Витус Вагнер - Дети пространства
Зато потом вдруг вездеход двинулся с места и заехал на эти ленты всеми восемью колёсами. Оказалось, что Агата, белокурая девочка-студентка со смешными косичками, вполне в состоянии справиться с профессорской машиной.
Потом Петер произвел ещё какие-то хитрые манипуляции с тросами и опять дал отмашку Агате. Машина опять двинулась назад и втащила половину гусеничных лент на верхнюю сторону колёс. Осталось забить пальцы, скрепляющий гусеницы в кольцо и проехать на корпус вперёд, чтобы освободить намотанные на ведущие катки тросы.
В общем, вся операция заняла минут двадцать. После этого вездеход свернул на боковую дорогу, которую никто не чистил, как минимум, с начала снегопада.
Естественно, на гусеницах машина передвигалась намного медленнее. Да и дорога стала уже и извилистее. Так что прошёл почти час, прежде чем сжавшие дорогу горные склоны расступились и впереди блеснули черепичными крышами домики Миллербаха.
Петер подъехал к одному из домиков и остановился. На шум на крыльцо вышел старик. Пока Петер чего-то с ним выяснял, Алина выбралась из машины, внимательно вгляделась в него и воскликнула:
— Мастер Михель, это вы?
Старик наморщил лоб, пытаясь вспомнить:
— Я же всех своих учеников помню, — пробормотал он. — А, двадцать три года[28] назад, Лина, Каролина, нет, Алина. Помню ещё.
Он вытащил из дома пару канистр, которые Петер ему помог закинуть в машину, забрался в салон сам.
Тем временем Агата и Лотта уже выбрались из машины и собирались разбежаться по домам. На прощание Лотта сказала:
— Не забудьте, моя мама приглашает вас всех сегодня на обед.
По дороге, которую этой зимой явно чистили, но не после последнего снегопада, они выехали из посёлка и подъехали к огромному сооружению, стоявшему у самого склона гор. Мастер Михель отпер ворота и набросил привязанный к ним трос на буксировочный крюк в носовой части вездехода.
Петер сдал назад, и створка ворот открылась, отгребая снег.
Потом вездеход медленно двинулся вперед и въехал в ангар. Ворота после этого закрыли уже руками.
— Пошли запускать систему отопления, сказал Петер Карлу, вытаскивая из кабины канистры.
Карл подхватил переданную ему канистру. Она была ощутимо горячей.
— Что это?
— Котельная вода. Сейчас нам раскочегаривать промороженный котёл, который крутит вентиляторы. Его лучше заливать горячей водой.
С этими словами Петер обратно нырнул в кабину и выбрался оттуда с совком горячих углей из топки.
Скоро в топке отопительно-вентиляционной системы весело пылал огонь, а стрелка манометра уверенно ползла вверх. Здесь был примерно такой же сверхкритический водотрубный котёл, как у Петера в вездеходе, только топка побольше. И над котлом был смонтирован огромный теплообменник с вентиляторами. К тому моменту, как давление поднялось до рабочего, он уже раскалился почти докрасна, и когда вентиляторы завертелись, они начали разносить по всему помещению потоки теплого воздуха.
Петер отставил в сторону лопату, включил шнековый углеподатчик, и сказал, обращаясь к Ладе и Алине, всё ещё сидевшим в кабине вездехода:
— Вылезайте, пошли смотреть. Пока будем смотреть, оно постепенно согреется.
И начал экскурсию:
— Вот это — самая старая из сохранившихся паровых машин, он показал на джип-багги, у которого котёл был смонтирован вместо правого пассажирского сидения. — Переделка из двигателя внутреннего сгорания, сделанного ещё до шияарского нашествия. Исходно двигатель, видимо был инжекторный, поэтому вся система парораспределения кустарная, сделанная чуть ли не в деревенской кузнице. Автоматической топливоподачи нет. Машина требовала кочегара.
Потом пошли машины уже специальной постройки. В основном, тяжелая карьерная и лесозаготовительная техника.
Около очередного грузовоза стоял большой стенд, изображающий устройство топки.
— Вот это — первая машина с необслуживаемым котлом, — пояснил Петер. — эта разработка была сделана в первые годы Изоляции. Если бы не она, мы бы, возможно вернулись к двигателям внутреннего сгорания. Но появление необслуживаемых котлов привело к тому, что паровики стали не уступать по ДВС по эргономике. Поэтому их мелкие преимущества вроде простоты запуска в мороз привели к тому, что здесь, на Севере, они до сих пор широко применяются, хотя сейчас нам доступны все современные технологии.
Карл внимательно изучил плакат. «Да, — понял он. — утверждения о том, что шияары вбомбили Мир Осануэва в XIX век, следует считать художественным преувеличением.» Конструкция вращающейся колосниковой решётки, которая обеспечивала равномерное горение угля, была крайне простой и базировалась на примитивных физических эффектах. Но чтобы её создать, требовался уровень инженерии конца XXII века, то есть явно не без привлечения опыта древних арктурианцев, и ещё к тому же немаленькие объемы компьютерного моделирования. Зато тиражировать раз изобретенную форму можно было и в деревенской кузнице.
После этого изобретения в ряду кроме карьерной техники появились более компактные сельскохозяйственные трактора и вездеходы-микроавтобусы, вроде машины Петера.
Ещё один стенд показывал, как местные инженеры уменьшали размеры котла и конденсатора, делая возможными не только огромные бульдозеры, но и легковые машины или малогабаритные погрузчики вроде того, который сейчас раскочегарил мастер Михель.
Эта машинка явно была построена после Воссоединения, поскольку обладала роботизированной системой управления и теперь полностью самостоятельно, пока старик сидел около тепловентиляторного агрегата и пил чай, натаскивала гору снега в какое-то огромное корыто, где этот снег довольно быстро таял, подогреваясь топочным дымом.
А в дальнем углу Ладу ждал сюрприз. Там стояли два самолёта: одновинтовой биплан и довольно большой двухмоторный моноплан, размером примерно с PS-17, но не летающая лодка, а обыкновенный сухопутный самолёт с нижним расположением крыла и лыжным шасси.
— Что, и это тоже паровое? — удивилась она.
— Да, — подтвердил Петер. — Только оно всё же на жидком топливе. Все-таки у твердотопливных котлов КПД низковат. Биплан — с двигателями Добла, а моноплан — с турбинами.
— Ух ты. Интересно было бы попробовать.
— Увы, погода сегодня нелётная. А так охотоведы в тундростепи до сих пор используют такие машины для учета Большой Дичи. Они гораздо тише бутанольных, и меньше распугивают зверей. Аккумуляторные, конечно, ещё тише, но их почему-то у нас не любят.
— И даже симулятора тут нет?
— Нет. На симуляторе разница почти незаметна. Это не наповерхностные машины, у которых с двигателем Добла совершенно другая динамика на малых скоростях, чем с двигателем внутреннего сгорания. Здесь разве что поведение на большой высоте — нечто среднее между аккумуляторным и поршневым.
Тем временем мастер Михель возился с двумя машинами, стоявшими справа от входа — огромным бульдозером на трехметровых железных колёсах и странной приземистой машиной, на таком же шасси, как вездеход Петера. Эта машина куда больше походила на оригинальную задумку британца Кристи, чем мирный вездеход-микроавтобус. В передней части была смонтирована сваренная из толстых железных листов рубка, из которой вперёд торчал длинный ствол.
— А это что ещё за танк? — с удивлением спросил Карл.
— Это противолавинная пушка, — объяснил Петер. — тут иногда для того чтобы обезопасить дорогу, бывает нужно спустить накопившийся в лавиносборе снег. Расстрелять лавину из пушки безопаснее, чем посылать туда людей, закладывать подрывные заряды. А этим здоровым бульдозером расчищают засыпанные лавиной дороги. Вообще не нравится мне, что эти машины Михель сейчас в боевую готовность приводит. Полсуток снегопада вполне могут создать лавиноопасную обстановку и дорогу закроют для проезда.
Мозаика летнего полдня
Они вошли в тот же дом, из которого утром забирали мастера Михеля. Входная дверь вела на большую застекленную веранду, на которой, похоже, было не сильно теплее, чем на улице. Летом здесь, возможно, собиралась вся семья, а сейчас было что-то вроде холодного склада. Следующая дверь привела их в полутемный коридор с несколькими дверями слева, одной справа и лестницей в мансарду. Здесь уже было гораздо теплее.
— Это типичный осануэвский дом, — пояснил Найгель. — слева мастерские, гараж и скотина, справа — жилые помещения.
Карл принюхался. Никаких признаков того, что вплотную к этому коридору примыкает коровник или там мамонтятник, не было. Вообще, осануэвские двери внушали уважение. Тяжёлые, в толстых коробках, врезанных в бревенчатые стены, они закрывались настолько плотно, что, кажется могли бы использоваться в шлюзовых камерах космических кораблей.
