Руины Астендара - Райв Корвус
Тааррун снял с себя накидку. Порвав ее на лоскуты, пока у него были силы, он обмотал их вокруг своей шеи и раны, немного закрепив около торса. Если зверь его отравил или рана слишком глубокая – это мало чем поможет, но хотя бы не даст умереть от кровопотери.
Сатрит еще раз осмотрел статую, кровавый след, постарался прислушаться. Однако он до сих пор не заметил больше никого. Только то, что солнце стало заходить. В голове мелькнула мысль, что стоило бы найти место для ночлега, однако тааррун решил для начала проследовать по кровавому следу. Меньше всего он хотел бы обнаружить себя мертвым утром. И в тоже время он немного побаивался найти целую свору этих ящеров. Но, тем не менее, шаг за шагом, Сатрит опасливо крался, двигаясь за кровавыми разводами.
След еще раз свернул за угол дома. Тааррун сначала осторожно выглянул и только потом вошел в очередной переулок. Здесь же след снова стал петлять, а после сворачивал куда-то в глубины полуразрушенного здания. Сатрит посмотрел на его верх – крыши не было, только остатки от второго и третьего этажа. В центре и сбоку оно практически полностью обвалилось. Перешагнув через каменный блок, Сатрит стал красться дальше. Кровавый след тянулся по каменным обломкам, иногда исчезал, временами кровавые разводы мелькали на песке, который попал вглубь здания. Тааррун все пытался услышать ящера, понять, где он находится, однако тот словно бы пропал. Если бы не кровавые следы, можно было бы подумать, что ящер и вовсе оказался миражом. Пока же таарруну ничего не оставалось, кроме как и дальше идти по следу.
С каждым шагом сил становилось все меньше. Невольно возникало желание остановиться и бросить поиски, занявшись, наконец, ночлегом. Но все еще пытался понять, куда мог пропасть его враг. Вроде бы ранил он его достаточно серьезно, однако ни за этим поворотом, ни в этих завалах камней его не было. Когда же Сатрит вышел в очередной переулок, след и вовсе повел себя странно – резко уходя в сторону, как будто ящер упал, именно тут, но его протащили в сторону, снова уводя вглубь домов. Тааррун присмотрелся: это здание даже в таком состоянии выдавала определенную роскошь архитектуры – каменные скульптуры украшали углы стен. Часть из них больше походила на узоры, в других угадывались черты странных существ. Пройдя через разлом в стене, Сатрит увидел огромный зал. Некоторые колоны, поддерживающие потолок, просто разрушились, сквозь дыры сюда проникал тусклый вечерний свет. Именно в этом полумраке Сатрит увидел алтарь – прямоугольную каменную плиту, до сих пор покрытую багровыми пятнами, словно бы еще вчера тут кого-то принесли в жертву. След от ящера пропадал в этих разводах и уходил куда-то дальше. Таарруну пришлось обойти алтарь, чтобы понять, куда именно – по ступеням в низ – в глубины храма. Сатрит огляделся. Пока он не заметил тут других ящеров, но спускаться за странным кровавым следом совсем не хотелось. На мгновение ему показалось, что он заметил чей-то силуэт в полумраке храма, хотя разумом понимал – он бы услышал приближение чего-то настолько крупного.
Тааррун попятился спиной к стене храма. Осторожно, посматривая по сторонам, все еще пытаясь понять, померещилось ли ему в сумерках или нет. Когда же он отошел достаточно сильно, так что сам оказался в тени, почти прижавшись к стене, Сатрит вдруг заметил, что на фоне привычного мрака выделяются странные тени. Они будто бы наблюдали за ним, но никак себя еще не проявляли. Высокие, низкие, худые и громадные, некоторые из них и вовсе напоминали тени животных. Это казалось странным, жутким, неестественным. Сатрит слышал о местах, где часто царствовала смерть, что они пропитываются некой силой. И ее становится так много, что не только Проводники способны ее ощущать. Подобное он считал глупостью – каждый день кто-то умирает, иногда не один, но зачастую побоища ничем не были примечательны – только грудой мертвых тел и оголяющихся костей. Сейчас он был готов решить, что все его мнение до этого было ошибкой. Меньше всего ему хотелось сейчас поверить, что некая неживая тварь утащила вглубь храма раненого ящера. Или и вовсе сам ящер уже давно оказался мертв, но ожил по велению неких сокрытых, для Сатрита точно, сил.
Тааррун стал отступать в сторону, и, как только увидел очередной разлом в стене храма, сразу же выбрался туда. Снаружи уже почти полностью стемнело. Прежние же безмолвные руины вмиг обрели новые зловещие очертания – пусть Сатрит пока еще не увидел ни одну из теней храма, он не мог с уверенностью сказать, что они хотя бы безопасны. Тварь хотя бы можно убить, но как бороться с тем, что вышло за рамки привычного круга жизни и смерти? Это все равно, что пытаться зарезать собственную тень или задушить воду, или же пытаться убить песок – бесполезная трата сил.
Во мраке Сатрит попытался найти более-менее подходящее место – достаточно удобное, чтобы в него можно было забраться и сбежать в случае необходимости, но такое, которое не открыто со всех сторон. Пока же ему попадались только развалины, где или он не мог забраться, или тварь могла застигнуть его врасплох, лишив пути отступления. Вскоре он снова заметил очертания полуразрушенной статуи. Сатрит попытался к ней присмотреться – во тьме ему даже показалось, что в ней что-то изменилось, как вдруг он четко почувствовал чье-то прикосновение. Тааррун вздрогнул, отшатнулся, но ощущение снова вернулось. Точно бы этот кто-то невидимыми руками смог коснуться его сердца, странным леденящим ядом распространившись по телу. Сатрит размял плечи, пытаясь скинуть с себя наваждение, но слабость только усиливалась.
Решив, что это лишь иллюзия разума, из-за той кровоточащей раны на шее, Сатрит попытался еще раз осмотреть местность – ничего. Уже отчаявшись найти себе убежище на ночь, тааррун хотел было остановиться около статуи. Он успел сесть у ее постамента, когда снова почувствовал чье-то прикосновение и словно бы услышал голос, что звал его. Сатрит насторожился. Он попытался прислушаться, но звук перемещался слишком быстро. Казалось, что с ним говорит не кто-то один, а все руины, разом и разными голосами. Единственное, что понял тааррун так это то, что эти голоса раздавались только в той части руин, где он до этого не ходил. Может быть, именно в туда эти голоса его и звали, вот только, будучи раненым, но еще в здравом уме, тааррун боялся подойти к ним. Теперь
