Камень-1. Часть 3. Суета сует и никакой войны. - Александр Бельский
— О них, о них самых. А где ты их видел, кстати, и когда?
— В «Улар-реке», прямо перед инструктажём.
— Ну, хоть искать их не нужно будет. И, что вот интересно, опять тут у нас «Улар-река» мелькает. Занятно... А ты что, правда, не понял, кто такой Хрорри?
— Ну, мало ли гномов по имени Грорри, или Хрорри. Я только одного знаю сильно известного и важного с таким именем… Постой, ты что, хочешь сказать, что…
— Ага.
— Восседающий, и почти без охраны? Сюда? Сразу же после мятежа? Ну, это опять из разряда битвы танковых армий за придорожный сортир. Только это уже третья армия. Да ну, бред какой-то!
— И, тем не менее! Судя по описанию, это он, я его когда-то видел вживую сам. И вот ставлю годовое жалование против стреляной гильзы, что это он самый и есть, и этот самый «он самый» тут совсем не просто так. И у меня аж зубы ноют, когда я понимаю, что чего-то я про Пограничный не понимаю. Почему-то всем не-пришлым тут оказалось как мёдом намазано. Вот именно сейчас! И это какой-то неправильный мёд, и на него летят неправильные пчёлы! И ещё я всё так же недоумеваю, что бы это могло быть, и кто за всей этой хайруллой стоит. Зачистку надо проводить, тут, как ни крути. Но старое же правило, решение можно принять только после оценки обстановки. Только оно от старости не перестаёт быть верным! А мы что-то не так оцениваем. Или же что-то недооцениваем. Только когда вот так вот оно всё, до полной и правильной оценки обстановки ПОСЛЕ можно не дожить. Или дожить, но сильно и неприятно удивляясь. Поэтому, Коля, и это я даже не приказываю тебе, а прошу тебя! Через десять минут я отдаю сигнал и начинаем зачистку. Но вот ты лично надень четыре глаза! Будь предельно осторожен и внимателен. В пять, в десять раз осторожнее, чем всегда! Я жду любой пакости, я её прямо-таки предчувствую. А в чём она будет — недоумеваю. Просто недоумеваю!
Поздняков вздохнул, надел кепи, козырнул и тихим вежливым голосом ответил:
— Так точно, господин майор! Буду предельно внимателен в четыре глаза. Разрешите идти и приступать?
Воробьёв огорчённо вздохнул:
— Ну вот, лучше бы обматерил меня, честное слово! Ладно, чего уж сейчас — вперёд и с песней.
— Да пошёл ты на хер, Серёга! Хотел? На, получи, и распишись. Мне твои причитания нужны, как жопе зубы! — заорал вдруг Поздняков. Затем повернулся, вразвалку, совсем не строевой походкой направился к выходу. И уже оттуда, чуть тише, но всё же гаркнул:
— Всё, некогда мне тут сопли на кулак наматывать. Я услышал. И проникся. Через десять минут строю своих на рубеже развёртывания и жду сигнала! — и вышел, от души хлопнув дверью. Воробьёв, нахлобучивая фуражку, с непонятной ухмылкой глядя вслед ротмистру, тихо сказал сам себе:
— Ну, слава тебе, Господи, Сóбак проорался! Стало быть, всё теперь пойдёт путём. С богом, что ли! Погнали наши городских…
Глава 9
Глава 9, в которой герой по-прежнему отсутствует, а зачистка по-прежнему никак не начнётся.
Фабий построил свою досмотровую группу для инструктажа, спрятав её от домов, которые они будут щипать, за колонной техники. К его великому сожалению, Папа не входил в его звено, как всегда, а был в огневой поддержке. С его пулемётом и утренней раной, хоть и залеченной целителем, это было логично. Так что сегодня Феликс долженен был прикрывать огнём в нештатных ситуациях досмотровые группы с борта АТЛ-ОП. Сейчас же он сам, наверняка, проходил инструктаж у старшего своей группы. Не то, чтобы Фабий считал всех в своей пятёрке (кроме себя, конечно) никчёмами по сравнению с Феликсом, но другом ему был именно Байтеряков, и спокойнее ему становилось тогда, когда они были на задании вместе. У них в роте не было официально постоянного состава двоек, троек и пятёрок, в силу разных причин народ довольно часто тасовался, а Поздняк резонно считал, что при нужде в роте должны уметь работать все и со всеми. Но всё же слаженные и устоявшиеся звенья старались и не дробить без особых причин.
С составом группы как раз повезло, можно сказать. Валерка Беловолов, позывной Ларь, с их парочкой сработался уже давно, и понимали они друг друга без слов и даже жестов, прямо таки как близнецы. Он почти всегда был с ним и Папой в одной команде. Не хуже Валеры был и Юра Пряхин, маленький и сбитый круглоглазый хохмач, весьма, однако, злой до драки, которого все звали Рыбачок, просто с ним они работали довольно редко, но такой опыт (и положительный) был. Чуть уступал им обоим, и Валере, и Юрцу, бровастый, смуглявый и неопрятный здоровяк Мамон, про которого только на перекличках все вспоминали, что на самом деле зовут его Виктор Грачёв. Единственным по-настоящему слабым звеном был Стасик Федулов, или Тополёк, прозванный так за то, что был он стройный, как тополь, и тупой, как дерево. Родом из самой Твери, и даже из довольно хорошей семьи. Но у любого, пообщавшегося с ним больше десяти минут, почему-то появлялась в отношении Стаса только одна формулировка. Деревенский дурачок. Да он и был деревенским дурачком, причём самым что ни на есть распоследним вариантом, «дурак с хитринкой». Стасик был дремуч во всём. Абсолютно и эталонно. Но при этом неколебим во мнении, что уж он-то знает всё и вся лучше иных прочих. И делать умеет тоже лучше. Смотрел он на всех с едва скрываемой презрительной снисходительностью и жалостью высшего существа, разглядывающего мучения убогих тварей, копошащихся бесконечно внизу, под его совершенным и идеальным горним миром. На всех, до шефа отдельного жандармского полка полковника Вострецова включительно. Слава всем светлым богам, князю Алексею Алексеевичу Тверскому он не попадался. Или князь ему не попадался, тут уж как посмотреть. И вот так, глядя на всех с нескрываемым превосходством, он влипал в дурацкие истории на ровном месте, при этом всё равно считая себя и умнее, и правее всех.
На первом же своём выходе в караул он совершил свой первый же эпичный подвиг. Понятное дело, что до
