Чак Хоган - Штамм Закат

Тема была весьма щекотливая. Старый профессор, во­обще говоря, довольно редко общался с детьми, и все же многое в Заке привлекало Сетракяна. Мальчик отличался несомненной любознательностью и серьезностью, что хо­рошо говорило о его поколении.

— Я слышал, мальчикам в твоем возрасте нравятся но­жики, — сказал Сетракян. Он поискал, нашел один и пре­поднес его Заку. Это была хорошая вещь — складной нож с десятисантиметровым серебряным лезвием и коричне­вой рукояткой из кости.

— Ух ты! — Зак разобрался с механизмом блокировки, закрыл нож, потом снова открыл его. — Наверное, я дол­жен сказать об этом папе. Мне нужно убедиться, что все правильно.

— Полагаю, ножик отлично уместится у тебя в кармане. Почему бы тебе не проверить? — Сетракян проследил, что­бы Зак сложил нож и засунул его в карман штанов. — Вот, хорошо. У каждого мальчика должен быть свой ножик. Дай ему имя, и он будет твоим навеки.

— Дать ему имя? — удивился Зак.

— Так всегда следует поступать с боевыми предметами. Ты не можешь довериться оружию, если не умеешь назы­вать его по имени.

Зак с рассеянным видом похлопал себя по карману, где лежал нож.

— Тут придется подумать.

В комнату вошел Эф. Увидев Зака рядом с Сетракяном, он почувствовал, что между ними произошло что-то важ­ное, что-то очень личное.

Рука Зака глубоко зарылась в карман с ножом, но он ни­чего не сказал.

— На переднем сиденье микроавтобуса лежит бумажный пакет, — сказал Сетракян. — Там сандвич. Тебе нужны силы.

— Опять с вареной колбасой? — скривился Зак. — Ни за что.

— Приношу извинения, — сказал Сетракян, — но в мое прошлое посещение супермаркета он продавался там как спецпредложение. Причем этот сандвич был последний. Я еще добавил сверху очень неплохой горчицы. В указан­ном пакете ты найдешь также два весьма приличных кекса «Дрейке». Ты мог бы одним насладиться сам, а второй при­нести мне сюда.

Зак кивнул и направился к выходу. Когда он проходил мимо отца, тот ласково взъерошил ему волосы.

— Когда заберешься в микроавтобус, запри дверцы, хо­рошо?

— Я знаю...

Эф проследил, как сын вышел из здания, подбежал к ми­кроавтобусу, припаркованному непосредственно возле дверей, и залез на пассажирское сиденье.

— Вы в порядке? — спросил Эф у Сетракяна.

— В целом неплохо. Вот, смотрите. У меня тут есть кое-что для вас.

Сетракян вручил Эфу ящичек из лакированного дерева. Эф открыл крышку и увидел, что внутри лежит «Глок» — вычищенный, в хорошем состоянии, разве что серийный номер был спилен. Вокруг пистолета были аккуратно раз­ложены пять обойм, утопленные в поролоне.

— Это, на мой взгляд, в высшей степени незаконная вещь, — сказал Эф.

— И в высшей степени полезная. Имейте в виду, пули серебряные. Специально изготовленные.

Эф вынул оружие из ящичка, повернувшись так, чтобы Зак ни под каким углом не смог увидеть пистолет из микро­автобуса.

— Я ощущаю себя Одиноким Рейнджером, — сказал он.

— Рейнджер боролся за правое дело, разве не так? Вот только ему не хватало пуль с разрывными наконечниками. Эти пули, войдя в тело, распадаются на части, словно бы взрываются. Если попасть в стригоя, в любое место его ту­ловища, — дело сделано.

Передача лакированной коробки из рук в руки отдавала торжественной церемонией.

— Наверное, Фету тоже нужен такой, — сказал Эф.

— Василий предпочитает гвоздезабивные пистолеты. Он более склонен к физическому труду.

— А вы предпочитаете меч.

— В бедственные времена, такие как сейчас, лучше при­держиваться того, к чему хорошо привык.

В комнату, держа руки в карманах, вошла Нора, привле­ченная странным видом оружия.

— У меня есть еще кое-что, — продолжил Сетракян. — Серебряный кинжал средней величины. Я думаю, доктор Мартинес, он вам прекрасно подойдет.

Нора кивнула, не вынимая рук из карманов.

— Это единственная драгоценность, которая мне сейчас по-настоящему нужна.

Эф уложил пистолет в ящик и закрыл крышку. С Норой рядом вопрос оружия показался не таким уж и сложным.

— Как вы думаете, что произошло тогда на крыше? — спросил он Сетракяна. — Я имею в виду, когда Владыка вы­жил под лучами солнца. Значит ли это, что он отличается от остальных?

— Без сомнения, отличается. Он ведь их всех и породил.

— Это понятно, — сказала Нора. — Так оно и есть. И мы теперь знаем, — даже слишком хорошо знаем, поскольку этот опыт дался нам большой кровью, — как появляются на свет новые поколения вампиров. Удар жалом, заражение и так да­лее. Но кто сотворил первых вампиров? И каким образом?

— Вот-вот, — подхватил Эф. — Как получилось, что пер­вой была курица, а не яйцо?

— Действительно, — сказал Сетракян. Он взял свою трость с набалдашником в виде волчьей головы, которая стояла прислоненная к стене, и оперся на нее. — Я пола­гаю, что ключ ко всему — в происхождении Владыки.

— Ключ к чему? — спросила Нора.

— Ключ к его уничтожению.

Некоторое время Эф и Нора молчали, переваривая услышанное. Наконец Эф спросил:

— Значит... вы что-то знаете?

— У меня есть теория, — ответил Сетракян, — которая подтверждается, хотя бы частично, тем, что мы видели на крыше. Но я не хотел бы ошибиться, потому что ложный шаг увел бы нас в сторону, а мы все хорошо знаем, что вре­мя сейчас — это струйка песка, и песочные часы отныне переворачивает не рука человека.

— Если солнце не уничтожило эту Тварь, то, вероятно, серебро тоже не справится, — сказала Нора.

— Тело хозяина покалечить можно. Его можно даже убить, — сказал Сетракян. — Эфраим преуспел в том, чтобы нанести ему серьезное увечье. Но вы, конечно, правы. Мы не можем исходить из того, что одного серебра будет до­статочно.

— Вы говорили о других, — сказал Эф. — Говорили, что изначально Древних было семеро. Владыка и еще шесть — трое в Старом свете, трое в Новом. Как они встраиваются в эту картину?

— Вот над этим я и сам все время размышляю.

— Нам известно хотя бы, они с ним заодно или нет? По­лагаю, что заодно.

— Совсем наоборот, — сказал Сетракян. — Они против Вла­дыки, беззаветно и полностью. В этом я абсолютно уверен.

— А как они были сотворены? Эти существа появились на свет одновременно с Владыкой? Тем же манером, что и он?

— Не могу вообразить другой ответ на этот вопрос. Да, одновременно и тем же манером.

— А что говорит фольклор о первых вампирах? — спро­сила Нора.

— В сущности, совсем немногое. Некоторые исследова­тели пытались связать их с Иудой, или с историей Лилит, но все это скорее популярная ревизионистская литерату­ра. И тем не менее... есть одна книга. Один источник.

Эф огляделся.

— Вы только покажите коробку. Я достану.

— Это книга, которой у меня пока еще нет. Та самая книга, которую я пытался раздобыть большую часть своей жизни.

— Дайте-ка я угадаю, — сказал Эф. — «Руководство охот­ника за вампирами по спасению мира».

— Близко к тому. Она называется «Окцидо Люмен». В буквальном переводе — «Я убиваю свет». Или, расшири­тельно, — «Падший свет».

Сетракян вытащил каталог аукциона «Сотбис» и от­крыл его на заложенной странице.

Книга значилась в каталоге, однако в том месте, где по­лагалось быть картинке, фигурировало лишь графически выполненное объявление: «ИЗОБРАЖЕНИЯ НЕТ В НА­ЛИЧИИ».

— О чем она? — спросил Эф.

— Трудно объяснить. А еще труднее принять объясне­ние. За годы моего преподавания в Венском университете я, по необходимости, стал свободно разбираться в разных оккультных системах: Таро, Каббале, Енохианской ма­гии... Я старался досконально изучить любые вещи, кото­рые помогли бы мне понять фундаментальную проблему, стоявшую передо мной. Это все очень трудные предметы, и их нелегко было совместить с моей насыщенной учеб­ной программой, однако по определенным причинам — я не вправе сейчас их оглашать — университет оказал мне весьма щедрое покровительство. Именно в те годы я впер­вые услышал об «Окцидо Люмен». Как-то ко мне явился один книготорговец из Лейпцига и предъявил набор черно-белых фотографий. Невысокого качества, зерни­стые изображения нескольких книжных страниц. Требо­вания его были просто возмутительные. К тому времени я уже приобрел у этого торговца изрядное количество гримуаров*, и за некоторые он истребовал весьма прилич­ные деньги, но в данном случае запрошенная им сумма была настолько неприличной, что становилось смешно. Я провел кое-какие исследования и установил, что меж ученых широких взглядов эта книга считалась неким ми­фом, мистификацией или же вовсе подделкой. Литератур­ным аналогом городской «страшилки». Говорили, что в этом томике содержится прямое указание на истинную природу и происхождение всех стригоев, но, что более важно, там есть имена всех семерых Изначальных Древ­них... Три недели спустя я приехал в магазин того книго­торговца — весьма скромное заведение на улице Налевски. Магазин был закрыт. От книготорговца я больше не по­лучал никаких известий.