Переступив черту – 2 - Геннадий Петрович Авласенко
Целые и невредимые бокалы с рюмашками, хоть я сам видел на полу их стеклянные осколки. И расколотая хрустальная ваза тоже стояла целёхонькая.
Ничего не понимаю!
– Ты навела тут порядок? – довольно глупо поинтересовался я.
– Ага! – кивнула головой девушка. – Всё прибрала. Даже труп. Так что, можешь не беспокоиться!
И тут только я заметил, что труп у стены тоже исчез. Ну, надо же!
Облегчение я почувствовал, огромное даже облегчение. И ещё острую потребность выпить. Не шампанского, что мне сейчас шампанское! Водочки бы… впрочем, коньяк тоже подойдёт!
Вздохнув, я приблизился к столу и набухал себе коньяку. Не рюмку (что мне сейчас рюмка!), а полный фужер. И выпил залпом.
– Ого! – то ли насмешливо, то ли уважительно проговорила девушка.
– А то! – не глядя на неё, буркнул я, вновь до краёв наполняя фужер. Взял его в руку, потом, опомнившись, вновь поставил на стол. Исподлобья взглянул на девушку. – Вы что будете пить, сударыня?
Девушка ответила не сразу. Некоторое время она молча на меня смотрела всё тем же холодным и оценивающим взглядом. Потом встала.
– Я умоюсь, ладно?
И она двинулась в сторону ванной. В которой я только что…
– Стой! – бросаясь следом, выкрикнул я с ужасом. – Может, это… на кухни лучше умоешься?
– А почему на кухне лучше?
Издевается она, что ли? Слышала же, всё слышала!
– Да там полный порядок! – рассмеялась девушка. – Не веришь?
Конечно же, я не верил, вернее, очень в этом сомневался. Потом вспомнил о журнальном столике со всем его содержимым, о расколотой и вновь сросшейся хрустальной вазе.
– Подожди!
Обогнав девушку, я первым метнулся в ванную.
А там и в самом деле всё блистало идеальной, стерильной прямо-таки чистотой. Такой чистотой, коей тут и при маме никогда не было.
Глава 5
Проснулся я поздно. Вернее, не проснулся, а пробудился.
А пробудила меня бравурная мелодия мобильника… и некоторое время я, бесцельно шаря рукой по простыне, пытался обнаружить источник развесёлой этой мелодии.
Источник мелодии (мобильник, то бишь) обнаружился в кармане брюк. А сами брюки – на мне, как и всё остальное моё одеяние, включая даже левый тапочек.
Чёрт, выходит, я так и спал?! На свежих простынях в мятой одежде?
Мобильник всё никак не желал угомониться и я, чертыхаясь, поднёс его к уху.
– Слушаю!
– Станислав Адамович! – послышался в телефоне взволнованный голос Ирочки. – С Вами всё в порядке?
– В полном!
Если судить по моему голосу, хриплому и срывающемуся, порядок был всё же не совсем полный. И башка… она прямо-таки раскалывается…
Впрочем, кому это интересно!
– А ты почему звонишь в такую рань?
Ирочка ничего мне на это не ответила. Почему… это я понял, едва взглянул на часы, висящие на стене.
Десять часов, даже начало одиннадцатого уже…
Чёрт!
Чёрт, чёрт, чёрт!
Чертыхаясь в сердцах, я вскочил с кровати. Лихорадочно заметался по комнате, не отнимая, впрочем, мобильника от уха.
– Станислав Адамович! – вновь донёсся из телефона тревожный Ирочкин голос. – Тут к Вам вчерашние проверяющие пришли…
Чёрт! Ведь знал же, что заявятся они ещё и сегодня, эти бабы, хотел принять, как говорится, по высшему (не чета вчерашнему) разряду! И на тебе! Проспал, как второгодник самый нелюбимый урок!
– А Вы скоро будете?
Почему не разбудила?! – едва не рявкнул я в телефон, но вовремя сдержался. Ирочка то чем виновата?
И тут я вспомнил вчерашний вечер.
И чудеса, мне там продемонстрированные.
И вся эта мышиная возня с убыточным моим бизнесом, с жалкими моими потугами хоть как-то удержаться на плаву… всё это вдруг показалось мне таким мелочным, не заслуживающим того даже, чтобы о нём особо беспокоиться.
Как и эти две инспекторши, перед которыми я вчера так лебезил…
– Так что мне им сказать, Станислав Адамович?
– Скажи им… – мстительно начал я и тут же, передумав, добавил: – А впрочем, ничего не говори! Дай лучше им телефончик на минуточку. Неважно кому…
Телефон взяли, и через мгновение у моего уха громыхнул негодующий женский голос. Даже не голос, а глас!
– Что вы себе позволяете, позвольте вас спросить?!
Я так и не понял, кому из двух представительниц проверяющего ведомства принадлежал сей глас: пожилой миловидной или страшненькой молоденькой. Скорее всего, последней.
– Имейте в виду, что с нашей организацией так шутить…
– Имею, имею! – перебивая её, рявкнул я в трубку. – И вас, и вашу организацию! И пошли вы обе, знаете куда…
Впрочем, уточнять я не стал. Просто нажал на красную кнопочку мобильника.
Потом сунул его в карман и вышел в зал. Некоторое время стоял там молча и неподвижно, задумчиво созерцая многострадальный журнальный столик, вернее, разбросанные по его исцарапанной поверхности остатки вчерашней роскоши.
А неплохо же мы вчера посидели! Вон сколько пустой посуды под столиком валяется…
То-то, башка гудит! И не просто гудит, прямо-таки на части раскалывается!
Да что она значит, раскалывающаяся моя башка по сравнению с тем чувством свободы и облегчения, которое я сейчас испытывал.
И с теми перспективами, которые передо мной, вроде как, начали намечаться…
И просто с тем, что я, наконец, свободен!
Свободен от бизнеса, к которому никогда не лежала душа, от всей той мелочной и суетной жизни, которую вёл вплоть до вчерашнего дня! Свободен от всего своего прошлого и даже настоящего!
Впрочем, с настоящим всё не так просто. А что меня ждёт дальше, этого я и вообще себе пока не представлял.
Елена (именно так назвала себя вчера рыжеволосая девушка) сказала мне на прощание…
Блин, а что же именно она мне сказала? Когда я напомнил ей, что в записке было упомянута Ольга, ушедшая в какое-то зазеркалье…
– Не спеши! – сказала Елена, пригубливая коктейль из шампанского с коньяком. – Всё узнаешь в своё время. А пока знай только, что я спасла твою жизнь! Ведь эта тварь с обликом твоей жены, она ведь тебя убивать приходила. И если бы не я…
– Спасибо! – сказал я, залпом выпивая рюмку ледяной водки (водку я притащил прямо из морозилки и именно для себя, ибо коньяка оставалось не так уж и много, а пить вино моя гостья отказалась категорически). – Огромнейшее тебе спасибо!
– Не за что!
– Ну, всё-таки! Жизнь мне спасла…
Как-то слишком уж легкомысленно отнёсся я к сообщению о том, что меня хотели, вроде как, укокошить. Вот только за что?
И тут до меня, несмотря на имеющееся уже опьянение, дошло. Да так дошло, что я, поставив рюмку на стол, внимательно посмотрел на Елену.
– Скажи, – начал я,
