Паромщик - Джастин Кронин

Джейсон в грязевой ванне? Что-то не верилось.

– Вы сказали «полагаю». Разве вы не знаете наверняка? Ведь вы – его сопровождающий?

– Мистер Беннет, я понимаю ваше недоумение и спешу его развеять. Я помогал мистеру Киму, когда он только что прибыл, но сейчас его сопровождающей является Даниэлла.

Интересно, какая из двух Даниэлл опекала парня: затрапезного вида медсестра из фильма или обольстительница из столовой?

– А здесь есть другие сопровождающие или только вы двое? – спросил я.

– Конечно. Ицхак, которого вы видели вчера.

– Я думал, что он – официант.

– Совершенно верно. Каждый из нас выступает в нескольких амплуа. Это помогает нам ближе познакомиться с гостями.

– И сколько у вас гостей?

Он пожал плечами, искренне удивляясь моему вопросу:

– Их число постоянно меняется.

– Вчера в столовой я насчитал тридцать семь человек.

– Наверное, сейчас столько и есть.

Говорить с Бернардо было все равно что пытаться поймать муху, снующую перед носом.

– Полагаю, этот вопрос лучше задать доктору Пэтти.

– А в фильме говорилось, что к сопровождающему можно обращаться с любыми вопросами. Вот я и спрашиваю вас.

– Жаль, что не могу быть вам полезен. Если хотите, я наведу справки.

– Когда?

– Что «когда», мистер Беннет?

– Когда вы наведете справки?

– Как только представится возможность.

Я понял, что Бернардо не юлил. Он просто ничего не знал. Мы прошли через темную и пустую столовую, миновали еще один коридор и остановились у двери с табличкой «КЛИНИКА».

– Сэр, я подожду в коридоре, – сказал Бернардо.

Едва переступив порог, я испытал дежавю. Смотровой стол, накрытый измятой бумажной простыней, стеклянный шкаф, полный поблескивающих медицинских инструментов, единственный стул в углу, бледный люминесцентный свет, льющийся с потолка. Точная копия того кабинета, где я впервые увидел доктора Пэтти, приехав с матерью, и где не так давно Уоррен, с позволения сказать, осматривал меня.

– Мистер Беннет, не стойте на пороге, входите, – сказала доктор Пэтти, закрывавшая дверцу стеклянного шкафа. Закончив с этим, она повернулась ко мне и улыбнулась во весь рот. – Надеюсь, вам нравится у нас.

В женщине что-то изменилось. Ее облик стал иным, каким-то… вызывающим. Я сразу обратил внимание на румяные щеки. Доктор Пэтти подкрасила губы, отчего те казались немного припухшими. Волосы она убрала в элегантный шиньон. Верхняя пуговица медицинского халата была расстегнута, и оттуда проглядывали черные кружева.

– Насколько я понимаю, у вас появилась подруга. Кэли, если не ошибаюсь?

– Да. Поэтому я попросил о безотлагательной встрече с вами. Она еще подросток. Ей нечего делать здесь. Нельзя было доставлять ее сюда.

– Вы так думаете?

– Да, я так думаю. Эту ошибку надо как можно быстрее исправить.

– Мистер Беннет, я вижу, что вы напряжены.

– А как оставаться спокойным?! Нас обоих упекли сюда без всяких оснований.

Доктор Пэтти вытащила заколку из шиньона и кокетливо качнула головой. Потом шагнула ко мне.

– Доктор Пэтти, что вы делаете?

Она закусила нижнюю губу и приблизилась еще на шаг.

– Чем я могу вас успокоить? – (Боже милостивый! Это напоминало сцену из плохого порнофильма.) – Так скажите – чем? Я готова сделать для вас что угодно.

Не стану отрицать: когда ее руки заскользили по моей груди, а бедра прижались к моим, мое тело ответило. И не только тело. Голова наполнилась, причем в буквальном смысле, плотским туманом, изгнавшим все мысли. Дыхание доктора Пэтти проникло мне в рот, следом туда же проник ее язык, нежно ищущий ответа, божественно мягкий. Казалось, вся эротическая история моей жизни, весь опыт – реальный и воображаемый – ворвались в мозг, став неукротимым потоком сексуального желания.

– Вам нравится? – томным шепотом спросила доктор Пэтти. – Согласитесь, это самое приятное в мире чувство.

У меня пропала сила воли. Глаза закрылись сами собой. Со мной происходило что-то удивительное и чудесное, но как – я совершенно не понимал. Я вдруг очутился на смотровом столе, доктор Пэтти пристроилась сверху. Движения женщины были волнообразными и плавными, однако ее роль во всем этом была какой-то абстрактной, более того, почти незаметной. На ее месте могла оказаться любая другая женщина, могло не оказаться никого.

А дальше случилось то, что я едва ли сумею как следует выразить словами. Попытаюсь подобрать наиболее близкую аналогию. Я чувствовал, будто меня разбирают на части, будто моя индивидуальность – то есть мое субъективное ощущение реальности – растворяется в великой всеобщности небытия. Я не лежал на смотровом столе; врач из времен моей юности не трахала меня методично и самозабвенно. Я не испытывал ни наслаждения, ни боли. Ушли все привычные ощущения, а то немногое, что осталось от существа по имени Проктор Беннет, понимало: это и есть умирание.

Однако я не умер. Произошло нечто забавное. Я обнаружил, что стою в какой-то комнате. Впрочем, слово «комната» не годится, поскольку искажает смысл. Я находился в ограниченном пространстве, хотя его границы оставались неизвестными. Ладно, пусть будет комната без стен. Свет исходил не из какого-то одного источника, а из скопления крошечных, постоянно разделяющихся точек.

Комната, окруженная звездами.

Я был не один. Рядом стояла женщина. Обнаженная, как и я.

– Директор Беннет, это вы? – спросила она.

Похоже, да.

– А я… наверное, Орилия?

Я в этом не сомневался.

– Мы скоро прибудем?

– Прибудем, – повторил я. Было так странно произносить это слово. Но почему? – Прибудем… куда?

Она печально вздохнула. Впрочем, ее вздох можно было принять и за зевок.

– Это длится так долго, – сказала она.

Справа появился мужчина, тоже обнаженный.

– Привет, – поздоровался я искренним тоном и добавил: – Очень рад вас видеть.

Я действительно был рад их видеть.

Мужчина с нарочитой медлительностью повернул голову ко мне. Каким добрым и открытым было его лицо! Мне встречались такие люди. К ним невольно тянет. Им доверяешь с первой минуты.

– Директор Беннет, мы здесь? – спросил мужчина.

Окружающее пространство менялось. Бесформенность переходила в формы. Появились новые ощущения. Шелест ветра в волосах. Соленый запах моря. Низкий, ритмичный гул двигателей парома и твердая стальная поверхность под ногами. Меня захлестнул поток юношеской жизненной силы.

– Уже происходит, – заявил мужчина.

– Думаю, да, – согласилась женщина.

Но что-то было не так. Как бы ни манили меня новые условия, как бы ни побуждали согласиться с ними, в глубине души я противился этому, помня о незавершенном деле, от которого, возможно, зависела моя жизнь. А в этом месте я не мог завершить его.

– Мне нужно идти, – сказал я своим спутникам. – Извините, но я должен вернуться.

Похоже, оба меня вообще не слышали. На их лицах ничего не отразилось. Глаза смотрели в пространство.

– Привет, – произнес