Река – костяные берега - Полина Луговцова
Когда они достигли окраины села и попытались свернуть на одну из улиц, оказалось, что та кишит угрями: живая свинцовая река текла между заборов. Пришлось бежать к следующему повороту, но и там было то же самое. Наконец, им удалось найти улицу, до которой гады еще не добрались. Борис и Нюра заметались от дома к дому, колотя в заборы и калитки и выкрикивая во всю силу своих легких: «Беда!». Прошло несколько минут, прежде чем из одного дома выбрался сонный и сердитый хозяин. Он долго соображал, выслушав предупреждение об угрозе, но, постепенно очнувшись от дремотного состояния, помчался сообщать соседям о «хищных рыбах, выползающих из реки». Посчитав, что и без их помощи скоро вся улица узнает страшную новость, Борис и Нюра перебежали на следующую, и, предупредив жителей, двинулись дальше. Когда улиц, свободных от гадов, больше не осталось, Борис заявил Нюре, что теперь будет действовать один: ему придется пробираться в дома, прокладывая себе путь в рыбьем потоке, и это очень опасно. Девушка цеплялась за него, убеждая, что тоже возьмет у кого-нибудь из жителей топор и пойдет вместе с ним, но все-таки ему удалось уговорить ее остаться в одном из домов, где пока было безопасно.
Оставив Нюру, Борис первым делом помчался к дому Звонаря, с ужасом думая, как будет пробиваться сквозь поток зубастых рыб.
В это время Звонарь проснулся от шума, доносящегося с улицы, и обнаружил, что все еще сидит за столом, улегшись головой на сложенные руки. За окном розовело утреннее небо. Парня, с которым он беседовал перед тем как выключился, поблизости не оказалось. Встревоженный криками, раздающимися за стенами дома, он поднялся и направился к выходу, собираясь выяснить, что происходит. В сенях было темно. На ощупь отыскав висящую на стене куртку, Звонарь наспех набросил ее на плечи и толкнул входную дверь. Открыть ее почему-то не удавалось, что-то мешало с обратной стороны, как бывало зимой после сильной метели, когда крыльцо заметало толстым слоем снега. Но тогда снег не толкал дверь обратно, пытаясь закрыть ее, как сейчас!
Озадаченный Звонарь приник к образовавшейся щели и тотчас отпрянул: показалось, крыльцо ожило, вздыбилось, превратившись в жидкую серую массу, и полезло в дом. Он ринулся в кухню, схватил со стола коробок спичек и, запалив фитиль на толстой парафиновой свече, стоящей в граненом стакане, повернулся, собираясь пойти и при свете огня как следует разглядеть крыльцо. Он еще надеялся, что со сна ему просто померещилось, но застыл как вкопанный в двух шагах от двери, ведущей в сени, которую оставил открытой: серая масса медленно перетекала через высокий порог и проворно расползалась по полу в разные стороны толстыми длинными жгутами. Звонарь попятился, растерянно моргая, и вдруг заметил на жгутах глазастые морды и плавники. «Что это за животины? Сплю я, что ли, до сих пор?!» — поразился он. На некоторых мордах разверзлись зубастые пасти, чудовища устремились к его ногам, одно из них ткнулось в щиколотку. Звонарь отбросил тварей в сторону мощным пинком и снова отступил, не зная, что предпринять. Выход из дома был перекрыт скопищем извивающихся гадов, а его спина уперлась в еще горячую стену русской печки. Сообразив, что в топке должны остаться тлеющие угли, Звонарь распахнул металлическую дверцу и, вооружившись кочергой, выгреб рдеющие головешки прямо на пол. Потом достал из железного ведра охапку бересты, хранившейся там для растопки, и бросил поверх углей. Вспыхнуло пламя — сухая береста всегда загоралась молниеносно. Подбирающиеся к ногам Звонаря «животины», почуяв жар, резко развернулись и обратились в бегство, сталкиваясь с сородичами, продолжающими ползти вперед.
Звонарь поджег несколько пластов бересты и бросил в гущу змеевидных существ, те заметались в панике, обожженные пламенем. Но береста быстро погасла среди склизких влажных тел, а в дом настырно заползали все новые и новые неведомые гады. Тем временем шум на улице перерос в невероятный гвалт. «Наверное, где-то тоже не рады непрошеным гостям», — догадался Звонарь. Не терпелось выйти и посмотреть, что происходит в селе, и он даже сделал шаг, наступив прямо на устланный тварями пол, но острая боль, пронзившая лодыжку, заставила отказаться от рискованной затеи. Звонарь отодрал от ноги хищного гада, отступил за пылающий у печи костер и добавил в него бересты и поленьев. Раз уж выйти из дома он не может, надо попытаться прогнать тварей с помощью огня. Но наглые существа не спешили покидать дом и набивались в кухню все плотнее, наползая друг на друга.
В голову Звонарю пришла мысль забраться на чердак и выглянуть на улицу через чердачное окошко. Если повезет, то, может быть, удастся увидеть кого-то из односельчан и узнать, по какому поводу подняли шум, и, если из-за гадов, то известно ли кому, откуда те взялись. Он приставил лестницу к потолочному проему, прикрытому люком, и взобрался наверх. В окно не было видно ни души, а земля между домами ходила ходуном и выглядела так же, как пол в его кухне: сплошь кишела гадами. Зрелище было неожиданным и пугающим. «Не иначе, колдовство старухи Двузубовой!» — решил он и в сердцах выругался.
Из открытого люка в полу повалил дым, заволакивая чердак сизой пеленой, и Звонарь с горечью подумал о том, что оказался в ловушке. Сотрясаясь от кашля и вытирая хлынувшие из глаз слезы, он рывком распахнул чердачное окно и высунул наружу голову. Отдышавшись, сообразил, что, раз в окно пролезла его голова, можно попытаться вылезти из него полностью. Справа под крышей начинался скат дровяного навеса. Извиваясь всем телом, Звонарь протиснулся сквозь окно и, уцепившись руками за раму, вытянул правую ногу как можно дальше. Не сразу, но все-таки он нащупал опору. Рискуя сорваться, он перемахнул на тонкий жестяной настил, прогнувшийся под ударом его грузного тела. «Наверное, спина превратится в сплошной синяк», — подумал он, садясь и потирая поясницу.
Дым валил из чердачного окна, застилая улицу. Его было слишком много — так много, что не оставалось никаких надежд на то, что дом уцелеет: похоже, внизу вовсю бушевал пожар. Вдруг Звонарь обратил внимание на еще один столб дыма вдали, вырвавшийся из окна какого-то дома вместе со звоном разбитого стекла. «Кажись, кто-то еще поджег свою хату, желая выпроводить зубастых гостей!» — предположил он. Где-то в глубине села над одной из крыш взметнулись языки пламени. Порыв ветра подхватил выстреливший вверх сноп искр и понес
