Руины Астендара - Райв Корвус
Спустя еще некоторое время голоса затихли. Тьма почти полностью окутала руины города. Сатрит непривычно ежился от холода, сейчас он так остро ощущался и непонятно от чего именно: невольного страха или предчувствия гибели.
Первые часы ночи Сатрит встретил с открытыми глазами. Хотя он не мог всего разглядеть, чему немного даже радовался в глубине своего существа – было бы жутко наблюдать и среди развалин домом те же тени, что и в храме. Но вскоре холодную пустыню, как и руины, осветила всходящая луна. Поначалу совсем блекло, но ближе к полуночи тааррун мог почти без труда рассмотреть некоторые переулки и пустыри в руинах города. Если бы только к тому моменту у него не начали бы непроизвольно закрываться глаза. Сатрит старался бороться с этим чувством, но жуткая усталость, взявшаяся словно бы из ниоткуда, оказывалась сильнее здравых опасений.
И в тот миг, когда, как показалось таарруну, все успокоилось, он услышал едва различимый, но очень знакомый голос. От усталости Сатрит едва ли мог расслышать четко слова, однако он узнал эту мелодию. С несколько грубым звучанием из-за тааррунского языка, но этот напев… Его любила его сестра.
Помогая подняться себе рукой, Сатрит попытался присмотреться. В этой тьме он бы и ящера, что ранил какое-то время назад, не рассмотрел бы, однако с невероятным трудом тааррун различил среди руин знакомый силуэт. Высокий, но не похожий на зверя. Это вполне мог быть другой тааррун. Но голос доносился точно оттуда. Такой знакомый, почти забытый голос пропавшей сестры.
Поднявшись на ноги, ощущая словно бы неподъемную тяжесть, Сатрит попытался приблизиться к силуэту. Однако тот, не сказав и слова, сразу же скрылся за обломами здания. Он показался уже значительно дальше и стал заманивать таарруна – временами маня рукой к себе, приглашая последовать за ним. Сатрит на некоторое время замер. На миг ему показалось, что это очередной мираж, но, спустя немного времени, он понял, что это действительно тааррунка. Вот только он не мог понять, почему его зовут куда-то, зачем пытаются направить. Еще несколько мгновений он просто наблюдал, но силуэт девушки-тааррунки не исчезал – Сатрит видел, как она продолжает его звать, слышал отзвуки песков, иногда замечал, как она начинает крутиться вокруг себя, словно бы подражая танцу более взрослого и опытного таарруна. В точности, как его сестра.
Сатрит сделал несколько нерешительных шагов в ее сторону, как ту же услышал голос:
– Иди за мной, брат, я тебе кое-что должна показать.
Это был в точности ее голос. Сатрит не мог его ни с чем спутать. У него было сейчас столько вопросов к сестре. Он столько хотел у нее узнать, мог бы даже сказать что-то о себе, о том, что случилось, пока ее не было среди родичей. Тааррун без опасения направился к ней – сейчас он был почти уверен, что дальше его ждет безопасность. Может быть, она ему покажет подходящее место для ночлега, расскажет, как выживала тут все это время, поделиться тем, чего сам Сатрит еще не успел заметить в этих руинах.
Силуэт сестры манил все дальше. В какой-то момент Сатрит понял, что уже не может различить ее среди каменных обломков, но тут произошло то, что насторожило таарруна. Не звук и не тень, он ясно ощутил стук, что донесся из-под земли. Тааррун замер, пытаясь понять – может быть, просто показалось, но то чувство повторилось. Нечто, очень крупное, размеренно отбивало ритм. Он чувствовал это каждым пальцем на своей лапе. Уже мог примерно сказать какой это ритм – размеренный, почти сонный. Словно бы где-то в глубине этих руин спало огромное существо, и сейчас он чувствовал биение сердца этого создания. Это казалось просто невозможным. Ничто настолько крупное не выжило бы в песках. Таарруны почти единственные крупные обитатели пустыни, однако при этом они наделены разумом, превосходящим любое примитивное существо.
На мгновения к таарруну закралась мысль, что он просто видит собственные фантазии – будучи истощенным в предсмертном бреду – просто гоняется за призраками, которых тут нет.Но тут он снова заметил силуэт сестры, что звал его, почувствовал размеренный ритм. Все это казалось ему слишком реальным. Поколебавшись, Сатрит снова последовал за тенью сестры. Он уже не был все всем так уверен, как раньше, однако останавливаться и бежать прочь тааррун тоже не спешил.
Ему все так же попадались разрушенные дома. Иногда он различал незнакомые символы и узоры. Обвалившиеся барельефы незнакомых жрецов и полулюдей. Каждый из личностей, что был высечен в камне, казался уродливой пародией на человека и животное одновременно. В один миг череда домов резко отступила. Сатрит увидел обрушенные каменные изваяния и дорогу, ведущую к самому высокому зданию. Должно быть, это еще один храм, но выглядел он несколько нетипично – храмы кровавых культистов мало чем отличаются от нынешних храмов нового культа и больше напоминали обычные дома. Пусть и крупные – все же в них не только проводили ритуалы, но и жили. Это же – имело стену, как крепость или дворец асириан. Храм окружал ров, ныне полностью пустой и высохший. Тааррун заметил сложную систему подъема моста. И неизвестно, что еще таил в себе этот храм – многое просто уничтожено от времени. Сейчас вряд ли у кого получилось активировать сложный механизм ворот – он, как и сам мост, теперь безвольно лежали на земле. Особенно сильно мост пострадал где-то в середине, просто став ломаться в том месте, где он лежал над пропастью.
В целом же местность явно предполагала если не с кустарники и траву, то в саду – Сатрит видел мелкие траншеи, по которым могла поставляться вода. Один раз тааррун заметил обломившееся и окаменевшее дерево, особенно хорошо сохранившееся возле уцелевшей стены одного из домов. Силуэт сестры тааррун тут потерял окончательно – она словно бы исчезла, не оставив и намека на свое существования, как самый настоящий мираж. Впрочем, кое-что все же заинтересовало таарруна. Рядом с каменным блоком, где стояла очередная статуя, он увидел крайне крупный скелет. Когда Сатрит приблизился, то заметил, что череп существа вытянут на манер ящера, хотя все остальное тело в большей степени походило на тело таарруна – очень похожая крупная грудная клетка, крепкие кости рук и лап, едва цепляющиеся друг за друга позвонки причудливого хвоста. Тело этого существа отличалось в мелочах. Но остатки одежды, ожерелий
