Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
Костыльков понял, что пума сильно нетрезва.
– Матильда, – укоризненно заметил паук, – ну нельзя же так себя вести. Наши гости подумают о нас дурно.
Пума подняла голову, увидела паука и наградила его коротким презрительным взглядом. На Тёмку она посмотрела повнимательнее.
– Сим-м-мп-патичный… – сказала она слегка удивленно. – Познаком-м-мимся поближе, красавчик… ик? – на этот раз голос показался почти трезвым, и только икотка выдавала.
– Артём, – представился Костыльков. – То есть Тёмка.
– Я М-м-матильда. Брось ты этого за… зан-н-нуду. Пройдем-м-мся? – Пума попыталась было подняться на ноги, но единственная передняя лапа неудачно подвернулась, и она шлепнулась на камни.
Тёмка машинально наклонился, чтобы помочь пуме встать. Паук с негодованием пискнул и скатился с плеча.
Внезапно пума оказалась у него в объятиях. Она была теплой – не как хлеб, а как печка. Огромные золотые глаза пылали холодным огнем. От черной морды пахло алкоголем и почему-то шоколадом.
– Пойдем-м-м ко м-м-мне? – По Тёмкиной щеке прошлись жесткие усы, стало щекотно. – Со м-м-мной м-м-можно все, – сладко мурлыкнула она Тёмке в ухо.
– Матильда, да что ж ты себе позволяешь! – возмущенно запищал паук. – Между прочим, это мой гость! Мы направляемся в магазин…
– У м-м-меня течка, м-м-мне н-нужен-н м-м-мужчин-на, – капризно заявила пума и игриво боднула лбом костыльковскую руку.
– У тебя всегда течка! – Жюльен возмущенно подпрыгнул и попытался снова забраться Тёмке на ботинок, но пума, не вылезая из объятий, неожиданно ловко отодвинула паука хвостом и прижалась к Костылькову еще сильнее, так что он почувствовал жар ее тела даже через куртку.
Тёмка попытался испугаться, но не получилось. Более того, он как-то особенно остро почувствовал предыдущие интимные обломы. К тому же прижималась пума умело, можно сказать – соблазнительно. Он осторожно погладил зверюгу и был вознагражден томным урчанием.
Неизвестно, чем все это могло бы закончиться, если бы в тот самый момент на Тверской не появился все тот же конь цвета хаки. На этот раз на нем катался медведь – точнее, существо, напоминающее очень большого плюшевого мишку. Существо сидело на коне задом наперед и держалось за хвост.
Сверху – с уже знакомым Тёмке визгом – спикировала летучая мышь. Медведь от неожиданности выпустил хвост и свалился.
– Уронили мишку на пол, – машинально пробормотал Тёмка, продолжая обнимать пуму.
Внезапно Матильда выпрямилась, как пружина, буквально стряхнув с себя Костылькова. Глаза ее вспыхнули яростью, когти проскребли по плите.
– Матильда! – громко запищал паук. – Он тут первый раз!
– И-и-извините, я ничего… – пролепетал Тёмка. Испугаться он не успел – скорее ему вдруг стало стыдно, хотя непонятно за что.
Пума зло прищурилась.
– Простите, уважаемый, – холодным и совершенно трезвым голосом сказала она, – но мне хотелось бы знать, что вы имели в виду.
Костыльков понял, что дело плохо, и собрался с мыслями.
– Ничего плохого, – сказал он, тщательно выбирая слова. – В моем мире… то есть на моем глобусе это детский стишок. Маршак, что ли, сочинил. Или эта, как ее… Агния Барто. Стишок про мишку, который упал. Я не хотел никого обидеть.
– Позволю себе дать добрый совет, – обратился Жюль к Костылькову, – если вы рассчитываете на доброе к себе отношение, никогда не цитируйте этот, гм-гм (он пощелкал жвалами, подыскивая слово), крайне неудачный опус. Это… неправильно поймут, – он сделал неопределенный жест лапкой. – Наверное, мы пойдем. Приятно было познакомиться.
– Подождите! – Тёмке внезапно стало очень неуютно. – Ну я сказал что-то не то… я правда не знал. Извините… пожалуйста.
Матильда посмотрела на него еще раз, потом вытянула шею и осторожно лизнула в щеку, обдав горячим дыханием. Тёмка понял, что прощен. Правда, и надежд на большее этот жест тоже не оставлял – если это и был поцелуй, то совсем не эротический.
– Я, кажется, случайно протрезвела. Это нужно срочно исправить, – решительно заявила она.
– Только не на улице! – поставил условие паук. – Хотя бы в «Винни», там относительно прилично и не очень дорого…
– Бабло есть? – поинтересовалась пума у Костылькова.
– Доллары тут берут? – спросил Тёмка.
Пума и паук переглянулись.
– Доллары везде берут. Сдача только не везде бывает, – сказала Матильда. – Десятка найдется?
– Найдется все, – посулил Костыльков.
– Тогда пошли. – Пума развернулась, протягивая пауку хвост. Тот ловко ухватился за кончик и практически моментально взбежал по хвосту на загривок. Пума довольно резво потрусила вперед, ловко орудуя тремя лапами. Тема улыбнулся: в таком ракурсе Матильда напоминала детский трехколесный велосипед.
«Винни-Пух и Белошейка» оказался типичным гадючником: два павильончика, возле которых тусовались самые разные твари. Внутри тоже оказалось ровно то, чего и следовало ожидать: несколько стоячих питейных мест, все разной высоты, и нечто вроде яслей, перед которыми стоял небольшой единорог и что-то жевал, периодически отхлебывая из ведра. Стульев не было, зато была стойка с блестящими кранами и бутылками. За ней стояла здоровенная, в человеческий рост, белка – с огромными, как блюдца, глазами и облезлым хвостом. Видимо, это и была та самая Белошейка.
Паук тут же прыгнул со спины пумы на единственный свободный столик. Под ним сидело маленькое существо и что-то увлеченно лакало из грязного пластикового стаканчика. Тёмка наклонился и понял, что впервые в жизни видит героя детских анекдотов – пьяного ежика. Матильда, впрочем, вежливо с ним поздоровалась и не обиделась, когда ежик не отреагировал.
Белочка за стойкой встретила новых клиентов неприветливо и некоторое время демонстративно не замечала Матильду. Но когда Костыльков подошел к стойке сам и принялся выяснять, что тут можно заказать за десять долларов, отношение поменялось. Белочка внезапно стала очень любезной, засверкала длинными блестящими зубами и сообщила, что за десять долларов она готова устроить уважаемым гостям вот прям сию секунду поллитру, закусь и сырое мясо для дамы, а на сдачу предложила Тёмке – громким шепотом, слышимым во всем зале – «минетик по-быстрому». Костыльков посмотрел на длиннющие зубы и облезлый хвост, решил, что экзотических сексуальных предложений с него на сегодня хватит, и попросил вместо минета пиво. Белочка поскучнела и сообщила, что осталось только местное «Солодовое» и импортный «Хайнекен» в бутылках. За маленький «Хайнекен» она захотела десятку, Тёмка предпочел не выпендриваться и взял «Солодовое».
Минут через десять вся троица, расположившись за столиком, оживленно беседовала. Порция сырого мяса, поданная Матильде, оказалась для голодной пумы несерьезной – та расправилась с ней в два приема, после чего встала на задние лапы, навалилась на столик грудью, ловко ухватила наманикюренными когтями стакан и опостограммилась. Паук выбрал «Солодовое», которое тянул через соломинку, выпрошенную у белочки. Тёмка подумал, что субтильный Жюльен много не выпьет, и переменил мнение, только когда кружка уполовинилась, а паук заметно раздался вширь.
Пиво оказалось вкусным, но крепким. После первой кружки, усугубленной
