Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Группа действительно дышала, как паровоз.
— Нельзя плевать, сами себя потом съедим, — прошептал Спика. — Нужен результат.
— Верно, командир, надо хоть немного там оглядеться, — высказался Хайдаров.
— А что с глайдером делать? — спросил я.
Соблазнительно, конечно, приземлится ночью прямо на крышу, но… это только кажется, что силуэт плиты гарантированно сольётся с тёмным небом. Ничего подобного, в свете луны и звёзд его будет отлично видно. А уж горизонтальное движение большого объекта в верхнем секторе поля зрения автоматически притянет взгляд, любой разведчик знает.
Значит, пешком и всей тройкой, слишком уж большой и тревожный домина высится перед нами, двух пар глаз не хватит.
— Оставим здесь. Подходы открытые, самых смелых отстреляем. Ценное в сундук зажмём, сундук зажмём плитой, плиту — на блокировку…— Спика, как это обычно у него бывает, всё спланировал очень быстро.
— Всё спрячем в яйцо, яйцо в утку, а утку привяжем к дубу. И русалку посадим. Эхе-хе… В том-то и дело, Спика, что подходы открытые, — отреагировал я.
— Украсть не украдешь, а вот поломать элементы управления можно. Люди любят ломать, — мудро добавил Мустафа.
Чёрт, а как идти на свету, что, вот по этим кустикам красться? Ну да. А не слишком ли очевиден такой маршрут подхода разведгруппы, ведь там хоть капканы ставь… Всё так, но и лишнего нагнетать не надо, парни умеют передвигаться скрытно.
М-да… Быть группером не просто, жизнь берет за горло мозолистой рукой именно его. Могу ли я рисковать парнями во второстепенном по рангу поставленных задач Мёртвом городе? Неверная постановка вопроса, товарищ группер, а вот правильная: могу ли я двигаться вперёд на разведку неизвестного, оставляя неизвестное позади? Куда бежать, в случае чего, где будет безопасней? Значит, объект всё-таки подлежит доразведке. Мы обладаем информацией двухлетней давности.
Внезапно поток мыслей оборвался. Подспудное беспокойство сформировалось в чёткий вопрос: а почему и куда ты, Рубин, так торопишься?
— Решение: сейчас откатываемся к корме, прячемся, слушаем, отдыхаем. Первым на фишке стоит Пикачёв, я за ним. Ждём темноты, тогда и будем действовать. Всё, выполнять!
Большая бледная луна Жестянки и яркие звёзды, уже успевшие стать своими, скупо освещали подползающую с запада ровную песчаную поверхность, испещрённую извилистыми волнами эолового рельефа. Раскаленный за день песок остывал, что-то еле слышно щёлкало и осыпалось. Порывистый ветерок с Лысой горы колыхал поднимающиеся потоки тёплого воздуха, отчего звёзды слабо мерцали.
В ночном эфире царили звуки живой природы.
Копошились в поисках пропитания мелкие грызуны — рыжехвостые и полевые мыши, вездесущие крысы и серые суслики. Искали добычу и те, кто стоит повыше в пищевой цепочке: временами отчаянный писк и судорожная возня на песке свидетельствовали о том, что бросок ночной змеи или прыжок хитрого лисёнка оказался удачным. Ближе к склону грустно подвывал скучающий без дамы одинокий койот, гонялись за земляными пауками ящерицы.
Зловещим сухим треском честно предупреждал о своём приближении солидный бронированный гремучник. Слава богу, их на Жестянке мало, да и гремучник этот действительно шумный. А вот ветки в таких местах надо осматривать очень внимательно, чтобы не прозевать мелкого, но подлого гремучника Лордкипанидзе. Этот дальний родственник гадюки гораздо агрессивнее, именно из-за него мы в аптечках носим сыворотку. В общем, не заскучаешь.
А тут ещё выяснилось, что под остовом сгоревшего железного монстра устроил логово жирный и наглый барсук. Новых соседей он не испугался, потому что старожил. Садится, подлец, и смотрит внимательно, срисовывает наши словесные портреты, грёбаный доносчик… Пикачёву этот вуайеризм быстро надоел, и он запустил в барсука обломком ветки.
— Ты потише давай, — потребовал я.
— Это природные звуки заслуженных люлей, — успокоил меня Спика.
Красиво излагает!
В саванне обычная ночная жизнь.
Посмотрел на часы. Двадцать два.
— Начали.
Первым пошёл я — в руке кольт, на груди подаренный Дедом прибор, за спиной «ксюха». Следом двигается Пикачев со шмайсером наизготовку. Замыкает группу Мустафа, обеспечивающий тыловое охранение. У него в руках единственное малошумное оружие. На ствол CZ надета толстостенная картонная трубка, в подобных хранят большие градусники. Этот нехитрый глушитель превращает и без того негромкий звук выстрела «чешки» в хлопок, воспринимаемый так даже с трёх шагов при обычном шумовом фоне на улице города.
Обычно через пару-тройку выстрелов его срывает, но первые выстрелы самые важные. Точное попадание мягкой свинцовой пули 22LR в голову летально. Недаром малокалиберные винтовки стоят на вооружении многих спецназов.
Прошли вдоль кустов без задержек, в выбранный заранее подъезд зашли беспрепятственно. Перевели дыхание, прислушались. Я мотнул головой наверх, показывая напарникам пятерню и один палец на другой руке — напомнил, что нам нужен шестой этаж. На такую высоту уже неудобно смотреть с земли, находясь вблизи здания, а сверху ещё можно различать речь и черты лица.
В этот момент из темноты донесся леденящий душу вой какой-то ночной твари, желающей парализовать перед атакой волю потенциальной жертвы.
— Сука, вот бы тебя найти, халду оперную… — еле слышно процедил Спика.
К жуткому вою присоединился ещё один звериный голос, а затем и третий. Казалось, что какие-то твари были совсем близко и уже сжимали кольцо. Но не стоит сразу представлять адское чудовище, это могут быть и птицы, они порой такие звуки издают, что поседеть можно. Или новая для нас разновидность шакалов, здесь же огромный лес в двух шагах, тайга…
— Поскулите мне тут, ага, сейчас лесник придёт, — пошутил Мустафа, и морок исчез.
Двери всех квартир на площадке были открыты, вернее, взломаны. В выбранной квартире сохранилась кое-какая мебель.
— Почему они не забрали вполне годный диван? — с недоумением поинтересовался Семён.
— Наиболее новое и крепкое мертвяки уже выгребли, и пока что диваны никому в общине не нужны, — предположил Мустафа и сразу развил мысль. — Это же огромная кладовка, бабушкин чулан, хранилище всякой, как её, утвари! Удобней не придумаешь. Зачем утаскивать? Оставшееся в квартирах имущество укрыто от непогоды, оно точно не испортится и не пропадёт, чужие здесь не ходят… А если жена запилит требованием соорудить какую-нибудь полку, то нужно просто заявиться сюда и выбрать подходящую из имеющегося ассортимента.
— Это как в старый гараж за болтами сходить, — сказал Пикачёв.
— Что ж, хорошая попалась кладовка. Теперь пусть нам послужит, — вмешался я. — Работаем следующим образом: один наблюдает, диктует и уточняет, второй фиксирует данные на бумаге, какие-то моменты перепроверяет лично. Третий обеспечивает охранение. Напомнить вводный курс маскировки для новичков? Не требуется? Хорошо. Описываем всё. Сталкеры, понятно дело, вызнали здесь многое, но ни черта не зафиксировали. А если и зафиксировали, то не показали и не покажут. В общем, снимаем картину интегрально, весь образ: ориентиры, значимые артефакты, дальности, размеры, концентрацию населения, предположительное назначение объектов. Первым на фишке стою я. Заодно осмотрю соседние помещения и определю маршруты отхода. Наблюдатель Пикачёв, фиксирует Хайдаров.
Выбранная квартира отличалась важнейшей оперативной особенностью. Бывшими хозяевами или визитёрами постапокалипсиса окно в зале было заставлено фанерными листами. Есть щели. Самодеятельно застеклённый балкон кухни частично утратил остекление и заставлен большими кадками, из которых густо торчат давно высохшие стволики и ветки преданных убегающими людьми комнатных растений. В итоге получился отличный наблюдательный пункт, не требующий доработки и изменения интерьера. А заодно и не вызывающий случайный интерес: «В этом окне что-то изменилось, надо посмотреть». Окно второй комнаты, детской, судя по гимнастической лестнице, выходит на дорогу, по которой мы приехали.
