Нана Блик - Наоми

Проснулась я в девять утра, но не сама, а от звонка на мобильный. Это был Брайан, он просил меня приехать в клинику и как можно быстрее. Я, ошарашенная таким его поведением, вскочила с кровати, но боль быстро сломила меня, свалив безудержно на пол. Совершив несколько попыток подняться и убедившись в своей полной неспособности сделать это самостоятельно, я набрала телефон Стивена – человека, который был со мной больше, чем все другие, и внушал мне какое-то спокойствие и доверие.

– Стивен, – тяжело дыша, я с трудом произносила каждое слово, – помоги мне, я не могу.., – тут телефон выпал из моих рук, а слёзы градом посыпались из моих глаз. Я зарыдала первый раз с тех пор, как похоронила своего Патрика. И тут я поняла, что годами укрепляемый фундамент мраморной статуи «Стэлла» начал трескаться, разрушая само изваяние, а зевак, которые поначалу восхищённо восторгались ею, уже давно не было рядом. Статуя сама распугала их своей леденящей душу энергией, она была всем для них, но только не Матерью, она давала им всё за исключением собственной любви, в которой они и нуждались больше всего.

– Стэлла, что с тобой? – Стивен так быстро ворвался в мою спальню, что я даже не успела унять свои слёзы, да я, наверное, и не смогла бы этого сделать, уже не смогла. Время пришло, и я просто разрушилась.

– Прошу тебя, Стивен, отвези меня в клинику, Брайан уже ждёт меня, – я плакала, просто плакала, а он молча поднял меня на руки и понёс вниз к машине, не говоря больше ни единого слова.

У больничного входа меня поджидал Брайан с каталкой. Санитары быстро переложили меня, унося прочь по белому коридору. Страх, жалость к себе, злость – не знаю даже, чего было больше, но, когда я услышала слова, которые Стивен крикнул мне напоследок, я поняла, что это просто безнадёжность в результате великой ошибки одного поворота не в ту сторону.

– Стэлла, прошу тебя, не сдавайся, я прошу тебя, я прошу ради.., – а дальше двери лифта закрылись, и тишина стала моей спутницей. Эти слова повисли в воздухе, заставляя мои слёзы остановиться. «Ради», а ведь действительно ради чего или кого мне не стоит сдаваться, кто из моих любимых детей будет скучать по мне и нуждаться в моём возвращении? Боюсь, что никто, у них останется то, что и было, это деньги, а меня у них и раньше-то не было.

Я закрыла глаза, позволив судьбе делать со мной всё то, что я и заслуживала. Добровольно отдавшись на суд победителей, я просто опустила свои руки без малейшего желания хоть как-то сопротивляться. Всё кончено, я сама всё начала и всё разом закончила. Сама. Всё сама.

К полудню Брайан, как и обещал, пришёл в мою палату с огромной папкой бумаг. По его трясущимся рукам сразу понятно было, что дела плохи, но насколько? Мне нужно на всё про всё ещё хотя бы пару недель: сделать завещание, попрощаться с родными, передать бизнес, дать наставления, ну, а потом уже и можно уходить без зазрения совести.

– Брайан, сколько по времени мне осталось? – я первая нарушила тишину, не желая больше терять ни минуты драгоценного времени.

– Я не знаю, – Брайан опустился ко мне на кровать и взял за руку, – Стэлла, у тебя выявлено очень редкое генетическое заболевание, при котором твой организм формирует вторичный скелет, превращая все твои мышцы в кости. Мои коллеги называют это заболевание прогрессирующей оссифицирующей фибродисплазией. Я с этим не сталкивался никогда, но смог пригласить к нам специалиста из другой страны. Стэлла, он будет сегодня вечером в нашей клинике, мы будем бороться.

– У меня невыносимая боль от этого? – я в своих худших прогнозах даже и подумать не могла об этом, я вообще не думала, что такое возможно, да ещё и со мной.

– У тебя сейчас в организме происходит спонтанный рост костной ткани в районах суставов и мышц, в результате чего ты и испытываешь боль, но самое страшное, Стэлла, что скоро ты потеряешь способность к передвижению и попросту «окаменеешь», превращаясь в камень из плоти.

– Разве такое возможно? – я просто не верила своим ушам, не верила в то, что такое вообще может случиться. Всё это напомнило мне историю из какого-нибудь славного комикса.

– К сожалению, да! Стэлла, тебе придётся сделать выбор, в каком положении ты хочешь остаться: сидя, лёжа или стоя.

– Моё тело уже окаменело? – я была словно в сказке или фильме ужасов.

– Ещё нет, у тебя сейчас стадия формирования по всему телу опухолей, которые, меняя местоположение на теле, прогрессивно парализуют его. Когда твоё тело полностью будет обездвижено, ты начнёшь каменеть.

– Я не смогу разговаривать? – мне вдруг захотелось знать то, насколько же я буду беспомощна.

– Да, Стэлла, ты не сможешь даже жевать, – и врачебная маска наконец-то пала, обнажая скупые мужские слёзы, которые так много мне говорили о нас, нашей дружбе и прошлом. Я сжала его ладонь, как могла, это всё, что я сейчас могла ему дать, сама нуждаясь в подобном знаке поддержки.

– Я поеду домой. Позвони Стивену и скажи, чтобы забрал меня. – Моментальное решение всплыло в моей голове. – Если это никак не лечится, то я не буду тратить время на пребывание в стенах больницы.

– Стэлла, а врач? – Брайан всеми силами пытался меня удержать.

– У меня нет на него времени, уже нет. – Я схватила себя за лицо, словно наконец-то слова о произнесённом диагнозе дошли до камер моего перегруженного информацией мозга. – И, кстати, я хочу остаться в сидячем положении, это хоть как-то будет отличать меня от других лежачих больных.

– Я распоряжусь сейчас о выдаче тебе кресла. – Брайан с врачебной выносливостью поднялся с кровати и произнёс слова уже без показной напускной решимости, – Стэлла, мне жаль. Мне так жаль, что эта напасть обрушилась именно на тебя, но больше всего я жалею о том, что не в силах тебе помочь в этом.

– Брайан, прошу тебя, ты мне уже помог и поможешь ещё, если сделаешь для меня кое-что важное, но только, пожалуйста, пусть это будет наш с тобою последний секрет, если хочешь, последняя тайна. Обещай мне! – я протянула к нему свою руку, и он моментально отреагировал на мой жест, заключив меня в свои мужские объятия.

– Всё, что угодно, Стэлла, для тебя я сделаю всё, – Брайан внимательно выслушал меня, не перебивая и не переча ни в чём, пообещав, что подготовит всю информацию и завезёт ко мне домой этим вечером.

Попрощавшись с Брайаном, но только до этого вечера, я направилась домой, чтобы сделать последние штрихи на моей блёклой картине не слишком старой, но уже увядающей жизни, которую я с таким неимоверным трудом рисовала, хотя в ней и не было ярких красок, а лишь чёрно-белые пятна, которые так тяжело ложились на мой изношенный временем когда-то изнеженный холст.