Река – костяные берега - Полина Луговцова
— Ты что там потерял?! — перед ним, гневно сверкая глазами, стоял сторож.
— Хотел посмотреть, что за рыба. — Борис недовольно дернул плечом, на котором все еще лежала тяжелая рука сторожа. Тот, вместо того чтобы отпустить его, толкнул снова со словами:
— Иди, давай! Придет время — насмотришься еще!
— У вас тут что, запрещенный вид из Красной книги? — огрызнулся Борис, направившись к выходу. «Что они все так носятся с этой рыбой?» — недоумевал он.
Слова сторожа, брошенные ему в спину, озадачили еще больше:
— За столом сидел, а рыбу не ел!
Оглянувшись, Борис даже не удивился, увидев, как сторож раздувает ноздри, принюхиваясь к нему. «Наверное, в поедании этой рыбы скрывается нечто большее, чем просто утоление голода, — пришло ему в голову, когда он удалялся от ворот быстрым шагом. — Интересно, наступит ли однажды момент истины, или мне не суждено узнать, что тут происходит?» Тогда Борис еще не знал, что получит ответы на все вопросы уже следующим вечером. Но если бы и знал, то и в самом страшном сне не мог бы себе представить, какими они окажутся.
Многие дома на улице выглядели нежилыми: за ветхими заборами было тихо, как на кладбище, а плотно прикрытые ставни на окнах в полдень выглядели странно. После кипучей деятельности во дворе терема безлюдная улица производила гнетущее впечатление. «Вымерли тут все, что ли?» — подумал Борис, тревожно озираясь, и вдруг остановился, прислушиваясь: где-то справа раздался громкий горестный всхлип. Через щель в заборе было видно часть незашторенного окна, за которым мелькнула какая-то тень. Борис толкнул калитку — та была не заперта. Двор и дом показались ему знакомыми, хотя он был уверен, что ни ногой не ступал за этот забор. Однако и сарай с покосившейся дверью, и самодельные веревочные качели на старом корявом дереве рядом с почти опустевшей поленницей, и это крыльцо, покрытое бурыми пятнами, и плачущую женщину за окном он совершенно точно где-то уже видел.
Борис и сам не знал, зачем вошел в дом. Только оказавшись внутри, подумал, что невежливо входить без стука, даже если хозяева не заперли дверь. Женщина испуганно обернулась на звук заскрипевших половиц и вдруг, вскочив, сдернула с плеч платок и накрыла им что-то, стоящее перед ней на столе.
— Не губи! — воскликнула она, заливаясь слезами. — Не трожь его! Никого родного у меня на всем свете больше нет!
— Извините, — пробормотал Борис, оторопев от такого напора. — Я думал, вам помощь нужна, вот и зашел.
— Довольно мне помощи! — Женщина зажмурилась и, будто протестуя против чего-то, отчаянно замотала головой. — Без помощи проживу! Только родненького моего не забирай!
— Не буду, не буду, — поспешил он заверить ее, не понимая, о ком она говорит.
Откуда-то из угла послышалось похрустывание, потом — стук, будто что-то упало, и в центр кухни медленно выкатилось грязное ржавое ведро, оставляя на полу след из овощных очисток и мелкого мусора. Борис нагнулся, чтобы поднять его, но вдруг боковым зрением заметил движение в том углу, где что-то хрустело. Повернулся и оторопел: прямо на полу, на четвереньках, стоял мужчина и, низко нагнув голову, грыз картофельную кожуру. Длинная овощная спираль быстро двигалась к его рту, постепенно исчезая внутри. Человек был явно увлечен процессом и не обращал ни на кого внимания.
Растерявшись, Борис обернулся к женщине:
— Что это с ним?
— Близко не стой, она кусается! — странный ответ ничего не прояснил, пришлось уточнить, хотя Борис уже подумывал о том, что опыта общения с сумасшедшими у него совсем нет, а тогда, может, лучше и не пытаться? Но все-таки спросил:
— Она — это кто?
— Крыса! — женщина ткнула пальцем в направлении мужика. — Крыса в него перешла! А он теперь вот где! — и с этими словами сняла платок с прикрытого предмета: это оказалась клетка, внутри которой сидела… обычная серая крыса. Точнее сказать, не сидела, а стояла на задних лапах, держась передними за прутья решетки, и смотрела на Бориса злобным человеческим взглядом.
И тут Борис вспомнил эту женщину. В его прошлом сне она приходила к Двузубовой и просила ее вернуть пропавших детей, а ведьма взамен потребовала, чтобы та наказала своего мужа. Кажется, ее звали Ниной. Позже женщина повстречалась ему на улице, и тогда в руках у нее была такая же клетка с крысой. Похоже, это была та же самая клетка. Только крыса выглядела иначе: у нее был такой взгляд, будто она вот-вот заговорит. Теперь слова женщины не казались Борису такими безумными.
— А ты точно не от Двузубовой? — Хозяйка, спохватившись, вцепилась в стоящую перед ней клетку.
— Нет, просто мимо шел. Евдокия Павловна вам что, угрожает?
— Она — коварная обманщица! Обещала детей вернуть, если я мужа крысой напугаю. Я тогда еще удивилась, решила, что Евдокия Пална из ума выжила, в детство впала. Но согласилась ради деток. Думала, просто она пошутить хочет. А шутка-то вон какая злая оказалась! Муж как взглянул на крысу, так в обморок и грохнулся. А потом очухался и давай грызть все подряд, укусил меня даже. Тогда только я поняла, в чем дело: душа крысиная в его тело перешла, а мужнина душа теперь вот… в крысе этой! — Нина снова разрыдалась.
— Ну, наверное, можно обратно все поменять, — попытался утешить ее Борис.
— Как же, поменяет она! — Женщина отняла руки от лица. — Ведьма наказывала крысу ей назад вернуть! Сказала: как верну, так и дети отыщутся. Только вот знаю, что убьет она эту крысу, каблуком раздавит или в печи сожжет. Отомстить хочет моему мужу! А детки, может, и отыщутся, да только неизвестно, живыми ли будут! И как же мне жить
