Жемчужный узел - Дарья Прокопьева
– Ладно, а если я не расскажу никому, кто в вас не верит?
– Так лучше, – согласилась Ольга. – Но ты уверена, что готова такое обещание дать?
– Да, – Лизавета сама удивилась тому, что не поколебалась с ответом.
Но ее поспешность оказалась неожиданно к месту. Черты лица Ольги вдруг смягчились. Улыбка из острой и насмешливой стала доброй, как будто сочувствующей. Так же она улыбалась в то единственное утро, что они провели вместе.
– Не нужно. Твоей готовности вполне достаточно.
Вновь отвернувшись, Ольга решительно шагнула к озеру и коснулась ладонью воды. Та сразу пришла в движение – пошла мелкой рябью, как от сильного ветра. Вот только ветра не было.
– Это верный способ, если хочешь призвать духа воды. Прикоснись к ней и подумай о нем. Просто хорошенько представь, и он…
Поверхность озера взорвалась брызгами, являя светловолосую макушку. Лад отряхнулся, словно собака, и широким шагом направился к берегу.
– …тотчас же явится, – договорила Ольга, проводя ладонью над платьем, разукрашенным водою в мелкий горох: оно высохло почти сразу.
– Какой разброс умений: топить и сушить вещи, – ляпнула Лизавета, и тут же втянула голову в плечи, опасаясь возмездия.
Вопреки ее ожиданиям, Ольга лишь усмехнулась.
– Ну что? – Лад, высушив свою одежду, повернулся к ней с вопросом во взгляде. – Что ты думаешь?
Ольга похлопала его по плечу.
– Твоя девочка прошла проверку. Мы проведем ритуал.
Лад выглядел так, будто очень хотел чертыхнуться. Но в присутствии Ольги он всегда вел себя более сдержанно – как шкодливый мальчишка, за спиной которого стоит строгая, величавая мать. Из-за этого Лизавете казалось, что история, рассказанная им в первый день знакомства, отчасти правдива: Ольга вполне могла вырастить его, помочь освоиться в мире, только не в обычном – в волшебном.
– Ты готова, маленькая купчиха? – Теперь эта величавая женщина, бывшая, возможно, древнее леса, простиравшегося на другом берегу, собиралась помочь Лизавете.
Та решительно кивнула, толком не думая: так было проще не испугаться.
– Хорошо. Но должна предупредить: ритуал тебе предстоит не из приятных.
– Мне нужно утонуть, я помню, – вот уж о чем говорить совсем не хотелось.
Ольга, однако, покачала головой:
– Если бы только это.
Она снова вернулась к воде, повторила призыв. Лизавета наблюдала с легким недоумением: кого еще ей понадобилось приглашать?
Оказалось, что Ингу. Она выскочила из озера, недовольно отплевываясь и тряся головой, словно в ухо забилась вода. Каждое движение сопровождалось опасным звоном – отирая одной рукой лицо, в другой Инга пыталась удержать сразу два полных стакана. Задача выглядела заведомо провальной, но она каким-то чудом справлялась.
– Нельзя было разом обоих позвать? – поинтересовалась она, впихивая посуду Ольге. – Или Ладу все дать?
– Нельзя, – отрезала та, заставив Ингу замереть. Теперь неудовольствие ее выражали лишь скрещенные на груди руки. Взгляд, однако, не казался расстроенным или обиженным – так и шнырял вокруг, перескакивал с Лизаветы на Лада, наполняясь все бо́льшим интересом.
Похоже, Инге не рассказали о решении Лизаветы. Только этим объяснялось, почему сейчас губы ее сложились в удивленное «о».
– Так ты, выходит, станешь одной из нас?
– Надеюсь, не совсем, – Лизавета нервно усмехнулась: мысль о превращении в русалку ей претила.
– О-о-о, – теперь Инга действительно издала этот звук. – Вы собрались обмануть Навь?!
Лад поморщился.
– Давай, прокричи погромче.
Инга ухмыльнулась. Она деловито шагнула в сторону редкого леса, устроилась на траве и, прислонившись спиной к одному из деревьев, уставилась на берег, словно на сцену.
– Вы продолжайте, не обращайте на меня внимания.
Лизавета резко отвернулась. Ей не понравилось, что важный момент в ее жизни стал для Инги поводом развлечься.
Ольга, впрочем, тоже не выглядела довольной.
– Мне казалось, мы это уже обсуждали, – проговорила она вкрадчиво. – Смерть, чья бы она ни была, требует уважения.
– Так ваша девчонка вроде бы умирать не собирается.
– Тем не менее, она встанет на порог Нави. Для человека это опаснее, чем выскочить перед несущейся во весь опор лошадью. Имей совесть: встань и помоги. Либо уходи и не путайся под ногами.
Вопреки ожиданиям, Инга выбрала первое.
– И что же мне делать?
– Подержи. – Ольга вернула ей стакан с чем-то мутным, второй же, с прозрачной жидкостью, протянула Лизавете. – А ты умойся этой водой.
Лизавета решила не задавать вопросов и не пытаться спорить. Щедро плеснув водой на ладонь, она тщательно отерла лицо, шею – все, до чего смогла дотянуться.
– Выплесни остатки на голову. Лишним не будет.
– Зачем это? – как ни странно, вопрос задала Инга.
– Чтобы Навь ее приняла, – откликнулась Ольга так, будто это что-нибудь объясняло. Инга и Лизавета уставились на нее с одинаковым недоумением. – Вы же помните сказку про Бабу-Ягу? Хотя, конечно, помните, о чем это я…
Она улыбнулась.
– В сказках Баба-Яга всегда кормит и моет молодца, отправившегося в путешествие за своею царевной. Но знаете ли вы, почему она это делает? – Ольга выдержала гнетущую паузу. – В действительности избушка Бабы-Яги стоит на границе между Явью и Навью. За ней пролегает мир мертвых, в котором царевичу нет места. Но его можно спрятать: сделать так, чтобы он пах, словно мертвец. Поэтому она умывает его мертвой водой и кормит мертвой едой. Если бы Яга этого не сделала, на царевича напали бы, стоило ему переступить порог ее избушки. И напал бы кто-нибудь похуже Кощея.
Лизавета сглотнула и уже без сомнений опрокинула на себя содержимое стакана. Вода живо побежала за шиворот и по лицу, заставляя закрыть глаза.
– Лучше не открывай, – неожиданно посоветовала Инга.
– Почему?
Вместо ответа у Лизаветы забрали опустевший стакан и сунули следующий. Лизавета не успела разглядеть, что в нем было, так что с опаской взвесила его в ладонях. Тяжелый.
– Тебе нужно все выпить, – наставляла Ольга.
– Залпом, – добавила Инга.
Почему-то Лизавета не усомнилась, что к ней следует прислушаться.
Не открывая глаз, она глубоко вдохнула, словно собиралась нырять уже сейчас, и поднесла стакан к губам. Невольно помедлила – мысль о том, что внутри может быть отрава, промелькнула на грани сознания, но тут же была задвинута подальше. Лизавета запрокинула голову и выпила то, что велели.
И тут же закашлялась. Жидкость оказалась отвратительной на вкус, отдающей плесенью. Густая, она как будто связала язык и встала поперек горла – горечь засела глубоко внутри и никак не хотела проходить. Лизавета ощущала ее послевкусие при каждом вдохе, при попытке заговорить.
– А можно запить? – просипела она, подозревая, каким будет ответ.
– Нет, – отрезала Ольга. – Но не волнуйся, скоро станет не до того.
Сердце Лизаветы ушло в пятки.
– Пора?
– Пора, – вместо Ольги ответил Лад.
Он встал рядом, протянул руку, словно кавалер на балу. Мысли об этом заставили Лизавету вспомнить их танец у озера.
– Не бойся, – по-своему истолковав ее промедление, проговорил Лад. Голос его звучал мягко, успокаивающе. – То, что я рассказывал тебе… Я пытался тебя напугать.
– Только не говори, что тонуть – самый приятный опыт на свете.
– Нет, – он коротко засмеялся, но в смехе том не было веселья. – Но все быстро пройдет.
Скрепя сердце Лизавета вложила свои пальцы в его ладонь и последовала за водяным к озеру. Она думала, что они снова пойдут по воде, но нет – холодная, та сначала коснулась носков ее туфель, затем лизнула щиколотки, заставила ткань юбки прилипнуть к голеням. Мурашки побежали по коже снизу вверх, от спины к задней части шеи. Волосы на затылке зашевелились.
Когда вода оказалась у самых ключиц, Лизавета судорожно вдохнула. Лад, ощутивший ее волнение, остановился и обернулся. На губах его застыла улыбка, обещавшая приятную прогулку, лишенную всяких опасностей, – самая лживая улыбка на свете.
– Не бойся, – повторил он, словно это могло помочь, и опустил руки на ее плечи.
Лизавета не успела моргнуть, как оказалась в крепких объятиях. Будь это любой другой день или место, она оттолкнула бы Лада и возмутилась, но сейчас она нуждалась в тепле этих рук. Рук, утянувших ее прямо под воду.
Все было именно так, как пугал Лад. Пускай она думала, что привыкла к холодной воде, это оказалось неправдой – стоило нырнуть, и мороз ужалил все тело иголками. Жидкость хлынула всюду, веки непроизвольно сомкнулись, пальцы сжались
