Сефира и другие предательства - Джон Лэнган
На занятиях карате самым сложным для Лизы был свободный спарринг. И не из-за излишней своей робости, – как раз наоборот. Бойцом она была азартным, ее удары руками и ногами подпитывались злостью по отношению к сопернице, которую она распаляла в себе, едва лишь пересекала границу синей ленты спарринг-ринга. На турнирах, где она выступала в качестве носительницы белого и желтого поясов, ее напористость принесла ей череду побед. Однако, как только она получила зеленый пояс и начала встречаться на ринге с более опытными бойцами как в своем додзё, так и на тех же турнирах, в которых раньше доминировала, эффективность ее стратегии снизилась, поскольку ее натиск ошеломлял не всех соперников, и они с большей вероятностью находили и использовали открывавшиеся перед ними возможности. Обескураженная, она пропустила один турнир, затем два, а следом и целый осенний сезон. Инструкторам школы, интересовавшимся, все ли у нее в порядке, она отвечала, что хочет сосредоточиться на других аспектах своей подготовки, на технике рук, формах и комбинациях самообороны, – чем она и занялась, правда, уже не с таким энтузиазмом.
Наконец после спарринг-класса, на котором Лиза проиграла все поединки, в том числе и встречу с начинающей, которую по идее должна была победить с легкостью, старшая ученица по имени Джесс, обладательница коричневого пояса, пригласила ее в паб «Уголок Питера», на «разбор полетов». Оценка выступления Лизы была проста:
– Вся твоя проблема в том, что ты злишься.
– А разве не так надо биться? – спросила Лиза.
Джесс покачала головой и сделала глоточек крепкого сидра.
– Ты путаешь злость с агрессией, – сказала она. – Это нормально. Большинство людей считают: когда выходишь драться, даже если это свободный спарринг, ты должен хорошенько разозлиться. Это потому, что нормальному человеку на самом деле довольно сложно сцепиться физически с другим человеком. Нужна работа над собой. Проблема в том, что злость штука ненадежная. Она вынуждает тебя перегружать свои атаки на начальном этапе, и потому к концу боя ты выматываешься. Она делает тебя неаккуратной, безрассудной, дает твоим оппонентам массу возможностей, которые они не должны были получить. Звучит знакомо, согласна?
Лиза кивнула, щеки ее порозовели.
– Если хочешь продолжать спарринги, – продолжила Джесс, – необходимо переходить от злости к агрессии. Агрессия – это сила, но она более невозмутима и выдержана. Она умнее и находчивее. Она сочетает в себе технику и обучение. Твои эмоции могут оставаться высокими, но ты направляешь их на то, чтобы помочь себе биться лучше, – Джесс отпила еще сидра. – Если поработаешь над развитием своей агрессии, то сможешь надрать задницу мне, причем легко.
Возможно, Джесс и преувеличивала, но уверенность, с которой она озвучила это предсказание, обнадежила Лизу и побудила возобновить спарринги. Произошедшее очень напоминало клише из всех когда-либо просмотренных ею фильмов о спорте: умудренный опытом ветеран дает перспективному, но разочарованному новичку совет, который позволяет тому поднять свои результаты на новый уровень, однако переосмысление подхода Джесс к бою сработало для Лизы; и хотя вскоре после их разговора Джесс бросила школу карате – отправившись на Аляску по неизвестным Лизе причинам, – Лиза подозревала, что, останься Джесс рядом, ее предсказание вполне могло сбыться.
Теперь, в самый разгар схватки с Сефирой, именно в такой режим поединка и перешла Лиза, мобилизуя свои страх и ужас на внимательное слежение за каждым движением Сефиры, попытку уловить намек на ее готовность к следующей атаке. А еще она была очень зла – накопившиеся потрясения и муки последних восьми дней подлили масла в огонь эмоций, достаточно накаленных, чтобы расплавить сталь, вырывающихся, казалось, из глубины ее костей. Лиза ощущала, как сернистое облако, которое она втянула в себя за пределами Денвера, когда у нее сменились зубы, и которое грозило вырваться из нее во время последнего разговора с Гэри, – высвобождается в ее крови, прокатывается по всему телу, его буйство заставляет ее двигаться быстрее, наносить удары сильнее. Где-то на задворках ее разума внутренний голос пролепетал что-то о последствиях, но она проигнорировала его.
Стиснув зубы, превратившиеся в клыки, Сефира выдернула тесак, и из раны в ноге брызнула на пол прозрачная жидкость. С оружием в левой руке она поднялась на ноги. Лиза обошла Сефиру справа, раздумывая, не схватить ли топор, оставшийся лежать за ее спиной. Сефира угадала ее замысел и отпихнула топор раненой ногой, поморщившись от усилия. Сохраняя дистанцию, Лиза продолжала кружить, подняв руки и приблизившись почти вплотную. Сефира сделала ложный выпад правой рукой, а ударила левой, но Лиза уклонилась. Сефира стала отступать, направляясь, как поняла Лиза, к мотелю и перспективе бегства. Пытаясь спровоцировать ее к продолжению борьбы, Лиза подошла ближе, чем ей хотелось, рискуя попасть под удар ножа, символы на его лезвии все еще светились сквозь прозрачную пленку крови Сефиры. Сефира нанесла режущий удар, Лиза увернулась и нанесла удар кулаком по руке, который, если бы попал, выбил бы из нее нож. Сефира махнула лезвием в противоположном направлении, зацепив его кончиком по верхней части предплечья Лизы. Лиза нанесла удар ногой с разворота по правому колену Сефиры, но промазала, и Сефира подступила ближе, чтобы повторить свой прием и вонзить тесак в бедро Лизы.
По обе стороны от них в канавах вибрировали клетки душ, наполняя проход-туннель металлическим звоном своих содроганий. Сефира ударила Лизу ногой, но Лиза повернулась вправо и, подняв ногу Сефиры, заблокировала ее – это позволило ей нанести боковой удар ногой Сефире в живот, сила которого отбросила ту назад. Раненая нога не выдержала, и Сефира полетела в траншею, полную клеток душ. Падая, она
