Империя Чугунного Неба (СИ) - Чернец Лев
Марта вытерла руки о фартук, оставив кровавые следы от только что ощипанной курицы. Её взгляд, узкий и недобрый, скользнул по Руби. — А эту… наряженную зачем притащил? — она ядовито щёлкнула языком в сторону Улисса. — От таких, как она, одна беда да болезни.
Руби закатила глаза так, что стали видны только белки. Её пальцы поиграли на рукояти кинжала.
— Ох уж эти деревенские драмы, — она сладко потянулась, будто просыпаясь. — Я могу просто перерезать глотки парочке самых упрямых, и вопрос решится сам собой.
Ян побледнел так, что веснушки на его носу стали похожи на рассыпанный перец. Он закашлялся, пытаясь что-то сказать, но только размазал слюну по подбородку.
Лоренц ударил по кастрюле.
Звук заглушил споры.
— Хватит! — его голос, скрежещущий, как металл по камню, прорезал гул. — Теперь слушайте. Они уйдут. А мы переждём. Как всегда делали. И никто не пострадает.
И в этот момент, когда казалось, что решение принято, на окраине деревни раздался звук.
Скрежет… шаги.
Три патрульных Железномордых облепленные примёрзшими комьями грязи. Их полированные корпуса отражали рассеянный свет, как тусклые зеркала. Центральный поднял руку, и механический голос прогремел над деревней:
— ДЕКРЕТ № 47-Б. ПРИКАЗ ЛОР… ДА-КОНСТРУКТОРА...ВОЗРАДУЙТЕСЬ…. ИДЕНТИФИКАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ
Толпа замерла.
Только Ильза медленно подняла кулак, её старческие глаза сверкнули. — Ну что, мужики? — её хриплый смех разнёсся по площади. — Поприветствуйте!
Лоренц медленно потянул руку за палкой. В его глазах читалось горькое понимание.
Война пришла к ним сама.
Лира вжалась в отца, ее пальцы вцепились в его толстую шубу.
Железномордый сканировал толпу его линзы остановились на Улиссе.
В этот момент что-то щелкнуло внутри. Из его предплечья выдвинулся тонкий штырь — острый, как хирургический скальпель.
— САНКЦИЯ НА ОЧИЩЕНИЕ ДАРОВАНА… ВОЗНЕСИТЕСЬ
Толпа ахнула.
И тогда раздался выстрел.
Пуля ударила Железномордому в линзу, разбив стекло и оставив после себя трещину, похожую на паутину. Он отшатнулся, его голова дернулась в сторону — туда, где стояла Руби с дымящимся кремневым револьвером в руке.
— Ну что, мальчики? — Ее губы растянулись в оскале. — Кто-то ведь должен был начать.
Деревня взорвалась хаосом.
Брант выхватил топор и с ревом бросился на ближайшего Железномордого. Лезвие вонзилось в металлический корпус, но не пробило его — лишь оставило вмятину. В ответ Железноликий ударил его в грудь, отшвырнув на несколько метров. Брант рухнул на мерзлую землю, хрипя.
Лира схватила камень и швырнула в Железномордого — её зубы сжаты в бешенстве.
Ян, дрожа, схватил вилы и ткнул ими в руку второму Железномордому. Металл скрипел, но не поддавался.
— Они… они не ломаются! — завопил он.
Лоренц вытаскивал из сарая паровое зубило. Он рванулся вперед, его жилистые руки вздулись от напряжения. Зубило вонзилось в шов на шее Железноликого — и вдруг что-то зашипело.
Из разреза хлынула маслянистая жидкость.
Железноликий дернулся, его движения стали резкими, нескоординированными.
— Шеи! — орал Лоренц. — Бейте по швам на шеях!
Третий Железномордый, тот самый, что говорил, внезапно развернулся — не к толпе, а к Гефесту.
— НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ СЕРИЙНЫЙ НОМЕР… ПРОТОКОЛ… ВОЗНЕСИТЕСЬ...
Гефест не двинулся с места.
Но его глаза вспыхнули.
— Я не ваш.
И тогда он атаковал.
Его удар был молниеносным — металлическая рука вонзилась в грудь патрульного, пробив защиту. Пальцы сомкнулись внутри корпуса, и раздался хруст ломающихся шестерен.
Железноликий замер.
Затем рухнул.
Толпа затихла.
Глава 28. Последний огонь
Ледяной туман над Ветвистым Крестом сгустился, словно сама земля не хотела отпускать их.
Деревенские стояли кучкой, их лица были серыми. Даже дети молчали, прижавшись к матерям.
Брант первым не выдержал.
— Это всё из-за тебя! — Его голос сорвался на хрип, когда он бросился на Улисса, сжимая в руках топор. — Из-за тебя!
Улисс даже не уклонился. Он лишь поднял руку — ту самую, что теперь была симбиозом метала и плоти и отшвырнул Бранта, как пустой мешок.
— Это уже не изменить.
Голос его звучал не как оправдание, не как сожаление. Как приговор.
Брант рухнул в снег. Его пальцы впились в белую мякоть, словно пытаясь удержать то, что уже нельзя было удержать.
— Чёрт… Чёрт! — Он бил кулаками по земле, пока Ильза не схватила его за плечо.
— Хватит, парень. — Её голос был хриплым, но твёрдым. — Что случилось, того не изменить.
Лоренц стоял чуть поодаль, его лицо было каменным. Он смотрел не на Улисса, не на Бранта — на деревню. На дома, на снежные равнины, на ржавый крест у реки. Его взгляд упал на обездвиженные корпуса Железномордых.
— Это были не ликвидаторы, — тихо, но чётко произнёс он. — Всего лишь патруль. — Он медленно обвёл взглядом толпу, и в его глазах читалась вся горечь происходящего. — Они не вернутся. И теперь за ними точно придут... Их будет много. Они сотрут тут всё. Просто чтобы ничто не напоминало о случившемся.
В наступившей тишине его слова повисли в воздухе, холодные и неумолимые.
— Собирайте вещи, — на этот раз его голос прозвучал громче, со стальной твёрдостью. — На закате надо уйти. Иначе не уйти никогда.
Никто не спорил.
Никто не кричал.
Они просто разошлись.
Бегство больше не было возможностью — оно стало приговором.
Гефест подошёл к Улиссу, когда тот стоял у края деревни, глядя в сторону реки.
— Ты знал?
Улисс не ответил.
— Вчера. Когда сказал, что видел этот путь.
Тишина.
Только ветер шевелил полы плаща, только где-то вдали орал ворон.
Гефест развернулся и пошёл прочь.
Люди по одному выбирались из тайника под мельницей, нагруженные оружием и припасами в холщовых мешках.
Лира, закутанная в старый платок матери, стояла у порога и смотрела, как отец рубит топором огромные деревянные часы с треснутым стеклом.
— Он же сломаны, — прошептала она.
— Но они наши. — Брант не поднял глаз, только ударил топором по корпусу.
Рядом Марта набивала котомку сушеными травами и склянками с мутной жидкостью.
— Бабушкины настойки, — буркнула она, заметив взгляд Лоренца. — От лихорадки, от ран, от тоски.
Лоренц лишь кивнул, проверяя затяжки на «Лесном краулере» — их единственном транспортном средстве.
Это был гибрид парового трактора и повозки: массивные колеса с шипами для бездорожья, бойлер на задней платформе, дымящийся даже сейчас, и прицеп, собранный из старых бочек и досок. Настоящий монстр.
— Вместит женщин с детьми и груз, — пробормотал Лоренц, постукивая по манометру. — Мужчины пойдут рядом.
Гефест наблюдал за сбором, анализируя каждый предмет. Его взгляд задержался на «Лесном краулере».
— Он на угле?
— Уголь в бункере, вода в цистерне, — ответил Лоренц. — Но, если дорога дальше трёх дней — нам крышка.
Улисс стоял в стороне, его лицо было непроницаемым. Только пальцы левой руки слегка подрагивали, будто чувствуя приближение чего-то.
Ян украдкой наблюдал за Руби, пока закидывал мешки с провизией в кузов краулера. Она сидела на краю платформы, чистя кинжал куском промасленной ткани, и время от времени бросала взгляды в сторону деревни.
Её движения были плавными, как у хищницы, а острый клык, выглядывающий из-под губы, придавал лицу что-то дикое и совершенно недоброе.
Ян вспомнил, как она без колебаний пристрелила того Железноликого. Как смеялась, когда он рухнул на землю.
Его пальцы вдруг стали неуклюжими, и мешок с мукой грохнулся на снег.
— Эй, осторожнее! — рявкнул Брант.
Руби подняла голову и ухмыльнулась.
— Что, Янчик, руки дрожат? — Она ловко перевернула кинжал в пальцах, и лезвие блеснуло в утреннем свете. — Или это не от страха?
