На полпути в ад - Джон Коллиер
– Но это спецзаказ, – в отчаянии пробормотал Альберт, беспомощно взмахнув квитанцией.
Мужчина пару секунд подумал.
– Давайте сюда, – сказал он. – Сейчас шофер поедет. Он и отвезет.
– И меня тоже пусть отвезет, – попросил Альберт. – Это спецзаказ.
– Ладно, – ответил мужчина. – Только возвращаться будете сами.
– Обо мне не беспокойтесь, – заверил его Альберт.
И снова он задремал подле Евы, на этот раз – на просторном заднем сиденье авто с открытым верхом. Он чуточку сдвинул обертку, чтобы она могла подышать свежим воздухом и посмотреть на проплывавшие мимо поля. Царило полное молчание. Альберт перестал стараться как-то упорядочить свои мысли. Ему хотелось, чтобы поездка продолжалась вечно, но, раз уж ей суждено было закончиться, он обрадовался, что это случилось у тихого дома, стоявшего на пологом холме, окруженном стеной из красного кирпича и садом с высокими старыми деревьями.
– Хозяин в мастерской, – сказала шоферу пожилая женщина.
– Идемте со мной, – велел тот Альберту.
Альберт со своей драгоценной ношей прошел в вымощенный булыжником двор. Шофер постучал в дверь.
– Тут молодой человек из универмага. Спецзаказ, – сказал он.
– Что-что? – ответил чей-то голос. – Проводите его.
Альберт очутился в огромной комнате, совмещавшей в себе сразу чердак и конюшню, с огромным окном во всю стену. Там стоял мольберт с большим холстом. Вокруг были разбросаны сотни кистей, несколько палитр и ящики с красками. На плетеном диване лежал, уютно устроившись с детективным романом, молодой человек.
Когда он поднял взгляд на Альберта, тот увидел безобразное обезьяноподобное лицо, живые карие глаза и спадающие на лоб волосы. Был он в легкой хлопковой куртке, пляжных брюках, соломенных сандалиях и с трубкой в зубах.
– Так что там такое? – спросил он.
– Я привез… – проговорил Альберт. – Привез… Вот это.
Он немного отогнул оберточную бумагу.
– Я ничего подобного не заказывал, – ответил молодой человек. – Вы ошиблись адресом при доставке.
– Вот, – сказал Альберт. – Тут все написано.
– Я таких моделей не использую, – сказал юноша. – Хотя идея неплохая. Вот что, попросите на кухне налить вам пива и везите ее обратно.
– Нет, – произнес Альберт. Его начало трясти. Он поглядел на мистера Пинкни с отчаянием кролика, отдаваемого на съедение удаву.
Мистер Пинкни непонимающе глядел на него.
– В чем дело? – спросил он.
– Мистер, – проговорил Альберт, – вы когда-нибудь любили?
– Не будем это обсуждать, – ответил уродливый молодой человек.
– Если вы не знаете, то мне и продолжать не стоит, – сказал Альберт. – Ладно, я уеду. Пойдем, Ева. Я ничего не могу поделать. Нам надо убираться.
– Погодите минутку, – остановил его мистер Пинкни. – Не волнуйтесь так. Расскажите мне все, я пойму.
– Тут вот какое дело, – начал Альберт и странным образом рассказал ему свою странную историю.
– Да вы совершенно спятили, – заметил Пинкни, когда Альберт умолк.
– Так все говорят, – сказал Альберт. – Но я ведь человек, нет? Я мог бы быть счастлив.
– Мне нравится ваша философия, – заметил Пинкни. – Безумный, но счастливый.
– Был ли я вообще когда-нибудь счастлив? – спросил Альберт.
– Продолжайте, – попросил Пинкни.
– А она? – спросил Альберт. – Но вы смеетесь. Вы надо мной подтруниваете. – Он опасно повысил голос.
– И что вы станете с ней делать? – поинтересовался Пинкни.
– Заботиться, – ответил Альберт. – Вот только без насмешек. Лучше я уйду.
– Слушайте, – заметил Пинкни. – Если хотите о ней заботиться, так не оставляйте прислоненной к столу, а усадите в кресло, да поудобнее.
– Конечно, сэр, обязательно, – сказал Альберт. – Я постеснялся спросить.
– И снимите эту жуткую обертку, – резко продолжил Пинкни.
Альберт улыбнулся ему.
– Значит, вы в нее влюблены, – произнес мистер Пинкни. – и хотите быть счастливым. Кстати, как вас зовут?
– Альберт Бейкер. А ее звать Ева.
– Что ж, Бейкер, – начал Пинкни. – Я не буду ничего вам обещать, но можете остаться тут на некоторое время. На сколько – зависит от многих факторов. И больше всего – от вашего поведения. Вы сумасшедший. Не забывайте об этом. Это неважно, но вы должны отдавать себе в этом отчет. И вот что еще. Если вы вдруг ощутите какой-нибудь всепоглощающий импульс, если почувствуете, что вам нужно что-то сделать, что бы это ни было… вы должны сперва сказать мне. Слышите?
– Да, сэр! – воскликнул Альберт. – Пожалуйста, мне… мне нужно сходить в туалет. Я так счастлив.
– Прекрасно, – сказал Пинкни. – Тогда идите и присядьте вон там под деревом. С Евой все будет в полном порядке. Она пока отдохнет.
– В порядке, – отозвался Альберт. – Она вам доверяет.
Когда он удалился, Пинкни подошел к телефону и позвонил своему адвокату.
– Я собираюсь подержать его у себя, – сказал он в завершение разговора. – Да, собираюсь, вот и все… Да, но скажите им, что мы заплатим за чертов манекен. Они только об этом и думают… Да, я за него в ответе… Вот так, наш уважаемый клиент… Главное, чтобы вы все уладили… О, ужасно, просто ужасно… Может, и напишу шутки ради… Ну, тогда дадите мне знать? Молодец! Отлично.
Пинкни повесил трубку.
– Он все уладит, – сказал он сам себе. – Но я запомню эту новость на случай, если надо будет призвать его к порядку. Если он покажется подавленным, я ему скажу.
Однако Альберт не выглядел подавленным. Путешествие по лондонским улицам оставило у него в памяти несколько утешительных пробелов. Взгляд у него был слегка изумленный, рот открыт, а глаза время от времени наполнялись слезами, когда мысль его достигала счастливого финала, превращаясь в чувство, словно в голове у него распускался цветок. Внешне в нем не было ничего чересчур странного.
– Немного чудаковатый, а? – говорила служанка Мейбл.
– У него был нервный срыв, – отвечала экономка. – Так говорит мистер Пинкни. У моего племянника такое было. Его поместили в больницу.
– Он безвредный, – сказала Мейбл. – К тому же сам прибирает у себя в комнате. Забавно, он всегда запирает дверь, словно у него там сокровища короны.
– Очень послушный и услужливый, – соглашалась экономка. – Не следует его донимать.
Альберт занимал старую комнату шофера в самом дальнем конце конюшни. Он начищал обувь, бегал по мелким поручениям для экономки, которой наказали никогда не посылать его в деревню. Бо2льшую часть времени он помогал садовникам в садах, состоявших в основной части из лужаек и деревьев. Из запыленного оконца Ева наблюдала, как он трудился ради нее в желтой тени лип, в черной тени шелковиц и в зеленой тени могучей березы.
Вечером Альберт ужинал в комнате экономки. В конце трапезы он говорил: экономке «спасибо, мэм», а Мэйбл – «спасибо, мисс». Он был очень вежлив, для него они были малыми ангелами, орудиями высшей власти, помогающими
