Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
Внезапно стена в окошке шевельнулась и сдвинулась.
– Ща прорвемся! – радостно заорал водитель и отчаянно газанул. Машина рванула так, что Тёмку вжало в сиденье, потом мотнуло направо-налево, так что он едва успел уцепиться за наддверную ручку. В стекле внезапно вспыхнуло дневное солнце, потом они пробили полосу розового рассвета и, наконец, затормозили в сумерках.
– Ф-ф-ф-фу, прорвались. Мы на месте. Восемнадцатый глобус восьмой линии, – сообщил водитель, паркуясь. Фары мазнули по грубой каменной кладке.
Тёмка прищурился: таких строений в своей Москве он не помнил.
Он осторожно вылез из машины. Было по-осеннему тепло. Под ногами лежала булыжная мостовая. Булыжники были старые, потертые и явно лежали тут не первый год. Подняв глаза, Тёмка увидел глухую стену дома напротив. Все окна были темными, кроме верхнего этажа: они в ряд светились зловещим алым светом. Откуда-то издалека донесся звук колокола: бом, бом, бом.
– Готично, – пробормотал он.
– Есть немного, – согласился Малыш. – На самом деле нормально, жить можно. Я тут жил.
– А это что? – Костыльков показал на небо, которое неторопливо пересекала светящаяся фиолетовым светом тварь, напоминающая по очертаниям птеродактиля.
– Это фигня, – отмахнулся водитель. – Местные странно выглядят. Но вреда от них нет, к людям они нормально. Пройдись, тебе понравится. Если познакомишься с кем-то, не бойся, ничего плохого тебе не сделают. Ладно, у меня дела. Через полчасика звякни, угу?
– Угу, – отозвался Тёмка, направляясь к Тверской.
Он завернул за угол – в его реальности тут был «Макдоналдс» – и осмотрелся. Улица была примерно той же ширины, что и знакомая Костылькову Тверская, только мощенная блестящими квадратными плитами и без тротуаров. Никаких автомобилей не было, дома стояли темные и пустые, без единого светящегося окна, кроме одного, горящего ярко-зеленым светом прямо посреди фасада какого-то здания. Зато по краям улицы стоял частокол приземистых фонарей с пузатыми колпаками.
Сначала Тёмка увидел коня. Это был самый настоящий конь, только почему-то цвета хаки, с камуфляжными разводами на боках. Ноздри и глаза его светились желтым. Он медленно брел по направлению к Кремлю. На спине коня восседало существо с огромными круглыми ушами и в сапожках с поблескивающими шпорами. Но Костылькова удивило не это, а аккуратный полиэтиленовый мешочек у коня под хвостом, наполовину заполненный чем-то разноцветным и переливающимся. Похоже, лошадка какала елочными игрушками.
Мимо прокатилась мартышка в очках на пластмассовом самокате. Самокат подпрыгивал на стыках плит, но обезьяна ловко рулила, балансируя лежевесно вытянутым хвостом. Ни на кого не обращая внимания, она лихо завернула прямо у Тёмки под носом и понеслась на противоположную сторону Тверской – туда, где в привычной Тёмкиной реальности располагался магазин «Москва», а тут возвышалось какое-то вычурное строение с колоннадой и портиком. Перед ним стояли островерхие киоски и мерцала неоновая табличка с надписью «Винни-Пух и Белошейка».
А в двух шагах от Костылькова чесала зад о фонарь здоровенная золотисто-рыжая зверюга – то ли пантера, то ли пума. Скорее все-таки пума, решил Костыльков: во всяком случае, пятен на ней не было, а на пантере, насколько он помнил, должны быть пятна.
– Экскюзэ муа… – пропищал кто-то из-за спины.
– Чего? – не понял Тёмка.
– Извините, – пропищал тот же голосок, на этот раз по-русски. – Пожалуйста, не наступите на меня, я это плохо переношу.
Костыльков посмотрел наконец под ноги и увидел существо наподобие паука, но почему-то шестиногого. Паук имел огромные жвалы и был покрыт бурой шерстью, которая слегка шевелилась. Тем не менее страха он не вызывал – возможно, из-за писклявого голосочка.
– Вечер добрый, – ответил Тёмка.
– Вы совершенно правы, замечательный вечер, – откликнулся паук и без церемоний залез Тёмке на ботинок. – Простите за беспокойство, но не могли бы вы перенести меня во-он туда, к переходу? – продолжал он свой монолог, карабкаясь по штанине. – Для меня путь неблизкий, а вы, насколько понимаю, не то чтобы спешите… – Существо ловко уцепилось за край куртки. – Ой! – Куртка оказалась скользкой, и паук полетел бы вниз, но Тёмка в последний момент его поймал.
Существо оказалось легоньким и неожиданно теплым – как свежеиспеченная булочка.
– Разместите меня на плече? – попросил паук. – Только не на голове, я могу запутаться в волосах… Вот, хорошо, благодарю. – Паук плюхнулся пузом на Тёмкино плечо и свесил ножки по краям, зацепившись коготками за молнии. – Вы ведь гость? – вопрос был явно для проформы.
– Я проездом, – признал очевидное Тёмка, осторожно обходя развалившуюся на плитах и увлеченно вылизывающуюся пуму. Вблизи оказалось, что она трехлапая: единственная передняя конечность росла из середины груди. Когти на ней, судя по их виду, были покрыты розовым лаком.
– Понятно-понятно, – паук пошевелил свободными лапками. – Да, я забыл представиться. Меня зовут Жюльен, можно просто Жюль, по профессии я гувернер, работаю с детьми до десяти лет. Специализация – строгое воспитание без подавления личности, выявление творческих способностей, развивающие игры. Русский язык и все языки романской группы. А пропо, сейчас я совершенно свободен и открыт для сотрудничества.
– Я просто посмотреть, – не стал вселять в паука лишние надежды Тёмка.
– Гм-гм, угу-угу. Туризм – это… это туризм. Вас, наверное, интересуют достопримечательности? Тут рядом есть один неплохой магазинчик, можно купить интересные сувениры… – Жюльен явно набивался в чичероне.
– Я хочу сначала осмотреться, – вежливо ответил Костыльков, наблюдая за пумой.
Из-за соседнего особняка выскользнули несколько белых теней, напоминающие крупных волков. От стаи отделился один – огромный, во вздыбленной меховой шубе, он казался очень страшным, но при этом почему-то совсем не опасным.
Зверь не спеша пересек Тверскую, вежливо кивнул Тёмке и подошел к вылизывающейся пуме.
– Добр-р-рой ночи, мадам, – сказал он низким тяжелым басом, – я услышал ваш ар-р-ромат и осмелился побеспокоить. Пр-р-равильно ли я понимаю, что вы пер-р-р-реживаете эстр-р-р-рус? – Он повел ухом с таким выражением морды, как будто снял шляпу и раскланялся.
– М-м-м-мрл. У м-м-меня течка, – ответила пума, чуть растягивая назальные согласные. У нее было низкое тягучее контральто.
– В таком случае, мадам, – волк чрезвычайно галантно полуприсел на передние лапы в полупоклоне, – не могу ли я чем-либо быть вам полезен?
Пума растянулась на камнях и приглашающе откинула заднюю ногу. Волк чинно подошел и сунул нос между раскрытых бедер.
Внезапно раздался режущий уши визг, и прямо на склоненный загривок галантного кавалера спикировала летучая мышь. Волк отпрыгнул, а гадкий зверек, довольный произведенным эффектом, испустил еще один торжествующий вопль, подпрыгнул, хлопая перепонками, и исчез в темном небе.
– Пр-р-ростите, мадам, – волк с отвращением отряхнулся, – здесь совер-р-р-ршенно невозможно заниматься… – он запнулся, – деликатными вопр-р-р-росами. Еще р-р-р-раз пр-р-р-ростите. – Он повернулся, махнул тяжелым хвостом и гордо удалился.
Трехногая пума совершенно по-человечески вздохнула.
– Н-никто м-м-меня не любит, –
