Александр Сивинских - Открытие Индии (сборник)

– Посуди сам. Карлсон, как я понимаю, влетел в окно. До этого в квартире кроме нас троих никого не было, верно?

– Ещё был мой Бимбо, – сказал Малыш.

Гунилла на эти слова обидно засмеялась. Поневоле улыбнулась и домоправительница.

– Пусть так. Ты, твой пёс, Гунилла и я. Вот все, кто находились здесь. Так?

Роль мисс Марпл постепенно начинала ей нравиться. Рассудительность, логика, власть наконец – как раз то, что требуется взрослой женщине.

– Так, – тихо согласился мальчишка.

– С тех пор, как пришла Гунилла, дверь больше не отпиралась. Никто не входил. Я бы заметила. Теперь дальше. Первым делом я провела её сюда, в детскую. Никакими трупами тут и не пахло. Потом я вас покормила… впрочем, это к делу не относится. Вывод? Карлсона прикончили не ранее, чем час назад. И… – Фрекен Бок как-то враз нависла над детьми гигантской ледяной глыбой, – и выходит, сделал это кто-то из нас!

Малыш растерянно огляделся, словно надеясь отыскать настоящего преступника. Взгляд его остановился на раскрытом окне.

– А может, он прилетел ко мне раненый, в поисках помощи, не дождался, потерял сознание и умер?

Гунилла тоненько и прерывисто застонала. Вероятно, представила истекающего кровью Карлсона – ждущего и не дожидающегося спасительного прихода друзей. Уписывающих в это время плюшки с корицей и пьющих какао.

– Не мели чепухи, – жёстко сказала фрекен Бок. – Во-первых, кровь только на теле и вокруг. Зато ни на подоконнике, ни на полу поодаль её нет. Во-вторых… А во-вторых, – голос её приобрёл тон государственного обвинителя, – где в таком случае его легендарные штаны с мотором?

– О-о! – выдохнули дети хором. – О-о!

– А что, если злодей удрал через окно? – спросила вдруг Гунилла. – Вместе со штанами.

Девчонка определённо не глупа, подумала фрекен Бок.

– Давайте посмотрим.

Они подошли к окну. Домоправительница, крепко ухватившись за радиатор парового отопления, высунулась наружу. Повертела головой. Ни водосточных труб, ни карнизов поблизости. Четвёртый этаж, последний. Крыша, конечно, не столь уж далеко, но положение кромки… Обыкновенному человеку, если он не чемпион скалолазания или цирковой гимнаст, позаботившийся о подготовке заранее (крючья, тросы и тому подобная амуниция), забраться на неё нет ни малейшей возможности. Фрекен Бок внимательно осмотрела подоконник. Ни потёртостей, оставленных верёвкой, ни царапин на ровной краске. Нет, воздушных акробатов здесь не бывало.

– Печально детки, но наш пузатенький мотылёк встретился с роковой булавкой именно здесь, в комнате.

– Почему с булавкой? – поражённо спросил Малыш. – Там не было никакой булавки.

Гунилла трагедийно закатила глаза: какой же он несообразительный!

– Это иносказание, мой дорогой, – терпеливо пояснила фрекен Бок. – А теперь, – она заговорила с угрозой, – живо прекратите вилять и расскажите, что тут произошло на самом деле? Ну!

– Я не знаю! – в голос воскликнули маленькие паршивцы. – Это он, – добавила Гунилла. Он постоянно заставлял меня водить и считать до триста пятьдесят, чтобы самому Карлсона спокойно…

– Врёшь ты всё! – закричал Малыш с ненавистью. – А кто обещал мне рассказать про то, как Кристер до сих пор берёт в кровать бутылочку с молоком, если я безвылазно просижу десять минут в прихожей под папиным пальто? Скажи! Скажи давай!

– Анафемское семя! – прорычала фрекен Бок. – А ну, замолчите оба! Немедленно! – И в наступившей тишине добавила: – Похоже, придётся вызывать полицию.

– Не надо, – взмолился Малыш. – Давайте лучше спросим у Бимбо. Может, он что-нибудь знает?

– У кого?! – Домоправительница выпучила глаза. – Мой дорогой, ты уже большой мальчик и должен знать, что собаки не разговаривают.

– Ясное дело, разговаривают, – с жаром возразил Малыш. – Во всяком случае, для Бимбо это совсем не трудно. Скажи, Бимбо – ведь не трудно?

– Где там, – лихо ответил Бимбо, – трудно только, если я в это время жую тянучку.

Фрекен Бок в ошеломлении рухнула на стул. Говорящий пёс! Боже правый, только этого не хватало! А ведь она могла поручиться чем угодно, что никто из детей, пока звучали нелепые слова о тянучке, губ не размыкал.

Но, с другой стороны, и собака ведь не раскрывала своей пасти.

– Кто тебя учил чревовещанию, Малыш? – спросила она первое, что пришло в голову: наугад, для того только, чтобы не лишиться ведущей роли в этом идиотском расследовании.

– Я, – сказал Бимбо. – Но он скверный ученик. У него движутся скулы и вращаются глаза как у берсерка, а от этого весь эффект насмарку. Разрешите представиться, мадам. – Он церемонно преклонил переднюю лапу: – Бимболиус Финем Секулорум. Обскурый и чрезвычайный посланник народа Канис в Стокгольме.

– Чёрта ли тебе, такому важному кавалеру, делать в этой семье? – не сдавалась фрекен Бок, изучая напряжённым взглядом лицо Малыша. Ну не может, не способен мальчик его возраста не выдать себя, разыгрывая взрослого!

Но Малыш был как каменный. Он гордился своей говорящей собакой, гордился упоённо и самозабвенно. Ни на что другое его попросту не хватало.

– А чёрта ли тебе, старая ведьма, делать в этой семье? – живо парировал Бимболиус Финем Секулорум, обскурый и чрезвычайный.

Ведьма? Неужели она раскрыта? Фрекен Бок замерла с искривившимся ртом.

Гунилла вдруг захохотала басом, а, отсмеявшись, предложила:

– Кажется, пришла пора открывать карты, дамы и господа? Думаю, каждый из вас – так же как, впрочем, и я – командирован сюда с одной целью. Добыть антигравитатор впавшего в детство доктора Снуурре Карлсона.

– Твоя правда, сестрёнка, – легко согласился Бимболиус Финем Секулорум, обскурый и чрезвычайный. – Во всяком случае, я – для этого.

– Да ты-то сама кто такая? – ворчливо осведомилась у девчонки мало-помалу приходящая в себя фрекен Бок. Она начала понимать, что злополучные «штанишки с моторчиком» показались лакомым куском не только ей.

– Валькирия, вестимо, – изрёк Бимболиус.

Гунилла величественно кивнула, соглашаясь.

– Христова кровь! Вот те на! А мальчик-то хоть настоящий?

– Самый что ни есть. Первый сорт, – сказала Гунилла. – Хоть сейчас в духовку.

– Ну и грубо, – с обидой сказала домоправительница. – Я, между прочим, вполне добрая фея. Не то что некоторые… труполюбки…

– Кто-о? – взвилась Гунилла. – А ну, повтори, лобызальщица козлов!

– Дамы, дамы, – поспешно восстал против их перебранки посланник народа Канис в Стокгольме. – Брэк! Прекратите! Мы впустую теряем время. Мальчик того и гляди, придёт в себя. А нам ещё выяснять, кому достанется желанный приз. Поскольку права у всех приблизительно равны, предлагаю метнуть жребий.