Река – костяные берега - Полина Луговцова
— Пора нам перебраться на баржу! — Нюра отвлекла его от раздумий. — А оттуда — в катер.
Прячась за кустами, они направились к помосту, с которого можно было спуститься на палубу сухогруза. Справа растянулась гирлянда тускло мерцающих во тьме огоньков: кудыкинцы зажгли в домах свечи. Терем ведьмы высился над ними новогодней елкой. Слева распростерся непроглядный мрак Костяной реки — свет звезд и луны странным образом растворялся в нем, не оставляя отблесков на чернильной поверхности, отчего река казалась пропастью. Пропастью, в которую они с Нюрой вот-вот упадут. Возникло предчувствие чего-то ужасного, неотвратимо приближающегося с каждым шагом. «Снова предвидение или просто нервы?» — гадал Борис, прислушиваясь к себе. Тревога все нарастала — дурной знак.
По скрипучему помосту они дошли до борта баржи, почти вплотную примыкавшего к уходящим в воду столбам, и перебраться на палубу не составило для Бориса особого труда. Обернувшись, он протянул руки к Нюре. Девушка доверчиво упала в его объятия, легкая, как перышко, накрыв его волной шелковистых волос. От внезапно нахлынувших угрызений совести Борису стало не по себе: как эта деревенская дурочка переживет его обман? Он попытался усыпить совесть, оправдывая себя тем, что Нюра вытребовала с него обещание, но легче ему не стало. Ведь у нее на всем белом свете была только бабка, одержимая нечистым духом, от которой она сейчас пыталась сбежать. Но, несмотря на острую жалость, Борис не собирался связывать с Нюрой свою жизнь. Он мечтал, что, как только вернется в город, первым делом встретится с Машей и признается ей в любви. Хорошо, что ее слова о переезде в Швецию прозвучали только в его сне.
Очертания катера проступали во тьме сразу за противоположным бортом баржи. До него было рукой подать. Несколько шагов по палубе, усыпанной слоем щепок и сосновой коры. Так просто было пересечь ее, но Бориса охватило волнение, будто он собирался пройти по мостику между мирами. Скоро Кудыкино исчезнет из его жизни, растворившись в ночи за спиной. Он оглянулся напоследок перед тем, как перемахнуть через борт и… замер.
Над бугристой границей круто подымающегося берега выросли человеческие силуэты. Их было шестеро, и они быстро спускались к реке. Был слышен скрип песка под их ногами. Двое везли перед собой тележки, груженные чем-то. Утром в таких тележках увозили с берега рыбу. Артельные!
Нюра тоже заметила мужчин: Борис почувствовал, как девушка нервно сдавила его руку. Отплытие откладывалось: они пригнулись, спрятавшись за бортом, и наблюдали из укрытия за действиями рыбаков. А эти действия все больше смахивали на преступление.
Видно было не очень хорошо, но достаточно для того, чтобы разглядеть шевеление груза, находящегося в тележках. А когда рыбаки опрокинули их, вывалив содержимое на песок, стало ясно, что грузом были связанные люди. Двое пленников с заведенными за спину руками извивались в ногах рыбаков и мычали что-то нечленораздельное. Их подхватили и понесли в сторону помоста, рядом с которым, укрывшись за бортом баржи, затаились Борис и Нюра. Борис прикинул: если рыбаки поднимутся и пройдут хотя бы до середины настила, то могут заметить их сверху. Перелезать в катер прямо сейчас тоже рискованно, особенно, если он не заведется с первого раза: тогда не только рухнет план побега, но и жизнь на этом может закончиться. В этот раз Лапоть, скорее всего, не удержится от соблазна пустить его на корм рыбам, как собирается сделать это с пленниками! Борис почувствовал, что покрылся гусиной кожей в ожидании разоблачения, и все ждал, когда над головой заскрипит, сотрясаясь под тяжелыми шагами, дощатый настил, но тот оставался неподвижен и безмолвен.
С берега донеслись звуки какой-то возни, но происходящее скрывалось за выступающей на сушу частью помоста. Послышались злобные выкрики и звуки борьбы. Не отдавая себе отчета, Борис высвободил руку из цепкого Нюриного захвата и, пригибаясь, перебежками направился вдоль борта ближе к берегу. За спиной раздалось встревоженное шипение девушки, пытающейся его остановить.
Страх быть обнаруженным куда-то исчез: он вдруг понял, что бежит по настилу помоста, и вскоре увидел дерущихся — руки и ноги мелькали в воздухе, вырываясь из темного кома, катающегося по берегу. Наверное, жертвам рыбаков удалось освободиться, и теперь они отчаянно боролись за жизнь. Тишину взорвал громкий рокот позади, и в следующую секунду Борис понял, что это треск заработавшего в катере мотора. На берег лег яркий луч желтого света: Нюра завела катер, включила прожектор и каким-то образом смогла развернуть его. Борис мысленно похвалил ее за сообразительность: теперь дерущихся можно было разглядеть. По светоотражающим полосам на одежде, вспыхнувшим серебристым блеском, Борис определил работников речной полиции. Остальные шестеро были в темных куртках, но он узнал рыбаков, пытавшихся избить его этим утром. Лапоть и Красавчик тоже были среди них.
Борис прошелся взглядом по освещенному участку земли и нашел то, что было нужно. В двух шагах от него валялся обломок крепкого на вид бревна длиной не меньше метра, оказавшийся довольно тяжелым. Главное — не промазать. Борис подхватил его, метнулся к дерущимся и, размахнувшись, хотел обрушить на голову, обтянутую черным платком с принтом из рыбьих скелетов, но, к своему ужасу, потерял равновесие и позорно завалился на спину. Над ним нависла чья-то фигура. Борис зажмурился в ожидании удара, но его не последовало. Оглядевшись, увидел, что полицейский подобрал его бревно и размахивает им, нанося сокрушительные удары по нападающим. От клубящейся на земле массы откатился в сторону какой-то человек и пополз к воде. По его лицу текли кровавые ручьи, застилая глаза: пострадавший не видел, что ползет к реке. Остановился, когда руки погрузились в воду, дернулся было, собираясь повернуть обратно, но не смог и вместо этого завалился на бок. Его голова скрылась
