Жемчужный узел - Дарья Прокопьева
Вдруг Инга замерла. Лизавета едва не уткнулась носом ей в спину, но вовремя остановилась. Осторожно высунулась, заглянула ей в лицо:
– Что-то случилось?
– А ты не видишь? – раздраженно бросила Инга.
Лизавета перевела взгляд на мирный натюрморт у реки. Все было вроде бы нормально: голубое небо, расчерченное белизной облаков, сочная зеленая трава, мягкая даже на вид, еще не успевшие заметить их девушки… девушки!
– Их четверо! – громко прошептала Лизавета. – В прошлый раз, когда я их видела…
– Их всегда было трое, – тон, которым Инга это произнесла, совсем не понравился Лизавете. Похоже, появление новых обитателей на озере или реке было отнюдь не в радость. Но почему?
Задать вертевшийся на языке вопрос она не успела. Одна из сидевших на одеяле русалок вдруг ткнула в их сторону пальцем, замахала рукой. Пришлось все же выйти навстречу. Инга шла медленно – то ли с неохотой, то ли с опаской. Лизавета невольно подстроилась под ее шаг, не зная, чего ожидать от очередного знакомства.
Когда подошли ближе, стало ясно: махала Рогнеда. Она широко улыбнулась при виде гостей, Гордея и Ингрид вторили дружелюбными кивками. Лишь четвертая, новенькая, не спешила радоваться. Маленькая девочка, на вид лет двенадцати, она явно чувствовала себя не в своей тарелке: пряталась за спиной у Рогнеды, отмалчивалась, смотрела испуганным зайчонком.
– Не бойся, – Рогнеда приобняла ее за плечо, заставляя придвинуться ближе. – Это Инга и Лиза, они хорошие. Инга из мавок – помнишь, я тебе о них рассказывала?
Девочка кивнула, темно-русые косички забавно подпрыгнули на ее плечах.
– А Лиза обычная девушка, человек. Она у нас в гостях, поэтому с ней мы должны быть особенно вежливыми. Давай, поздоровайся с Лизой.
– Здравствуйте, – произнесла девочка одними губами.
Рогнеда нахмурилась, кажется, недовольная таким приветствием. Но прежде чем она успела что-то сказать, Лизавета опустилась перед маленькой русалкой на корточки, заглянула в похожее на сердечко личико.
– Здравствуй. Очень приятно с тобой познакомиться.
Девочка смущенно потупила взор.
– Можешь не разговаривать, если не хочешь. Но мне было бы приятно, если бы ты назвала свое имя – мое-то ты теперь знаешь.
Молчание. Девочка бросила вопросительный взгляд на Рогнеду, чьи пальцы играли с хвостиком косички на ее плече. Та медленно, серьезно кивнула.
– Слава, – тихо ответила девочка.
– Очень приятно, – повторила Лизавета. – Надеюсь, когда-нибудь мы подружимся.
Подталкивать Славу к дальнейшему разговору она не стала. Вместо этого устроилась поудобнее, оглянулась на Ингу через плечо – мол, чего ты стоишь, сама же меня на эту встречу подбила! Однако внимание Инги было приковано к маленькой русалке, что как раз потянула руку к ярко-красному, блестящему на солнце яблоку.
– Инга, – прошипела Лизавета, выразительно округляя глаза.
Та вздрогнула, услышав свое имя, и отмерла. Затем выдавила неловкую, неискреннюю улыбку, и бросила в сторону Славы короткое:
– Ага, рада знакомству.
Да что с ней такое? Лизавета пребывала в недоумении. Прежде бойкая, болтливая Инга словно язык проглотила. Не сказав ни слова, села на одеяло и молча принялась за еду. Она не помогала и не поддерживала Лизавету, вопреки данному обещанию, и той приходилось самой вести ничего не значащую беседу.
Сначала говорили о погоде, для конца августа на редкость теплой и солнечной. Потом поболтали о жизни на озере – Лизавета поделилась своими наблюдениями, русалки вежливо ей покивали. Следом перешли к речному быту.
– У нас свой дом под водой, – рассказывала Гордея. – Не такой большой, как у Лада, но места хватает даже с появлением Сбыславы. Хотя иногда мы умудряемся поспорить из-за удобного кресла в гостиной или стула во главе обеденного стола.
Рогнеда бросила на Гордею прищуренный взгляд, так что сразу стало понятно, кто и с кем спорил.
– Не обращай внимания, – шепнула Лизавете на ухо Ингрид. – Это они так дружат.
Лизавета понимающе кивнула: нечто подобное она видела между сестрами Соловьевыми, которых оставила, кажется, в другой жизни.
Кстати, о сестрах…
– А вы? – она запнулась, не уверенная, насколько вежливо задавать подобный вопрос.
– Да, дорогая? – Рогнеда поощрительно улыбнулась.
– Простите, наверное, я лезу не в свое дело. Просто хотела спросить, не родственницы ли вы трое.
– О, нет! – Рогнеда отмахнулась от этого предположения так же, как Инга отказывалась от родства с Ольгой. – Упаси Матерь!
Гордея посмотрела на нее снисходительно.
– В этом не было бы ничего настолько плохого. Но нет, мы не родственницы. Просто жизнь под водой накладывает свой отпечаток, делая нас похожими внешне: бледными, светлоглазыми. И повидавшими больше, чем любой человек к окончанию своих дней.
Лизавета покосилась на Славу – а она уже успела что-то такое повидать? Однако по лицу маленькой русалки было невозможно прочесть ее прошлое, равно как и понять причину странной молчаливости.
– Да, – из раздумий Лизавету вырвал голос неожиданно очнувшейся Инги. Оказалось, та тоже не сводила взгляд с потупившейся Сбыславы. – Гордея права: смерть накладывает отпечаток на каждого.
От Лизаветы не укрылось, что мавка выразилась иначе. Если Гордея говорила о жизни под водой, то Инга затронула куда более мрачную тему.
И тут краска сползла с лица Лизаветы. Она поняла.
Глава 14
Потрясенная, Лизавета так сосредоточилась на том, чтобы не выдать своих чувств и не затронуть явно больную тему, что напрочь забыла, зачем они с Ингой вообще явились на реку. Она не спросила ни о магических договорах, ни о способах их нарушить – говорила сплошь какую-то ерунду о вкусной еде, красивых косах Сбыславы, желании обязательно повидаться еще…
Прощание вышло таким же скомканным, как и беседа. Чувствовалось, что мысли Инги заняты другим, – и русалки, похоже, догадались, чем именно. Все хотели поскорее расстаться, забыть о ране, которую разбередило слишком откровенное молчание. Но та словно назло продолжала зиять между ними.
– Постойте! – Лизавета и Инга уже развернулись к лесу, но их окликнула Слава. У нее оказался тонкий, хрупкий, и все же звонкий детский голосок, затрагивающий какие-то особые струны в душе.
Девушки медленно обернулись. Слава вышла из-за спины Рогнеды, она в стеснении заламывала руки, взгляд уперла в кончики туфель. Ей потребовался один глубокий вдох, чтобы собраться и поднять голову.
– Вот! – в руках она сжимала венки, сплетенные из растущих вдоль реки незабудок. – Простите, что толком с вами не поздоровалась.
– Прощаем, – голос Лизаветы дрогнул, когда она, наклонившись, позволила надеть венок себе на голову. – Да ведь, Инга?
Та издала лишь короткое «угу» в ответ, принимая венок из маленьких ручек.
– Ты не думай, – Лизавета выдавила улыбку, заставляя себя посмотреть в лицо Славы, – она только кажется такой суровой, а на самом деле тоже стесняется.
Слава бросила на Ингу недоверчивый взгляд, но та уже быстро отвернулась – словно и впрямь в порыве смущения. Лизавета даже обрадовалась, что благодаря этому Слава получила более-менее внятное оправдание поведению Инги.
– Ладно, мы, пожалуй, пойдем. Приятно было повидаться со всеми вами.
Лизавета отдельно кивнула Славе и поспешила уйти. Она не хотела, чтобы маленькая русалочка видела, как у нее на глаза навернулись слезы. Лизавета подозревала, что по той же причине Инга сейчас столь стремительно шагала сквозь лес, пряча лицо в тенях.
– Инга! – окликнула Лизавета, когда они отошли подальше от русалок. – Инга, постой! Почему ты меня не предупредила?
Та резко остановилась.
– Не предупредила? – лицо ее исказила гримаса то ли злости, то ли боли. – О чем? О том, что одной из нас можно стать даже в двенадцать лет? Да это вроде бы всегда было очевидным. Или ты хотела, чтобы я заранее сказала тебе, что на реке нас встретит ребенок, который умер меньше недели назад и теперь боится собственной тени?! Так я, может, тоже хотела, чтобы меня кто-нибудь предупредил!
Лизавета застыла с приоткрытым ртом.
– Прости, – с трудом вымолвила она, но Инга уже не слушала.
Выговорившись, мавка развернулась и понеслась к опушке, словно пытаясь спастись от чего-то. Может, ей казалось, что чем дальше она окажется от Сбыславы, тем проще будет не думать о ее преждевременной, ранней смерти. Но Лизавета понимала: они обе будут возвращаться мыслями к маленькой русалочке снова и снова.
Как умерла Слава? Почему стала русалкой? И отчего Ингу так поразило ее появление – только ли из-за возраста
