Тимур Пулатов - Черепаха Тарази
— Какие ворота? — переспросил старик и посмотрел назад, на свой голый, без единого деревца двор, как бы ища ворота, о которых говорит Тарази.
Наш путешественник из любопытства тоже заглянул, но вторых ворот не увидел — глухая стена закрывала улицу, куда он желал попасть.
— На ту, соседнюю, — пробормотал Тарази, все еще надеясь, что туда есть какой-нибудь ход.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил старик. — Кроме этой своей улицы, я не знаю другой…
— Но ведь она должна быть! Или вы хотите сказать, что весь город — это кольцо, по которому я брожу уже битый час.
— Простите, — сказал домовладелец, — но я не в силах отвечать. Видите, в каком я возрасте? Я устаю, когда говорю больше двух-трех слов в день. Приходите завтра, возможно, я сумею ответить еще на несколько вопросов. Но для этого вы должны хорошенько обдумать ваши вопросы, чтобы я мог толково ответить. Иначе вы опять утомите меня…
И старик закрыл ворота перед гостем, и гостю ничего не оставалось делать, как зашагать дальше.
«Наверное, они принимают меня за шпиона соседнего эмира, — в отчаянии подумал Тарази. И решил вернуться обратно на постоялый двор, переночевать, а утром на заре уехать отсюда, чтобы продолжить свои странствия… Уверен, ничего не прибавится нового к моим знаниям местных правителей, если увижу дворец Денгиз-хана. Так что лучше не стоит…» — резонно решил про себя Тарази.
Но едва он побрел, усталый, в сторону своей гостиницы, как на дорогу выбежал бойкий такой человечек, вертлявый, — одно его бедро было выше другого, — со всего маху бросился он к путешественнику и чуть было не попал под копыта его лошади. Б мгновение ока он уже вытянулся как вкопанный возле самой лошадиной морды, будто и не бежал вовсе, виляя, а всегда стоял здесь, ожидая Тарази. Он заискивающе взял путешественника под локоть и посмотрел ему прямо в глаза, как бы оценивая меру его порядочности.
— Я знаю ваше дело, — сказал он громко и развязно. — Мне показали на вас из толпы на базаре.
— Да, видите ли… — Тарази стал догадываться, с кем имеет дело.
— Разумеется, я провожу вас ко дворцу эмира за плату, — без ненужных формальностей сказал провожатый. — Я на это живу, не имея других доходов.
— Так вы действительно возьметесь? — спросил Тарази, в упор глядя на собеседника и оценивая в свою очередь меру его плутовства.
— Ну, конечно! — вдруг расхохотался провожатый, затем неожиданно стал серьезным. — Вы правильно сделали, что решили сразу направиться в центр. На других улицах нечего смотреть, кроме ворот и заборов, похожих один на другой. — И он опять расхохотался, хотя тут же испугался, как бы путешественник, приняв его за человека легкомысленного, не заплатил мало, потому, закрыв ладонью смеющийся рот, спросил: — Договорились?
— Да, я вам хорошо заплачу.
— Тогда ступайте за мной, — все так же громко сказал провожатый, беря лошадь под уздцы.
Тарази посмотрел вокруг, боясь, как бы посторонние не догадались об их путешествии, — ведь раз он пользовался услугами платного провожатого, значит, делал нечто не вполне законное.
Тарази угрюмо и молча пошел за провожатым, а тот покрикивал на прохожих, расталкивая их, словно все, кроме него, были бездельниками. Так пройдя несколько десятков шагов, он зашел в какие-то ворота. И очутились они в узком переулке, точнее, в коридоре между глухими стенами, покрытыми копотью, — видно, ночные бродяги собираются здесь у костров.
А вскоре стало совершенно темно и коридор перешел в тоннель. Тарази остановился, думая, идти ли ему дальше, но проводник уже исчез из вица, и был слышен только цокот копыт лошади путешественника. Если бы не лошадь, которую вел проводник, Тарази так и не решился бы идти дальше в неизвестном направлении. Он закашлял для храбрости, напоминая о себе проводнику, затем сделал несколько шагов по тоннелю. Полоска света Мелькнула в тоннеле, осветив на мгновение провожатого, и опять стало тихо, будто оба они с лошадью провалились сквозь землю.
«Надо запомнить это место, вдруг придется возвращаться без провожатого», — подумал Тарази и оглянулся, и увидел, что полоска света на потолке медленно угасла — словно отворили наверху окно, а когда проводник и Тарази прошли, снова закрыли его.
«Наверху сидят помощники проводника, — смекнул наш путешественник. — А может, подкупленная им стража…»
И тут Тарази сообразил, что нет ничего диковинного ни в самом тоннеле, ни на улице, откуда он не мог найти выхода, ни в действиях проводника и его помощников наверху, — видно, город стоит над множеством разветвлений гротов и горожане построили в них тоннели-переходы от улицы к улице, чтобы в день нашествия врага надежнее защититься.
Догадка эта подтвердилась, когда тоннель кончился неожиданно, послышались шум и голоса улицы и Тарази вышел на свет — яркий и режущий глаза.
Он постоял немного на тротуаре, жмурясь, затем, опомнившись, бросился к провожатому. Тот шел вдоль домов, не сбавляя шага и не оглядываясь, словно забыл о Тарази.
Он уже не вилял, этот проводник, шаг его был тверд и ровен, видно, с бедрами у него было все в порядке, просто прикинулся юродивым, чтобы разжалобить Тарази и выманить побольше денег за услугу.
Глядя на богатые дома и степенных прохожих этой улицы, Тарази оценил хитроумное перевоплощение своего проводника. Здесь, среди людей состоятельных, он хотел выглядеть независимым. У постоялых дворов же, среди всякой сомнительной публики, ему выгоднее было притворяться хромым и вертлявым, чтобы не выделяться.
Но вот прошли они и по этой улице, обогнув ее лишь полукругом. Проводник толкнул ворота и вошел в следующий коридор, и лошадь зацокала по мраморным плитам.
Коридор этот, связывающий одну богатую улицу с другой, имел совсем другой вид. Стены сложены из красного камня и туфа, а на стыках, где коридор поворачивал направо или налево, стояли белые колонны. И было здесь раза в два шире, чем в первом, закопченном коридоре, — лошадь проходила свободно, не задевая клеткой стен. Словом, построено все так, чтобы могли здесь под землей пережить войну от начала до конца с комфортом состоятельные жильцы.
Там, куда Тарази с проводником должны были спуститься в полумраке по ступенькам вниз, неожиданно открылись окна, осветив коридор.
Проводник прошел, глядя себе под ноги, но не переставая кивать благодарно кому-то. Но когда к окнам приблизился Тарази и поднял голову вверх, желая посмотреть, какой вид открывается из них, окна тут же захлопнулись.
Теперь стало ясно Тарази: каждая улица имела свой выход к этим коридорам и тоннелям, но почему, кроме него, ни один человек не пробирался этим путем к центру?! Наверное, в повседневном быту горожане пользуются другими переходами с улицы на улицу. И только приезжих ведут за плату по этим коридорам, ведут тайно, ради заработка, осмеливаясь показывать чужестранцам свои секреты. «Какой упадок нравов, какой цинизм! Здесь подкуп и мошенничество даже в делах, связанных с защитой города!» — подумал Тарази.
Но вот они снова зашагали по тоннелю, часть которого была освещена улицей. Затем на короткое время наступила полная темнота, но не успел Тарази опомниться, как снова ступил на освещенную часть тоннеля.
Тщетно пытался понять он, откуда идет свет, — ни окна, ни люка, только глухие мраморные стены. И когда Тарази уже махнул рукой, утомившись от напряжения, неожиданно разгадал всю хитрость. Плиты наверху были сложены лесенкой так, чтобы верхняя освещала нижнюю, а нижняя — следующую, но с таким искусством, чтобы рассеянный взгляд не мог этого заметить и чтобы у идущего создалось впечатление, что тоннель больше не связан с улицами, а может вывести неизвестно куда.
«Значит, близко дворец», — подумал Тарази и засуетился, увидев, что снова выпустил провожатого из вида.
Тарази бросился вперед и совсем неожиданно выбежал к маленькой рощице, хотя и не удивился, увидев деревья и зелень после мрака тоннеля, ибо внутренне был уже готов ко всяким неожиданностям. Зато увидел он сквозь деревья продолжение тоннеля и подумал, пробираясь через кустарник, что, видно, в этом месте тоннель обвалился и пустое пространство успело зарасти колючими кустами. Он забежал в тоннель, чтобы продолжить путь, но столкнулся с проводником, который стоял в нише и делал вид, что стряхивает с себя пыль.
— Мы пришли, — сказал проводник, потупив взор. — Ступайте по рощице и выйдете к дворцу. Я вас подожду…
— Я недолго, — как бы оправдываясь, сказал наш путешественник, почему-то с опаской поглядывая на деревья.
Он потянул за собой лошадь, но вспомнил и остановился.
— Простите, — сказал Тарази проводнику, сидевшему в нише с расслабленным видом, отдыхая. — Я хотел спросить, но вы все время убегали вперед… Ваш эмир не потребует кары за лицезрение? На него можно смотреть безбоязненно, открыто или это надо делать тайно?
