Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
Водитель глянул на Тёмку с улыбочкой.
– Лошадок не видел? Это с экологического глобуса. У них там общественный транспорт запрещен, зато генетика и селекция. Животина полезная, я таких начальству возил. Прикинь, для города деланные, послушные, даже срут по команде… Ладно, пошли. Только смотри за карманами, могут обчистить, – добавил он.
После пустынного переулка Тверская впечатляла многолюдством. Практически вся улица была покрыта киосками, лавочками, торговыми рядами. Везде что-то покупали и продавали. Прямо перед Тёмкой расположился мужик с кожаными куртками, дальше лежали какие-то колеса, по виду тракторные, левее шел длиннющий прилавок с фарфоровыми фигурками: кошечки, собачки, балерины на пуантах. Какой-то негр прямо на асфальте разложил гору сумок под Louis Vuitton, рядом с ним стоял китаец с белыми зонтиками. Дальше волновалась толпа – огромная, как море, и подозрительно тихая: доносился только далекий гул.
– Шумодавы стоят, – объяснил Малыш, медленно идя по тротуару вдоль рядов. – Внутрь зайдем – оглохнешь.
– А это что за глобус такой? – решил выяснить Тёмка.
– Официально – тридцатый глобус первой линии, неофициально – «Барахолка» называется. Тут, вообще-то, людей нету…
– То есть как «нету»? – Костыльков показал подбородком на толпу.
– Местных в смысле нету. Вымерли. От кайфонавтики.
– От чего? – не понял Тёмка.
– Слушай, некогда мне, потом расскажу. Вон твои мобилки.
Тёмка уже и сам углядел небольшую палатку, на которой был вырисован огромный мобильный телефон.
Он окунулся в толпу и действительно чуть не оглох: такой там стоял гвалт. Кто-то орал, срывая горло: «Па-а-акупаем, па-а-а-акупаем, ма-а-а-антана, двесть цатый сектр, тре-е-е-етья линь, то-о-о-ока у на-а-а-ас, ма-а-а-а-антана, па-а-а-акупаем, па-а-а-акупаем, ма-а-а-антана». Какая-то баба в платке визжала как резаная, требуя сдачу. Без умолку тараторил продавец с маленьким оранжевым мегафоном, расхваливающий «гульфики арктические на гагачьем пуху». Кавказского вида мужчина переругивался с двумя неграми на неизвестном языке, напоминающем лай ризеншнауцера. Матюки в его речи, однако, различались отчетливо.
Тёмка прижал поплотнее руки к бокам, защищая карманы, и ввинтился в толпу, пробиваясь к палатке. По дороге его попыталась перехватить цыганка, завопившая что-то вроде «молодой, красивый, сглазили тебя, беда будет, денег не будет, любви не будет, дай на ручку – отведу беду». Костыльков рванулся – и оказался прямо возле прилавка, где и в самом деле лежали мобильники, в основном – б/у, но были и в фабричной упаковке.
Среди разложенного товара довольно быстро нашелся новый «самсунг», который ему отдали за семьдесят долларов. Продавец – низенький мужичок в вязаной шапочке – ловко переткнул ему симку, потом предложил ему еще за пять баксов перекачать из мертвого телефона записную книжку. Тёмка согласился, продавец достал стеклянную банку с водой, в которой извивался какой-то полупрозрачный червяк, вытащил его щипчиками и приткнул извивающуюся тварь к разъему Тёмкиной «нокии». Червяк присосался к разъему и повис. Другой конец червяка он таким же образом подцепил к «самсунгу». Червяк задергался, засветился зеленым, потом желтым, «самсунг» запищал, и на экране заплясали цифирки… Под конец продавец согласился купить сдохшую «нокию» за четыре доллара. Тёмка согласился, решив, что деньги не лишние.
Он уже расплачивался, когда за спиной гаркнуло:
– Михалыч! Смотри, какая, вот прям ща взял!
Тёмка машинально обернулся и увидел здоровенного, под два метра, рыжего детину. К нему жалась полуголая девушка с огромными васильковыми глазами. На шее у нее был широкий ошейник с металлическим кольцом и цепочкой. Другой конец цепочки был зажат в покрытом медной шерстью кулаке детины. Девушка, как будто цепи ей было мало, еще и сама цеплялась за рыжего тоненькими пальчиками.
Продавец не удивился.
– Привет, Петя. Из Богородичного централа завоз?
– Ага, имени Ельцина, – заулыбался рыжий Петя. – Смирнов привез. Девки прям ягодки, целочка на целочке.
– Поп Дмитрий, что ли? Дуры у него девки, грамоты не знают, – поморщился Михалыч, ища в пачке замусляканных бумажек пятидолларовую банкноту. – И вообще, зачем тебе столько?
– А потрахивать! – по-конски заржал рыжий. – Люблю я это дело!
– Смотри, трахалка отвалится, – буркнул продавец. – Пареньков не было? Мне помощник нужен. За семьсот взял бы, с грамотой и счетом.
– За семьсот грамотного? Проснись, Михалыч, нет больше таких цен! Я эту козу за тыщу двести сторговал, еле отдали, прикинь, да?
– Ну ты совсем охренел, Петя… – Продавец отсчитал наконец сдачу, и Тёмка, зажавшись, снова полез через толпу.
Оказавшись на тротуаре – на котором сильно прибавилось народу, – он нашел относительно спокойное место у заколоченного подъезда дома и принялся названивать Малышу. Малыш долго не брал трубку, потом наконец взял и недовольным голосом попросил подождать минутку, пока он тут закончит со своими делами.
Ждать пришлось не минутку, а четверть часа как минимум. За это время мимо Тёмки прошло несколько человек, ведущих за собой свежекупленных рабов с ошейниками. Те вели себя смирно и на свободу не рвались.
Малыш подошел не один, а с девушкой. Девушка показалась Тёмке смутно знакомой: эту блондинку с решительным лицом он уже где-то видел. Блондинка прижимала к бюсту здоровенный черный пакет с чем-то тяжелым и корявым.
– На сдачу дали, – объяснил водила, ткнув в девушку пальцем.
– Нифига себе сдача, – не удержался Тёмка. – Такая вроде бы за тысячу стоит?
– Я смотрю, ты в курсе цен, – ухмыльнулся водитель. – Эта бракованная, хотели четыреста, за триста отдали.
– За триста я бы, пожалуй, не отказался… – замялся Тёмка.
– Жопа порвана и СПИД, – коротко и ясно объяснил ситуацию Малыш. – Я ее на другой глобус везу, продам в один кабак подавальщицей, уже договорился… Мы на Леонтьевском стоим, знаешь, где это? – обратился он к девушке.
– Yes, sir, – девушка поклонилась, прижимая к сиськам пакет. Костыльков заметил, что черный пластик прорван и оттуда торчит что-то, очень напоминающее здоровенный коготь.
– Там черная машина, на борту эмблема, ну знаешь чья, – продолжал водила. – Найдешь, там встанешь, будут чего говорить – показывай свидетельство о продаже. – Он засунул девушке между пальцев бумажку, напоминающую чек. – Жди, короче. И по-русски говори, когда тебя спрашивают. Все понятно?
– Да, господин, – кивнула девушка, повернулась и пошла уверенным быстрым шагом. Тёмка с сожалением проводил взглядом покачивающиеся бедра.
– Не знал, что здесь людьми торгуют, – осторожно сказал он.
– Всем здесь торгуют, абсолютно всем, это ж Барахолка. – Малыш достал мобилку и принялся набирать эсэмэску, продолжая говорить: – В основном таджиками барыжат, их тут как грязи. А белые – это или клоны американские с восьмой, или наши естественные из питомника с двадцать девятого десятой линии. Наши, кстати, дешевле. И хлопот никаких. Сами рады до усрачки, когда их покупают.
– Это почему? – заинтересовался Тёмка.
– Ну как. Глобус там типа вашего, только нефть ничего не стоит, там термояд открыли. А власть в России
