Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
– Из Ельцинского Богородичного? – блеснул эрудицией Костыльков.
– У Смирнова не бери, у него дуры набитые, – буркнул водила, сосредоточенно тыкая пальцами в экран: эсэмэска, похоже, то ли не набиралась, то ли не отправлялась.
Внезапно в тихий, как сквозь вату, гул толпы врезался какой-то живой звук. Тёмка задрал голову и увидел над Тверской черный вертолет с оранжевым пятном на брюхе. Пока он на него глазел, из-за крыши соседнего здания буквально выпрыгнул еще один. Звук стал громче.
– Твою мать, – водила шустро сунул мобилку в карман и взял Темку за руку, – проверка от МЧС прилетела, вот только нас тут не хватало… Сматываемся.
Шли быстро. Тёмка попытался было тормознуть возле палатки с паспортами, но водила сердито дернул его за руку и велел не отставать.
Возле черной машины топталась рабынька, все так же прижимающая к груди пакет. Водила разблокировал двери, открыл багажник. Девушка аккуратно поставила туда загадочную сумку, после чего влезла туда сама, аккуратно уложившись вокруг ценного груза. Малыш захлопнул крышку. Тёмка устроился рядом.
– Слушай, вот какое дело, – деловито сообщил водитель, вслушиваясь в порыкивания заводящегося мотора, – мне нужно девку и барахло кое-куда отвезти. Составишь компанию? Денег не возьму, считай, халява, – быстро добавил он.
Костыльков кивнул, решив, что он уж точно ничего не теряет.
– Тогда поехали. – Водила газанул, мотор сыто рыкнул. – Ах же, тыть твою мать… – он длинно и смачно выматерился.
– Что случилось? – забеспокоился Тёмка.
– Глаза разуй, – раздраженно бросил Малыш.
Впереди был виден смазанный кусок асфальта и стена дома. Тёмка пялился пару секунд, прежде чем до него дошло, что стена не движется. При этом мотор продолжал шуметь и ощущение движения никуда не девалось.
– Мы стоим? – не понял он.
– Континуум стоит. – Малыш сделал зверскую рожу. – Какую-то шишку сюда везут, наверное. Уровня Путина, не меньше. С кортежем, охраной и прочей массой. Теперь понятно, чего проверка прилетела.
– И чего теперь? – на всякий случай уточнил Тёмка.
– Че-че, в оче. – Водила опустил стекло и плюнул. – Н-да, крепко встали.
Тёмке стало любопытно, он тоже опустил стекло и плюнул. Плевок завис в воздухе в полуметре над асфальтом. Костылькову стало страшновато, и он быстро поднял стекло.
– И сколько мы тут стоять будем? – поинтересовался он.
– А хрен его знает. – Водила достал зажигалку, повертел в руках и положил в карман. – Черт, я этой жопорватой поссать забыл разрешить. У клонов этой серии пузырь слабый. Если в багажнике напрудит, убью нахуй, – пообещал он серьезным голосом.
– Так она клон? – не понял Тёмка.
– Ага. Бритни Спирс в блонди-варианте. Американцы с восьмой линии делают.
– А-а, – только и нашелся сказать Тёмка. – А Пугачёву Аллу тоже клонируют? – почему-то эта тема его заинтересовала.
– Серийно нет, это американцы, они про нее вообще не знают. А по спецзаказу – нет проблем. Какая-то из Пугачёвых себе десяток копий прикупила, чесать по юбилеям.
– Это в каком смысле из Пугачёвых? – решил уточнить Тёмка.
– Они на разных глобусах дублируются. – Водитель зачем-то дернул рычаг, хотя ситуация на дороге нисколечко не поменялась. – Это такая закономерность: чем известнее человек, тем больше у него копий по всем мирам. Или, может, наоборот – количество копий на известность влияет каким-то образом. Что первично – науке неизвестно… Гребенщиковых, например, дохуя развелось, – вспомнил он. – Правда, все бухают. И песни друг у друга тырят.
– Как «тырят»? – не понял Костыльков.
– Ну, они в нашей системе, – сказал водитель. – Один Гребень на двадцать шестой глобус эмигрировал и вепсом себя объявил, в суйм вступил… Даже гимн вепсского движения написал – «Пора вернуть эту землю себе». Красивая песня, кстати, ты послушай как-нибудь.
– «Полковник Васин приехал на фронт со своей молодой женой», – процитировал Тёмка.
– Не Васин, а Вассень, это вепсское имя. У них матриархат, женщина все решает, – объяснил Малыш.
– Так это он поэтому с женой приехал? – догадался Тёмка.
– Ну да, а как еще-то? – слегка удивился водила.
– Теперь понял… А Путиных тоже много? – поинтересовался Тёмка. – Или Бараков Обам всяких?
– Вот государственные особенно достали, – Малыш дернул щекой, – их тоже дохуя, они в системе, ездят куда-то постоянно, охрана при них, все дела, пробки от них страшные, часами стоишь…
У Тёмки в кармане затрезвонил мобильник. Судя по номеру, звонил Тительбаум. Костыльков досадливо сбросил звонок: только Тителя ему сейчас не хватало для полного счастья.
– Слушай, – вспомнил он тему, – что-то ты такое говорил… Про кайф какой-то, от которого местные люди вымерли?
– А, ты про это, – водитель зевнул. – От кайфонавтики передохли. Это такая херь – микроб, грибок, не помню, мандула какая-то мелкая. Живет в организме, выделяет что-то типа опиатов, от них кайф. «Кайфонавтика» называется. Передается капельным путем.
– И откуда она взялась? С другого глобуса? – не отставал Тёмка.
– Сами вывели. Это первая осевая. Здесь история шла как примерно у вас, Совок тоже был, только этот, блин, как же его… Петрик… Лунтик… Лысенко, во, Лысенко не было. Зато генетика была. Генетики и сделали. По заказу этой, как ее, партии, ну ты понял.
– Зачем? – Тёмка снова выглянул в окно. Плевок почти опустился на асфальт, а стена чуть сдвинулась, но и только.
– Для коммунизма. Все счастливы, никому ничего не надо. Простую работу под кайфом делать можно, непростую – в общем, тоже. Для тех, кто работать не хотел, была прививочка, грибок в крови убивала. Без кайфа жить никому не хотелось, поэтому работали. Потом на коммунизм всем миром перешли, потому что кайфонавтика по всему миру распространилась. Говорят, первое время даже ничего было. Пока высшее руководство и гэбэшники себе прививки делали. А потом им обидно стало, что всем хорошо, а они одни как мудаки… В общем, тоже перешли на кайфонавтику, и заставлять работать стало некому. Ну и вымерли потихоньку. Хорошо хоть, из больших городов уйти успели. Вроде как боялись, что в городах остались последние иммунные с вакциной… Короче, мир стоит пустой, а он формально в долларовой зоне и к тому же удобный, тут континуум широкий, пробки не страшные. Ну старшие товарищи и отдали глобус в общее пользование, на торговлю и прочие такие дела. Все города законсервировали, там одни сплошные магазины, больше вообще ничего нет. А
