Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Я с удовольствием терпел манипуляции, уж больно кайфово было посидеть вот так, рядом с аппетитно-мягким женским. Особенно, если стоит с утра, как у молодого. Задница, скажу я вам, у моей Иришки… Слов нет для описания какая у неё задница, ага. Это ж песня Святого Эроса, музыка, симфония секса, настоящий символ! Жаль, что сегодня эта живая чудо-музыка изуродована пятнами на куртке из камуфляжа ВСР-98 «Флора». Мацануть её, что ли?
О! Сейчас она обзовёт меня неопрятным.
— Что же ты такой неопрятный-то, а? Волосёнки дыбом, одно ухо не мытое… Всё, надевай штаны, боец, не пугай девушку своим огурцом, — пробурчала напарница, резко вставая со скрипнувшей кровати.
Это да, огурец с утра такой, что аж в штанах хрустит.
Всё-таки больно ноге, часа два придётся похромать. Что ж так не заладилось-то с самой зари?
— Как вернёшься, к Магдалине пойдёшь, пусть посмотрит, — безапелляционно распорядилась Кретова.
Что, опять? Не хочу к Магде, залечит. Не отвечая, я лишь покачал головой. Не понял! Что значит, как вернёшься? Откуда? Я тут же поинтересовался:
— Что там опять, родная?
— Зов прерий, коллега! — выдохнула Кретова. — Андрей Зацепин только что вышел на связь с радистом Некрасовым. Прикинь, он человека в саванне нашёл, недалеко от Большой реки, израненного…
— Продолжай, — попросил я, торопливо натягивая штаны.
— Молодой совсем. Похоже, это один из городских потеряшек.
— Медики?
— Собираются, заедешь к ним.
— На глайдере пойдём? Он внизу?
— На хренайдере… Оба гравилёта будут в разгоне. На «уазике» поедешь, один, — сообщила она. — Сейчас Хайдаров подгонит.
— Подожди, а ты? Парни?
— Четыре барреля к нам торопятся, Рудин, это работа для всего личного состава отряда. Попадают в ближний сектор, причём почти рядом, судя по траектории. На северо-западе. Парами идут, голубой да жёлтенький. Купола раскрылись штатно, срыва нет. Вторая группа уже пошла.
Ладно, один так один, на джипе так на джипе. Кое-как присел, шнуранул ботинки.
— Ты осторожней, Денис, береги ногу.
Тут я не выдержал — притянул её голову двумя руками и крепко поцеловал, уж куда смог попасть.
— Сдурел?! Блин, косметика же поплыла! И причёску испортил! — взвилась Ирина. — Совсем чокнулся, что ли? Варвар!
— Я же с душой…
Она фыркнула.
— Сам спустишься по лестнице?
— А на ручки?
— Облезешь.
— Огорчила. Тогда я из окна выпрыгну, так быстрей.
— Дурака кусок.
Вот и поговорили.
На столь необычайный вызов со мной отправилась белокурая Коломбина, фельдшер медсанчасти. Вообще-то это фамилия, с ударением на последнем слоге. Очевидно, что родители Екатерины хорошо представляли, какое у дочки будет прозвище, но менять ничего не стали — прикольно ведь! Так и вышло, все зовут её так же, как традиционного персонажа итальянской народной комедии масок «день арте», где деревенская дивчина Коломбина, жена Полишинеля, любовница Арлекино и служанка при старике Панталоне, активно участвует в развитии очередной интриги. Девушка-дзанни, и это ещё одно прозвище.
Внешность? Про некоторых говорят так: «У неё такая внешность, что на мозги божьей благодати уже не хватило». Но здесь не тот случай. Как-то раз я опрометчиво попытался поострить с ней на тему театральных масок, но был тут же вбит в землю торчком, потому что по тематике комедии «дель арте» наша Колобина знает чуть более чем всё. Диссертацию может написать.
Собралась она опытно: огромный саквояж неотложной помощи, фляга с водой и носилки, которые Спика прикрутил к запасному колесу. Сама на время поездки в обычной «горке».
— А это что такое на поясе? Катя у тебя, в кобуре реально ствол, а не шприцы? — спросил я.
— Наган там, Магдалина Оттовна вручила, — важно ответила дзанни.
— Господи, зачем?
— Сказала, что там может быть опасно.
— Со мной?! — мне пришлось искренне возмутиться. — Ну-ну… Стрелять-то хоть умеешь, или один из семи?
— Примерно так, — не смущаясь, подтвердила Коломбина, — четыре из семи. А ты-то к делу готов? Хорошо помнишь последовательность мероприятий сердечно-лёгочной реанимации?
— Ну… — несколько смутился я. — Практика есть, конечно, но… Зато знаю важный кусок инструкции наизусть!
— Ну-ка, ну-ка?
Да запросто! Выдохнул и отбарабанил:
— Реанимационные мероприятия могут не осуществляться в отношении пострадавших с явными признаками нежизнеспособности: разложении или травме, несовместимой с жизнью, либо в случаях, когда отсутствие признаков жизни вызвано исходом длительно существующего неизлечимого заболевания, например, онкологического!
— Да уж. — усмехнулась она. — Отмазы, вижу, ты выучил. Ладно, надеюсь, справимся.
— Тогда поехали, — скомандовал я, запуская двигатель.
Свой АКСУ брать не стал. Нет там ничего опасного. При себе будет уже успевший стать любимым «девятнадцать одиннадцать» и наган «четыре из семи» ему в помощь, если что.
Дорога сложностей не представляла. Погода миллион на миллион, слабый ветерок помогал пережить жару…
— Там далеко до жилья, Рубин? — поинтересовалась Коломбина. — Носилки тащить придётся?
— Не очень. Но есть уклон от магистрали, так что на своей велоколяске Зацепин буксировать раненого к дороге замучается.
— На педалях, серьёзно? Как он вообще его к дому доставил…
— Титанический труд, — подтвердил я. — Если всё норм, то прямо к хате подъедем. А вот если грунтовку там размыло… Рисковать не буду, застревать никак нельзя.
— Тогда потащим, — спокойно сообщила дзанни. — Мало я их натаскалась, что ли?
Дорогу к промысловику не размыло, так что я встал впритирку, носилки не понадобились. Андрей уже встречал на пороге.
— Где?
— В горнице на полу. Без сознания он. Так мне было удобней жгуты накладывать, — сообщил Зацепин, словно в чём-то оправдываясь.
— Жгуты? — переспросила Коломбина, сбрасывая на сиденье куртку. — Рубин, флягу с раствором давай, лей на руки. Саквояж неси за мной. И сам руки вымой!
— Два жгута, оба на ноги, — уточнил промысловик. — Заменил те верёвки, которые он сам накладывал. Не знаю, правильно сделал или нет.
— Давно? — бросила Екатерина.
— Нет. Я ему на лбу время написал. Фломастером.
— Сильно, — буркнула Коломбина, посмотрев на охотника с особым интересом. — Веди. А ты, Денис, сразу рви бумажки и открывай сак.
Честно говоря, я ещё ни разу не видел таких лохмотьев. Из верхней одежды на парне, похоже, было что-то вроде недорогого тканевого бомбера... От него осталась только полоска ткани на спине и плечах да рукава, изодранные в клочья. Точнее, изрезанные, словно потеряшка в невменяемом состоянии лез через бритвенные лезвия. На ногах — защитного цвета карго-штаны с оборванными карманами, одна штанина отрезана по колено ножом, другая закатана. Скорее всего, Зацепиным. И ни пятнышка чистого, весь в крови и серой пыли.
Неожиданно по коже прошла волна озноба, сердце несколько раз стукнуло сильней, словно я невольно прикоснулся к чему-то страшному и непонятному. Впрочем, ситуацию понятной и не назовёшь.
— Рубин, тонометр приготовь.
Я вздрогнул, сбрасывая непонятное наваждение. Это от страха, что ли? Дикость какая-то. Это же просто раненый, очередное ЧП в прерии.
Коломбина орудовала шприцами, вкалывая их один за другим.
— Оружие при нём имелось? — тихо спросил я.
— Никакого, — так же тихо ответил Зацепин. — Только нож на поясе.
— А рюкзак? — спросил я, подавая фельдшеру прибор,
Андрей отрицательно качнул головой.
— Странно всё это… — чёрт, я ведь это уже говорил не так давно, да?
— Карманы проверил, там был только скомканный платок, какие-то шишки и использованная зажигалка, — предварил Зацепин следующий логичный вопрос.
— Далеко от реки нашёл?
— С километр или чуть ближе.
— Ты сам в том месте к берегу выходил?
— В прошлом году. Берег как берег, без интересного, нечего там делать.
