Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина
–Ташка, ну-ка постель собери и тащи вниз! – строго приказала ключница, более не глядя на кровать и даже повернувшись к ней спиной. – Да, кидай его сразу в чан, где прачки бельё уже кипятят! Застирывать не надо, пущай покипятится как следует с щёлоком, а после можно и с мыльнянкой простирнуть. Всё поняла?
Девчонка только понятливо кивнула и, отставив ведро у порога, принялась собирать постель в тюк. Улита Гордеевна только один взгляд и бросила на холопку, после уделив всё своё внимание молодой боярыне всё так и стоявшей посреди горницы с праздничным платьем на вытянутых вперёд руках.
–Анна Калитична, а что это вы тут спозаранку делаете? – подозрительно прищурившись, мягко спросила старая ключница, на правах данных ей долгой, честной службой и крепкой привязанностью всего царского семейства. – Не упомню я, что бы царица-матушка тебя к дочери своей приставляла. Вот про Алёну Нежатовну помню, а про тебя нет. И ведь с некоторых пор на память не жалуюсь…
–Улита Гордеевна, – зачастила боярыня, опустив голову и не глядя в глаза старушке, уже одним этим подтверждая, что дело не чисто, – Алёна захворала, живот у ней прихватило, вот она меня и попросила княжне помочь.
–Вот те раз! – делано удивлённо воскликнула ключница. – Я когда сюда поднималась, видела её в светлице, сидела она, платье княжне дошивала. Что на это скажешь?
–Отпустило, наверное, – нервно пожав плечами, отозвалась Анна Калитична.
–Ну-ну, – фыркнула старуха и сухо произнесла. – Иди-ка ты, боярыня, в горенку свою, пока царица-матушка о твоём самоуправстве не прознала, да Алёну Нежатовну зови сюда! А платье это неси туда откудова взяла! Княжне совсем другое для празднества приготовили.
Вспыхнула молоденькая боярыня, потом лицо её побелело, а после и вовсе красными пятнами пошло. Попыталась Анна Калитична оправдаться, да только бабушка Улита слушать не пожелала, снова провинившуюся боярыню царицей застращав.
–Бабушка Улита, а за что вы так с ней? – тихонечко спросила у старушки Златослава, перед этим проследив, как молодая боярыня в слезах выбежала из горницы.
–А чтобы впредь неповадно поперёк слова царского идти было, нос свой длинный в чужие дела совать и обмануть пытаться, – строго проговорила ключница, будто всё ещё Анну Калитичну продолжала отчитывать. – Она ведь тут до твоего приезда пыталась слухи поганые распускать о тебе, муже твоём да дочке, вот только царица-матушка её быстро на место поставила. А она вишь не успокоилась! К тебе вот пролезть попыталась…. Ну, и беси с ней! Не думай о ней девочка! Ты, горлица наша, своё гнёздышко свила, вот оно для тебя главное, а остальное, так пыль у дороги!
Злата только улыбнулась слегка, слова старушки слушая, а потом и времени о худом думать не осталось. Сперва девушки-холопки сообщили, что вода для омовения готова и Ёжка поспешила купаться пойти. Потом, когда княжна уже искупалась и ждала, пока одна из приставленных девчонок просуши её длинные волосы, прибежала запыхавшаяся боярыня Алёна с нарядом присланным царицей Ольгой. А потом всё закрутилось, завертелось, что Баба Яга едва успевала треть из происходящего запомнить и осознать. Ох, и отвыкла она от суеты!
Глава 16. Брат ты мне или не брат?
–Вона, смотри! Вишь, царевна идёт! – заслышала Златослава за своей спиной тихие, но всё же различимые в гуле ярморочной толпы слова.
–Да не царевна, дурень ты эдакий, а княжна она теперячи! – поправил другой чуть хриплый старческий голос.
–Ой, да надолго ли? Царь Иван то её так и так назад себе вертает, – фыркнул ещё какой-то мужчина.
–С чегой это ты взял-то? – спросила его женщина, но ответ на её вопрос Яга не услышала, оглушённая восторженным гулом горожан, собравшихся поглазеть на представление скоморохов.
Ёжка нахмурилась, прислушиваясь к словам и одновременно стараясь не подать виду, что столь животрепещущая беседа ей слышна. Девушка остановилась у торговца тканями и принялась бездумно рассматривать заморские шелка и паволоки. Рядом остановился Зареслав, держащий на руках маленькую Василису с упоением мусолившую большой пряник. Пряник то и дело норовил выпасть из маленьких пальчиков, но каждый раз его падение пресекал княжич, возвращая малышке лакомство обратно. Василиска сопровождала каждую попытку падения пряника полным обиды взглядом, а каждое его возвращение весёлым заливистым смехом, на который обращал внимание весь без исключения люд, что находился поблизости. Змей тоже позволял себе улыбку или тихий смешок, а порой, чтобы пуще развеселить девочку легонько подкидывал её на своих руках, от чего пряник вновь пытался ретироваться из крохотных ручек.
–Брешет твой Гордей, как пёс шелудивый! – снова послышался старушечий голос, обладательница которого участвовала в столь заинтересовавшей Ягусю беседе. – Ежели так и впрямь было, то Горыныча внук сейчас туточки не обреталси. Змеи тебе не простые мужики, им чужих детёв не нать…
–С таким приданым не то, что царевну с чужим дитём в жёны возьмешь, саму кикимору домой супругой притащишь! – перебил старуху не желавший признавать свою неправоту мужчина.
–Да ты и за так кикимору в дом привёл, – фыркнула насмешливо женщина, – волосища тока не зелёные, да тиной не пахнет, а так самая настоящая кикимора.
–Ты мою Влаську не тронь! – зло процедил мужик, но более ничего сказать не успел.
–А ты, Пахом, молчал бы лучше, да бабушку Феню слушал! Бабушка на свете дольше живёт и больше знает, – перебила его старуха и назидательно продолжил. – Змеи, раз уж ты не знаешь, в жёны не берут баб, у которых дитё своё есть. У них женой только девка непорченая может стать, потому как волошба их родовая слабо в ребёнке проявится, ежели мать его до супруга-Змея другого какого мужика ублажала.
–Дудки! – рассмеялся мужчина.
–А вот и нет! – с жаром воскликнула женщина и принялась с жаром доказывать свою правоту. – Ты, Пахом, вспомни, как три года назад, по весне, царь Ерофей Крутоярский свою дочку единственную за одного из княжичей Лиходольских сватал! Помнишь, что тогда говорили, а? Не помнишь, так я тебе напомню. Народ гудел, что де князь Лиходольский тогда царю Ерофею напрямик и сказал, что девка, пущай и царевна, которую чуть ли не все витязи царёвы попробовать успели, ни одному Змею не нужна! Вот!
–И что?! – продолжил насмешничать мужик.
–И то! Ждана-то невеста завидная, в твоём разумении, единственная дочь царя, кто на ней женится, всем царством после смерти тестя владеть будет, – в тон ему, с издёвкой, отозвалась женщина.
–Вот, вот! Так что, ты тут, Пахомка, смуту не устраивай! А то же ещё кто грешным делом подумает, что ты подсыл Светорецкий, – как бы невзначай заметила старушка.
Тут занимательную беседу снова перекрыл дружный хохот, тех, кто смотрел представление. Злата даже вздрогнула от неожиданности, что не укрылось от взора Зареслава. Впрочем, приметливый Змей уже давно наблюдал
