Витус Вагнер - Дети пространства
И открывались совершенно бесшумно.
Гости повесили верхнюю одежду на обширную вешалку, занимавшую почти всю правую стену, поставили под ней обувь, надев в изобилии валявшиеся под вешалкой войлочные тапочки, и через ещё одну, столь же внушительную дверь, вошли в жилую часть дома.
Первое, что они там увидели, была огромная печь, излучающая тепло. Ее стенка, обращённая к входной двери была превращена в большую картину, которую сначала Карл принял за витраж, но потом оказалось что это мозаика, сложенная из идеально подогнанных друг другу кусков полупрозрачных поделочных камней.
На картине была изображена зеленеющая, слегка пожелтевшая от зноя степь. С белёсого неба ярко сияла Осануэва, на фоне далёких темно-зелёных гор прогуливались несколько мамонтов и носорогов и полосатый саблезубый тигр крался за большерогим оленем.
Всё это, казалось источало жар летнего полдня.
Лотта, выскочившая непонятно откуда встречать гостей, обнаружила их интерес к картине.
— Это моя работа, — похвасталась она.
— А почему она прямо светится изнутри? — поинтересовалась Лада.
— Ну я в Техникуме учусь или где? Лампа подсветки от старого монитора, и ура, картина сияет как настоящий летний день. Она специально тут такая, для борьбы с зимней меланхолией.
— Это типичной пример тех самых осануэвских самоцветов, которых Руслан мечтает набить полный трюм, — пояснила Алина. — так-то поделочные камни не стоят того, чтобы их возить с планеты на планету. Но осануэвская техника мозаики очень ценится в Галактике.
— А у тебя ещё есть? — поинтересовалась Лада.
— Пошли, покажу, — Лотта потянула космонавтку в один из многочисленных небольших закутков, на которые было разгорожено отапливаемое печкой пространство. В этом закутке стояла двухэтажная кровать и небольшой столик со стационарным монитором и клавиатурой.
Девочка нырнула под кровать и вытащила оттуда громоздкий деревянный ящик. В нем, аккуратно переложенная толстым картоном лежала пачка мозаик в рамах из тонкой рейки.
— Вот это наш Миллербах весной, — комментировала она. — Вот это рододендроны цветут на альпийских лугах. Вот, — она показала пейзаж из явно субтропического климата, — морской берег под Нуэва-Картахена. Мы туда два года назад на отдыхать ездили. А это коралловые рыбки там же. А это сказочный сюжет. Зигфрид, побеждающий дракона.
— И здесь Фафнир, — вздохнул Карл.
— А где ещё? — заинтересовалась Лотта.
— А это парочка моих учеников, вернее, конечно, учеников моего учителя, как раз перед тем как я ушёл в космонавты, делала Фафнира для постановки в Венской Опере. Хочешь, скину запись?
— Хочу.
Лада тем временем рассматривала мозаики.
— А почему у тебя сплошные весенние и летние пейзажи? Совсем нет зимы?
— Ну, мозаика это зимнее занятие. Зимой хочется помечтать о тепле, о лете. Вот и сидишь перед камнерезным кругом, подбираешь тёплые тона. А ещё почему-то мозаики с зимними пейзажами очень хорошо покупают. За летние куда меньше дают.
— А ты это по памяти делаешь? — cпросил Карл.
— Нет, конечно. У меня есть уйма фотографий, — Лотта села за компьютер, на который уже передавались с наладонника Карла записи «Кольца Нибелунгов», вытащила на экран фотоархив и очень быстро нашла среди множества фотографий прототипы своих картин. Правда, комментируя их фразами вроде:
— А вот это дерево не отсюда, а вот отсюда.
— Слушай, — спросила Лада, постоянно переводившая взгляд с экрана на мозаики и обратно. — У тебя тут везде рисунок травы или водяных струй, или облаков, передан натуральной фактурой камня. Как ты это делаешь? Это ж сколько камней нужно разрезать чтобы получился подходящий рисунок.
— Есть такая машинка, которая по рентгеноструктурному анализу делает трехмерную модель камня. Все камни, которые добываются, попадают в неё, и на сайте рудника выставляются модели. Их там можно покрутить как угодно, порассекать любыми разрезами, и если понравилось — заказать именно этот камень. Если кто-то другой не успеет раньше.
Поэтому сначала набираешь рисунок из срезов моделей на компьютере, и только потом уже делаешь из настоящего камня. Это как машина. Та тоже сначала рождается в воображении, потом в чертежах, на экране, и только потом обрастает железом.
Тут раздался громкий женский голос:
— Лотта, куда ты гостей дела? Все уже за столом, идите сюда.
Когда молодежь присоединилась к остальным за столом, Лада спросила:
— Слушай, Лотта, а что ты с такими талантами не пошла в художественный колледж, а пошла в Техникум?
Девочка замялась.
— Понимаешь, Лада, — ответил за неё Найгель. — невозможно жить под одной крышей с мастером Михелем, и не проникнуться поэзией Горячего Железа. Поэтому, когда умерла бабушка Грета и мастер Михель переехал в дом своего внука Хельмута, судьба детей Хельмута была решена. Все они либо уже попали, либо скоро попадут ко мне на факультет паросиловых установок. Элен Гоозе из Художественного на меня до сих пор дуется, что для Лотты мозаика есть и будет на втором месте после конструирования машин. Как будто я тут что-то мог изменить.
Лавинная опасность
У выезда из Миллербаха вездеход уткнулся в небольшую очередь грузовиков. Штук пять машин стояли прямо на дороге и чего-то ждали.
— Что, лавинщики опять дорогу перекрыли? — поинтересовался, высунувшись из кабины, Петер.
— Да, — ответили водители, столпившиеся кружком на дороге.
— Странно, — вслух подумал Найгель. — Вроде и снегопад небольшой был, и кончился уже почти. Пошли, что ли, посмотрим, — обратился он к своим пассажирам.
Карл и Лада, которым здесь всё было интересно, последовали за ним. Алина осталась в машине. Студентки тоже.
На самом краю посёлка, рядом с опущенным шлагбаумом, перекрывавшим дорогу, стоял небольшой домик. В нем перед 54-дюймовым монитором, на котором светилась карта долины, сидел довольно молодой, чуть постарше Карла, человек с рыжей бородой.
— Что, Курт, спускать что-нибудь будешь? — поинтересовался Петер.
— Не знаю ещё. В принципе, снега выпало не очень много, но в последний час температура резко поднялась. Это меня настораживает. Надо бы посмотреть, что на лавиносборе четвертой, а дрон пилотировать некому. У нас тут в Миллербахе два приличных пилота, Макс да я. Макс застрял где-то за Айзенгратом из-за нелётной погоды, а я…
Он показал висящую на перевязи левую руку.
— Позавчера возвращался с осмотра лавиносборов и неудачно упал.
— А спутник что показывает?
— Что он покажет в такую погоду? Облака слоистые он показывает. Клаус обещал помочь, но сначала, конечно, он свои лавиносборы облетит.
— Так значит, — внезапно влезла в разговор Лада, — нужен профессиональный пилот в качестве оператора рекогносцировочного дрона? Такая квалификация пойдет? — и она протянула Курту свои судоводительские права.
— Толиманская космоходка, Лада Пантелеева… Слушай, ты что ли та самая девчонка, которая на винтовом гидросамолёте кобру делала? В sky.pilotage в прошлом году писали.
— Я…
Курт протянул здоровую руку для рукопожатия:
— Позволь пожать твою руку. Ну ладно, пошли дрон выкатывать.
Дрон оказался обычным радиоуправляемым самолётиком примерно двухметровой длины, с бутаноловым движком. Завели мотор, проверили управление, проверили какие-то приборы, антенны которых смонтированы под днищем, и вернулись в домик, взлетать.
Управление было организовано довольно стандартным способом. Штурвал, педали, огромный экран, куда выводилось изображение курсовой камеры и показания приборов.
— А чего он у тебя с ручным пилотированием летает? — спросил Карл. — Поставил бы автономную систему управления и возила бы она тебе снимки по расписанию.
— Горы. Тем более летать обычно надо в пакостную погоду. В хорошую я его на автопилоте пускаю. А в такую — не справляется.
Лада тем временем вывела дрон к нужному лавиносбору. Облака в этом месте почти касались гор и изображение на экране ощутимо покачивалось.
Но как только Курт включил локатор и на соседнем экране появились расплывчатые картины, похожие на медицинское УЗИ, самолётик пошёл как по струнке. Хотя Карл заметил, как на лбу у Лады выступили капли пота.
Прошли лавиносбор на высоте не больше пятнадцати метров вдоль, потом поперёк, потом ещё раз поперёк, пониже.
— Лети на базу, — скомандовал Курт. Порядок. Дорогу можно открывать. Реструктуризация снега ещё не дошла до опасного предела.
Он потянулся к кнопке, открывающей шлагбаум.
— Ураа! Донеслось с улицы.
Потом в дверь просунулся один из водителей грузовиков:
— Кого качать?
— Погоди качать, — остановил его Курт. — Надо ещё дрон назад привести. Минут пятнадцать.
