Таймер - Фёдор Михайлович Шилов
— И всё-таки любовь — это не по мне. Зачем она здесь, в Таймере, где всё скоротечно и мимолётно! Что, скажешь, не имею право на такую философию?
— Скажу, что любить или не любить — это личное дело любого таймерца. Скажу, что истинная любовь не зависит от таймеровского исчисления времени. Скажу — если тебе не нравится мир, в котором живёшь, создай собственный. И ещё скажу, что временами ты пытаешься казаться хуже, чем есть на самом деле.
Я вздохнул. Кажется, он попал в точку.
— Скажи, Пай, а ты счастлив?
— Ох, Шало, ты невыносим. Ну что это за вопросы? Счастье, верность, дружба, любовь. Это всё так…
— Не по-таймеровски? Знаю. И всё же — ты счастлив?
— В Таймере никто не знает, что такое счастье.
— Мне не важен «никто», мне важен ты. Ты счастлив, Пай?
— Вот пристал! Не знаю, Шало! Мне всё время кажется, что я участвую в забеге, где нет бегунов, кроме меня, что я всё время опаздываю, хотя никто никуда меня не гонит, теряю то, что никто и не думал у меня отнимать, охраняю что-то, никому не нужное. Спешу, спешу, спешу. Мне хочется всё время что-то делать, что-то вершить, но я опускаю руки, потому что это никому не надо. Я всегда бегу и опасаюсь, что оставлю многих далеко позади. И что тогда? Борьба с собой самим? Или бегство от себя самого? Но в том и прелесть Таймера — за 28 дней далеко не убежишь.
— А с девушками ты тоже соревнуешься?
— Нет. Им я милостиво разрешаю чтить во мне победителя. И спать с победителем.
— Значит, ты заведомо не оставляешь себе права на поражение? Права быть любимым, если изменит удача?
— Ого, Шало, это слишком, 28 дней не тот срок, когда успеваешь подумать о любви.
— У каждого человека есть секунда, когда с достигнутых высот он неизменно срывается в разверстую пропасть себя самого. Самое важное тогда — быть пойманным на лету. Кто будет с тобой рядом в эту секунду — не последний вопрос. В одном из секторов с нами жил такой персонаж…
Персонаж… В этом весь Шало. Сказал бы — мразь, и дело с концом!
— Он всегда топтал неокрепшие огуречные плети с едва завязавшимися корнишонами. Вот и люди, как плети: стелются по земле со своими идеями-корнишонами и ждут, пока чья-то рука поднимет, подвяжет, укрепит, тогда появляется богатый урожай. Но находятся и те, кто растопчет: по неуклюжести и неосторожности, или нарочно. Важно не перепутать и не тянуть неокрепшие стебли к посторонним. О чём ты мечтаешь?
— Я?
Он покосился на меня, словно заминка с ответом на этот вопрос была преступлением. Вероятно, в его понимании всякий на вопрос о мечте должен разражаться заготовленной тирадой.
— Да. Ты. О чём ты мечтаешь?
Мы не спеша позавтракали и теперь валялись прямо на траве участка, наблюдая, как машут листьями подсолнухи и как солнце наливает им свет в лохматые башки с вылупленными глазёнками семечек. Шало жевал перья зелёного лука, заворачивая их в щавель. В воздухе витал кисло-горький аромат. Я срывал травинки, до которых мог дотянуться, не меняя положения, счищал семена с их пушистых помпончиков и распускал по ветру. Небо не колыхалось, единственное облако было нежным и прозрачным, готовым вот-вот распасться на отдельные лёгкие пёрышки. Как прежде о стену стучала яблоня. Только сейчас уехал поезд, привозящий паёк на день. Нам хорошо был слышен гудок и колёсные перетолки — рельсы пролегали невдалеке, хоть и казалось, что глухой лес укрывает дом со всех сторон.
— Знание или незнание о любви, верности, дружбе, счастье напрямую зависит от того, о чём ты мечтаешь.
— Поясни.
— Прежде всего, мечта. Мечта — это твой внутренний крик, твой посыл, и плевать, что думают об этом другие. Стороннее мнение — это всего лишь отражение и, увы, зачастую — от кривых зеркал.
— Хорошо. Мечта — это посыл. А счастье?
— Счастье — это путь к мечте.
— То есть сама мечта — не счастье?
— Нет, конечно. Мечта — это отправная точка.
— Конечная?
— Отправная.
— Тогда к чему же стремиться? К мечте нужно стремиться, разве нет?
— Как можно стремиться к тому, чего ты не представляешь? Мечта должна быть зримой, осязаемой, прочерченной в мельчайших подробностях, выделяться, как… твои рёбра!
— Дурацкое сравнение! Что ж, по-твоему, когда я был толстяком, у меня не было мечты?
— Ты мечтал, чтобы твои рёбра выделялись, как мои. Не сбивай меня. Мечта — отправная точка, счастье — путь, друг — тот, кто помогает тебе реализовать хотя бы одну мечту, любовь — это возможность проделать путь (читай: обрести счастье) вдвоём, а верность — это мечта (читай: отправная точка) любви.
Я снова делано нахмурился:
— Похоже, ты даже не дрочишь, Шало! Долго репетировал эту околесицу?
— Всю жизнь.
— Ну хорошо. Друг — тот, кто помогает реализовать хотя бы одну мечту. А я? Ты называешь меня другом, так какую мечту ты осуществил, благодаря мне?
— Успеется, — он улыбнулся, — моя самая главная мечта остаться здесь. Не на 28 дней, а навсегда. Просто так — жить и жить, не ходить из двери в дверь, сократить количество знакомых, не слушать чужих историй.
— Тебе же это нравится, разве нет?
— Нравится, но всё же это утомительно. Я словно сам живу вместе с ними, сопереживаю, хочу помочь. Я боюсь, что однажды места во мне не останется и чужие судьбы затопят меня, и
