Река – костяные берега - Полина Луговцова
У самой воды кустилась молодая поросль ивняка, и из неё доносился подозрительный шорох, но как Борис ни всматривался в переплетение ветвей, не мог разглядеть, кто или что его издает. Слабые всплески за кустами вновь вызвали тревожные мысли о крадущихся за ним по пятам преследователях, и Борис уже пожалел о том, что пришел сюда. Возникло желание вернуться обратно в терем, ведь нестерпимая рыбная вонь теперь представлялась меньшим злом, чем то, которое могло поджидать его на расстоянии нескольких шагов. И хотя ничего зловещего в поле зрения пока не попалось, чувство, что это вот-вот произойдет, росло с каждой секундой. Сейчас еще можно все изменить, пойти назад, лечь спать, чтобы утром вернуться в свою прежнюю жизнь и никогда не узнать о том, что здесь происходит. Ведь после того, как ему откроются здешние тайны, он станет сопричастным… Однако любопытство толкало вперед, и Борис шел прежним путем — к ямам, зияющим вдали.
Они оказались совсем не глубокими, но обезобразили огромную часть берега: вместо мелкого желтого песка всюду топорщились гребни темно-коричневой глины, между которыми темнели впадины не более полуметра в глубину. Борис склонился над изрытым грунтом, присматриваясь, но ничего примечательного не разглядел: перед ним была самая обычная глина, без признаков присутствия золота или алмазов. Чего-то более жуткого вроде костей или черепов тоже не наблюдалось. Озадаченно потирая затылок, Борис перевел взгляд на холмы вдалеке, гадая, в чем заключался смысл перемещения грунта из одного места в другое.
Вдруг слева от него послышались чьи-то шаги. Вздрогнув от неожиданности, Борис повернулся и увидел неподалеку от себя парнишку лет тринадцати, направлявшегося в сторону села. Тот явно спешил и, казалось, опасался чего-то: его настороженный взгляд блуждал из стороны в сторону. Под синей мешковатой курткой колыхались сильно растянутые трико, заправленные в резиновые сапоги до колен, длинный козырек черной бейсболки съехал к носу, скрывая лицо. Песок и сырая глина разлетались вокруг него при каждом шаге, а на подошвы сапог налип толстый слой черно-коричневой массы. Заметив Бориса, мальчишка притормозил, скользнул по нему испуганным взглядом и прошел мимо.
Борис окликнул его:
— Привет! Что-то ищешь?
Тот вдруг, не оглядываясь, припустил бегом, но Борис в два прыжка оказался рядом и схватил его за локоть:
— А ну, постой! Чего такой пугливый?
— Отстань! Что тебе надо?! — взвизгнул паренек, дернулся было, но почувствовал, что хватка крепка, и с каким-то затравленным видом посмотрел на Бориса, сдвинув козырек бейсболки набок. Под ним оказалось бледное скуластое лицо с огромными светлыми глазами. Нос и правую щеку украшали горизонтальные полосы размазанной грязи, выдающие привычку вытирать лицо кулаком. Казалось, мальчишка был чем-то расстроен и, возможно, оставил эти грязные следы на щеке, смахивая слезы. Подойдя ближе, Борис заметил, что ресницы у него мокрые и слипшиеся.
— Тебя кто-то обидел? — поинтересовался Борис, но вместо ответа услышал встречный вопрос:
— Ты кто такой? Что-то я тебя не припоминаю! — Мальчишка вдруг потянул носом, в точности как сторож на воротах у терема Евдокии Павловны.
— Да ты меня боишься, что ли? Я не кусаюсь, только спросить кое-что хочу. — Борис жестом указал на участок изрытой земли. — Для чего тут копали, не знаешь?
— Ты будто не знаешь! — Он хмыкнул, вздергивая подбородок.
— Представь себе, не знаю, — возразил Борис. — Я не местный, только этим утром по реке приплыл.
— Ну, че врешь-то?! — Мальчишка смерил его возмущенным взглядом. И вдруг потрясенно вытаращился: — Так ты из этих, что ли?!
— Каких «этих»? — Борис совершенно ничего не понимал.
— Из таких «этих»! — передразнил тот и выпалил гневно: — Вижу, что ты — артельный. Вон, и рыбой от тебя несет! Ты не лезь ко мне лучше со своими разговорами, я никуда вступать не собираюсь. Мне батя все рассказал, что там у вас творится!
Мальчишка испуганно попятился, совершенно озадачив Бориса своим странным поведением.
— Постой, не уходи! — Борис выставил ладони перед собой, давая понять, что нападать не собирается. — Я тебе точно говорю, что не местный!
— А в терем ходил? Рыбу ел? — Паренек подозрительно прищурился.
— Ходил, но не ел!
— Врешь! Кто туда ходит, все едят!
— Да не ел, говорю! Противная была с виду эта рыба. Даже кусочка не проглотил, ну, честно! Зачем мне врать?
— Чтоб я тебя за своего принял. А потом ты меня в артель заманишь. Батя сказал: от кого рыбой несет, те артельные, и с ними нельзя разговаривать. Узнает — убьет!
— Строгий батя у тебя! Только вот я не артельный, так что бояться тебе нечего. Скажи лучше, что это за рыба и почему ее есть нельзя? — Борис сгорал от нетерпения узнать, что с этой рыбой не так. Все-таки, наверное, не зря предложенный обед вызвал у него отвращение.
— Да я точно и не знаю! — Ответ мальчишки разочаровал его. — Батя не объяснял. Он вообще, когда запрещает что-то, не объясняет, почему. Я и про артельных толком не понял, что в них такого страшного. Но по слухам знаю, что все, кто в терем к Двузубовым ходит, с нечистой силой связаны, а сама баба Дуся и внучка ее Нюрка — обе ведьмы самые настоящие!
— Ну, ясно. Ладно. Давай знакомиться. — Борис назвал свое имя и протянул руку. Паренек ответил, что его зовут Колькой, и, поколебавшись, руку пожал.
Они устроились на обломке поваленного дерева лицом к реке. Колька посетовал, что разыскивал на берегу забытую отцом лопату, но в сумерках ее не найти, а домой без нее возвращаться страшно:
— Батя злой сегодня — жуть! Поколотить может. Наверное, зайду к Звонарю, попрошу, чтоб пустил переночевать. Он добрый, не откажет.
— Звонарь — это тот, кто бьет в колокола? — поинтересовался Борис.
— В колокол. Был у нас тут один колокол, большой такой. Висел на той вон горе́! — Колька махнул рукой в сторону холмов, выделяющихся черными изгибами на фоне багровеющего заката.
— На горе́? — удивленно переспросил Борис.
— А! Ты ж говорил, что не местный! — вспомнил мальчишка и вновь глянул с подозрением. — Точно не врешь? Все же знают, что там Кудыкина гора была.
— Да? А ведь я помню! — Борис даже привстал, разглядывая бугристую возвышенность. — Я же был тут раньше и видел гору. Странно, что она была одна-единственная среди равнины.
— Потому что не просто гора, — пояснил Колька, — а курган. Внутри полным-полно костей оказалось. Кого в нем хоронили — неизвестно, но костей и черепов — тьма тьмущая! Как паводок случился, хлынуло так, будто откуда ни возьмись, море целое выплеснулось и подмыло гору. Рухнула она и весь берег костями
