Соседи - Екатерина Дмитриевна Пронина
8 января 1919 года
Благовест и его окрестности оказывают на меня странное воздействие, и речь не о той спутанности сознания, которую испытали Петр и Федор, когда следили за конюхом. Напротив, я чувствую себя здоровее, чем когда-либо. Ко мне вернулся аппетит, и я понял, что уже много дней ел, что придется, не замечая вкуса пищи. Я прогуливаю коня по утрам, потому что мне приятен вид белых полей и хруст наста под копытами, и упражняюсь с саблей для удовольствия, а не по принуждению. Вчера, когда младшие из моих бойцов играли в снежки, я не только не призвал их к порядку, а присоединился.
11 января 1918 года
Я провел немало времени в разговорах с местными и сам не раз побывал в лесу. Не во все, что я видел, для меня возможно поверить. Сомневаюсь, что смогу когда-либо рассказать обо всем, не рискуя, что меня сочтут сумасшедшим. Порой мне казалось, что глаза и уши подводят меня. Нескольких белоглазых я встретил лично, о других знаю лишь с чужих слов. Вот существа, которые, как мне известно, посещают Благовест.
Хохотун. Не показывается людям на глаза, выдает себя смехом в кустах. Его хохот может стремительно перейти в плач. Кажется, он всего лишь подражает звукам людей, как пересмешник. Безвреден.
Топляки. Живут на берегу реки. Показываются некоторым деревенским, к которым по какой-то причине чувствуют приязнь. Иногда могут утянуть на дно и притопить, но не кровожадны. Жертву чаще отпускают.
Пастух. Его боятся животные.
Червяк. Существо без рук и ног. Передвигается рывками, помогая себе зубами и челюстями, которые у него очень сильны. Часто бывает в деревне – при первой встрече я принял его за инвалида, искалеченного на германской войне. Может запрыгнуть ночью на спящего и больно искусать. Иногда прыгает кому-то на спину и заставляет себя катать, иначе, опять же, оставит болезненные укусы. Не опасен.
Кривой. Любит строить рожи. Любит, когда ему строят рожи. Если какое-то из дурашливых лиц ему понравится, оставляет его человеку навсегда.
Бабушка. Босая старушонка с длинными седыми волосами, в которых запутались веточки. Доброжелательна к людям, может даже вывести заблудившихся из леса. Была первым белоглазым, которого я встретил в лесу. Она показалась, когда я, утомившись, сел в корнях дерева. Бабушка стала браниться и толкать меня, посчитав, должно быть, что я замерзаю. Не успокоилась, пока я не вернулся в деревню.
Стынь. При ее появлении веет холодом. Оживляет мертвых. Взамен забирает детей.
Все белоглазые немы. Общаются они жестами, знаками. Могут подражать людской речи, особенно Бабушка, но, если прислушаться, становится ясно, что слова не имеют смысла. Содружества у белоглазой чуди нет, равно как и какого-то подобия общества. Они равнодушны друг к другу, не приходят к сородичам на помощь, не заводят семей. Зато их интересуют люди. По словам здешних стариков, чудь показывается мне чаще, чем обычно бывает с чужаками.
На вопрос, как долго белоглазые обитают здесь, жители Благовеста ответили: “Дольше, чем мы”.
14 января 1919 года
По моим сведениям местные намерены провести ритуал у священных камней, чтобы попросить Стынь вернуть из земли их мертвецов. Жертвой должны стать два мальчика, после смерти Митрофана Скокова считающихся сиротами: Ефим и Наум. Считаю своим долгом помешать этому.
16 января 1919 года
Стынь мертва.
20 января 1919 года
Сейчас, когда самое трудное позади, я, наконец, имею возможность рассказать, что видел своими глазами. Не для того, чтобы передать отчет командирам – мне просто не поверят. Но, по крайней мере, чтобы запечатлеть это в собственной памяти.
Приняв решение остановить ритуал и, если будет возможность, уничтожить Стынь навсегда, я переговорил с отрядом. Все они знали, что случилось с атаманом Кошелевым, поэтому я предложил тем, кто не находит в сердце отваги, не участвовать в предстоящем мне деле. Трусов среди моих людей не нашлось.
Мы ждали в ближней роще, пока начинался ритуал. Между высоких и гладких камней, служащих, очевидно, местному культу, развели костры. Чтобы обезопасить самих себя от зла, деревенские, несмотря на мороз, в одних рубахах танцевали вокруг пламени, прыгали через огонь и пили вина. Двух мальчиков, должных стать жертвой, подвели к камням. Я почувствовал, как резко похолодало, и дал знак моему отряду.
Я полагал, что Стынь, подобно Бабушке или Червяку, имеет тело и облик, и ошибся. Стынь выбрала одну из женщин, чтобы говорить ее устами. Одна из деревенских баб упала на землю, а поднялась уже другой. Остальные пали ниц перед ней. Тут вступил в дело мой отряд.
Местные крестьяне не представляли для нас угрозы и в первые минуты боя разбежались с криком. Стынь одна дралась с нами, призвав на помощь силы самой природы. Страшная вьюга поднялась на поляне, ветер выворачивал суставы и ломал кости, снег забивался в горло и душил нас. Я видел, как Федор упал на землю, зажимая руками лицо – позже оказалось, что он потерял зрение, потому что влага в глазах стала колким льдом. Однако, почему-то Стынь не могла выйти за круг, очерченный камнями, и у нее все еще было простое смертное тело. Когда она упала под пулями и ударами штыков, мы надвинули сверху один из священных камней, который вихрь вырвал из земли.
Я держал Стынь, вдавив в землю прикладом, а Стынь держала меня, впившись пальцами в запястье. Я решил дать возможность моим товарищам положить сверху плиту и покончить с тварью навсегда. Я был готов к смерти и не боялся ее. Однако, моим товарищам не хватило воли похоронить нас вместе. Камень всего лишь размозжил мне руку. Петр ударом сабли отсек мою искалеченную кисть, высвобождая меня из ловушки, потому что у меня самого воли на это уже не хватало.
Я быстро потерял сознание от боли, но, несмотря на это обстоятельство, могу вспомнить, что вьюга сразу же стихла.
Позже я узнал, что в этот миг несколько обитателей деревни рассыпались на куски гнилого мяса.
Товарищи принесли меня в дом и перевязали. Через сутки я пришел в себя. Мою культю хорошо обработали, но восстановление проходило медленно, я часто проваливался в бред и метался в лихорадке. Федор, пострадавший еще сильнее меня, окончательно обратился в веру. Гриша вместе со многими моими бойцами остался в земле вместе со Стынью. Петр примет командование отрядом – я искалечен и не смогу сражаться, как прежде.
