Федор Березин - Голован

Ладно, согласится все тот же настырный невежа, с сегодняшним временем все ясно-понятно. Тут и в границах бывшей Империи не все утрясено с зонами заражения и наступлением новых пустынь. Но почему нет хотя бы сносных карт Топожвари-Мэш с прошлого времени? Вроде ж имелось когда-то что-то? Ага, имелось-наличествовало. Кто и когда те карты рисовал? Есть мнение и даже бородатая шутка о том, как те карты раскрашивались. Типа того, что зеленый летёха-топограф выводил фломастером, а толстый дядя-майор, коему вот-вот на дембель и в общем-то все уже до лампочки, но проявить начальственную вальяжность все еще хочется, тем более напоследок, заглядывал оному через плечо. И вот этот батяня-майор, но не ротмистр-комбат, а просто нач. отдела топографии, моргает на зеленую-зеленую однотонную раскраску и говорит с зевком: «Слышь, служивый, скуповато как-то с красками. Тебе че, жалко, что ль? Наваргань тута или тута, например, чего-нибудь более светлое. Оазис какой в обратном смысле. То есть, то же, но без дерев. А то глаз правда устает, убогость цветовой гаммы созерцать» — «А как же, господин штаб-майор? Она же, цветность эта-разэта, по инструкции и…» — «А плюнь ты, отрок двушевронный, на сию инструкцию, плюнь. Карта, она, разлюбезная, должна глаз радовать, а не усыплять. Так, глядишь, боевой командир заснет над ней, а ему, понимаешь, роту гвардейско-десантурную в бой вести, последний и решительный. Неужто честь и боеспособность роты десантурно-парашютовой не важнее инструкции? Тем паче, не всей, а только малого пунктика? Так что наваргань ты, служивый канцелярист — не штабная даже крыса еще, а так, мышоночек приштабный, — чего-нибудь другим цветом. Вот тут пятнышко и вот тут, допустим. Чтобы глаз мой, а особенно у ротмистр-комбата боевого, радовался и раззадоривался при взгляде на ту карту… Говоришь, что, если он ошибется из-за этого художества твоего? Как же он ошибется, дурень ты молодо-зеленый? Кто и когда в нашей Империи замышляет вести боевую кампанию в этом бессмысленно протяженном лесу? У нас свои территории еще совокуплять и совокуплять, а тут джунгли экваториально-субтропиковистые».

Вот именно так, согласно байке, крейсирующей среди топографов, на карте Топожвари-Мэш, а точнее, на «белом пятне» зеленой сельвы, и появились некие неясности, кои для юморка так и называют — «Оазисы неизвестного майора-картографа». Говорят, что если случайным образом добраться до этих бело-зеленых пятен, то там и вправду можно повстречать отдыхающего под белым тентом майора. Мол, на границе тех пятен лес неожиданно обрывается, как ножом срезанный, и не пересекает те границы ни один москит, а уж тем более — сухопутный крокодил-напузник.

Разумеется, полная бестолочь может поинтересоваться: а как же, понимаешь, аэрофотосъемка и прочие раскладушечные чудеса технической эры? На это скажу только: температуру тела давно мерили, товарищ? Вы вообще на предмет съемки фотокамерой с летательных машин когда-то до сего мига интересовались? Или хоть задумывались? В школе-лицее обучались, в конце концов?

Самый безграмотный из безграмотных знает, чем прежде всего опасен высотный бомбовоз. Он вываливается откуда-то сверху неожиданно и вдруг, или даже не сам вываливается, а вываливает вам на голову что-нибудь увесистое. Типа трехтонной фугаски «ПОИ-3» — «Привет от императора трехтонный» — или «БПОИ-5» — «Большой привет от императора», понятного веса. Или, что, разумеется, немногим лучше, «КИК-1,5» — «Контейнер императорский кассетный полуторатонный». Рассыпается еще в воздухе, за счет чего разогнанный отталкивающей силой Мирового Света бомбовый горох покрывает большую площадь. Правда, в танке можно пересидеть, если не грохнется непосредственно на люк.

Так вот, вернемся к нашим копытным. Почему бомбовоз до этого невидим? Да потому, что он на большой высоте. А чем высота больше, тем с меньшей площади Сферы Мира она наблюдаема. Это ж элементарно, третий класс начальной гимназии, да и вообще жизнь. Выйдете на открытую местность, юноша, и задерите голову! Что вы наблюдаете-лицезрите? Так точно, поверхность Сферы Мира задирается кверху со всех сторон. Затем она смыкается с облачным слоем или с серебристой пылевой субстанцией, огораживающей Мировой Свет и одновременно берегущей наши человеческие глаза от прямого лицезрения данного феномена. Линия, вдоль которой серебристая субстанция смыкается с Чашей Мира, и называется горизонтом. Ну и любому понятно, что чем выше вы поднимаетесь над поверхностью земли, то есть над Сферой Мира или Чашей Мира, тем ближе к вам оказывается линия смыкания сфер, то есть горизонт.

Именно потому высотный бомбовоз становится наблюдаем непосредственно в момент атаки. Даже слышен он бывает раньше, чем видим, так уж устроен мир. Само собой, тот бомбовоз вынужден наводиться на цель и координировать атаку исключительно по приборам, без визуальной видимости. А хочешь видеть дальние дали — снижайся. Но тогда уж и сам станешь наблюдаем для всех глазастых. И именно потому боевой аэроразведчик обязан лететь как можно ниже и тогда сможет обозревать сухопутную даль.

К чему весь этот ликбез? Но мы ведь об аэрофотосъемке или как? Так вот, с большой высоты фотосъемка не имеет смысла, потому что наблюдаемая площадь Большой Суши — мала, а с малой — джунгли Топожвари-Мэш обозревать не получается из-за постоянно подвешенного над местностью тумана. Вот таким вот образом Чаша Мира сохраняет свои тайны. Вырвать их по-простецки, с налета, не выходит.

И потому приходится топать на своих двоих. Что мы и делаем.

Тот, кто знает Жужа Шоймара совсем шапочно, может подумать, что это абсолютный кремень, неприступное скальное образование в образе человека. Однако мы общаемся с ним далеко не один день и ведаем, есть одна тропка, ведущая на вершину скалы, к сердцу Шоймара. Разумеется, это легенда о Десяти Городах и все связанные с нею нюансы. Иногда нашего начальника прорывает. Возможно, не только из-за внутренней потребности выговориться. Вероятно, он преследует еще и прикладную цель — заразить нас своим фанатизмом и привить этим нечто в виде иммунитета к текущим и грядущим трудностям похода. Правда, как только профессор Шоймар увлекается, он забывает обо всем. Он откидывает москитную сетку — глаза под ней горят светом недоступного смертным знания. И тут не поспоришь. В этот момент любой слушатель, от далекого от науки ротмистра Йо и любого из его солдат до такого же профессора, типа биолога Кожа Золы, впадают в транс. Здесь явно есть что-то от гипноза. Когда слушаешь Шоймара, хочется верить абсолютно всему.

Например, что имеются, мол, где-то посреди сельвы Топожвари-Мэш забытые и заросшие лесом каменные города. Камень их заплесневел и растрескался, продрались через него бамбук и древесные коренья. Зарос он черноземом и потерял форму от стекающей тысячелетья росы. Так он видоизменился, что можно пройти в четырех шагах и не обратить внимания, не заметить. И вообще, немудрено это в полумраке великанского леса тропической зоны.

— Никто не знает, почему в этой плохо приспособленной для жизни человека местности время от времени возникали города, — говорит Жуж Шоймар. — И уж тем более никто не знает, ДЛЯ ЧЕГО они возникали. Я поясню. Ведь город обычно имеет какую-то цель в своем существовании. Он может располагаться на слиянии двух рек, и тогда получает прибыль от торговли, таможенных функций и организации переправы. Он может быть просто крепостью, в которой спрячутся окрестные жители от частых набегов нехороших соседей-степняков. Он может быть административно-управляющим центром некоего крупного государства. В конце концов, возле него просто могут наличествовать некие ресурсы, карьеры и шахты, продуктами, извлекаемыми из которых данный город станет торговать с окружающим миром.

Чем мог торговать древний город, находящийся в джунглях Топожвари-Мэш, мы ведать не ведаем. Нет, разумеется, возможно найти множество всячины, которую удается получить из окружающей дикой природы. Ведь до недавнего времени сюда время от времени попадали предприниматели, добывающие тут то или другое. От людей-рабов до тех же круглоголовых собак. В конце концов, здесь, над нашей головой, сотни тонн неведомых и наверняка обладающих ценными свойствами фруктов. Только по любым расчетам всего этого недостаточно для оправдания существования города именно здесь.

Административный центр? Помилуйте, во времена, когда ни радио, ни даже проводной связи еще не существует, управлять любым государством из данной недоступности невозможно! И опять же, даже легенды не доносят нам историю о неких государствах, столицы которых прятались в далеких местных лесах.

Использование в качестве крепости, то есть защиты от врагов? Оно, конечно, да. Сюда никакая армия не доберется. А если и доберется, то вначале скормит комарам и змеям добрую часть своего воинства. Игра не стоит свеч для любого завоевателя. Только как можно использовать спрятанный в сельве город в качестве крепости? Как жители этого вынесенного за скобки леса государства сумеют быстро спрятаться в этом самом форте? Да и вообще. Пусть даже как защита от внешней опасности для самих местных. Но ведь окружающая дикая природа сама по себе сравнима с любым агрессором. И, пожалуй, за год заберет трупами за счет малярии и других напастей никак не меньше, чем прибытие неизвестных захватчиков раз в несколько лет.