происходит снаружи»[114].
Нашей ориентированной на себя культурой человеку навязываются смысл и цели. Каждый человек должен нести ответственность за определение собственной уникальной цели, а не за ее интерпретацию через отношения с другими людьми, обществом в целом и планетой. Вопрос, над которым стоит задуматься, таков: являемся ли мы независимыми людьми, находящимися в корыстных отношениях друг с другом, или смысл жизни заключается в служении интересам коллектива?
Миф о независимости
Миф о независимости, лежащий в основе культуры самости, создает отличные сюжеты и эффективный брендинг, но скрывает фундаментальную истину: никто не справляется в одиночку. Я работаю с некоторыми из величайших спортсменов, артистов и бизнес-лидеров планеты. Все признают, что для совершения великих подвигов необходимы сильные сплоченные команды. Рассказ об одиноком гении – Стиве Джобсе, Чарльзе Линдберге, матери Терезе, Гарриет Табмен, Фернане Магеллане, Винсенте Ван Гоге, – который изменил ход истории благодаря вдохновению, решимости и таланту, не совсем точно отражает реальность.
Профессор Нью-Йоркского университета Скотт Гэллоуэй указывает на реальность, скрывающуюся за мифом: «Границу “заселили” упорство и плуг, а не красивый белый парень с шестизарядным ружьем и пачкой сигарет. Ковбои были бедняками, выполнявшими унылую работу за низкую зарплату; Голливуд и Мэдисон-авеню превратили их в героев, машущих оружием. Точно так же чудеса Кремниевой долины были построены на фундаменте проектов, финансируемых правительством: компьютерная микросхема, интернет, мышь, веб-браузер и GPS»[115].
В психике западного человека заложены самодостаточность и суровый индивидуализм, но есть и более фундаментальная потребность: потребность человека в принадлежности.
Принадлежность
В 1995 году два ведущих социальных психолога Рой Баумайстер и Марк Лири опубликовали эпохальную статью о том, что принадлежность – это не просто желание, а потребность, глубоко укоренившаяся человеческая
