Камень-1. Часть 3. Суета сует и никакой войны. - Александр Бельский
— Я понимаю, Ваше Высокоблагородие, всё ваше возмущение, но прошу вас следить за языком! И в высказываниях в мой адрес, и в адрес командования, и особенно — при штатских!
— А то что? Доложишь? Ну, докладывай. Чепушней заниматься не надоело? Оно, конечно, правильно — служба в контрразведке как оральный секс. Одно неверное движение языка — и ты в жопе. Только, ежели ты не заметил, мы уже в ней, в самой ея дырдочке. А моя вторая рота из ебеней если и вылезает, то только за тем, чтобы отправиться в ещё бо́льшие ебеня. Так что я всегда правде матку рублю. Мне-то чего бояться? Я всегда жил по принципу «Прощение получить проще, чем разрешение». Это пусть те, кто на Дворянской доблестно воюют, свои слова отмеряют, как на аптекарских весах. Им-то да, конечно, велика Тверь, а отступать некуда — позади Россия! Всё! Тему жопы и обмена любезностями закрыли! Смехуёчки и пиздохаханьки это, безусловно, хорошо. Но у нас приказ, цейтнот и ещё пять жилых городских секторов под зачистку от затаившегося элемента и вампиров. Вот по гномам и гостинчику у тебя лично СРОЧНЫЕ вопросы СЕЙЧАС есть? Нет?
— Нет, но…
— Они врали? Юлили? Отказали в сотрудничестве? Нарушили положения о введении военного времени? Нет? Вампир в прошлом мятежник? Его гостиница была одним из узловых пунктом мятежа? Доказано, что гномы сражались против бунтовщиков? Есть опасения, что они скроются? Амулет взял? Изучать будешь? Что ещё тебе нужно? Всё, вперед за родину. По машинам и алга разгребать го́вны. Время не ждёт, до темноты часов мало, а дел много.
Колдун, стиснув зубы, козырнул и буркнул:
— Есть по машинам!
Ротмистр похлопал его по плечу, не покровительственно, а так как-то даже, скорее, ободряюще. Затем он повернулся к гномам, активно делающим вид, что ничего не видели и не слышали, и внутренне завидующим хитрому Иванычу. Сообразительный Иваныч тихо-тихо испарился, струясь вдоль стенки с удивительными для своей немалой туши изяществом и бесшумностью. Немедленно, как только разговор двух офицеров принял несколько нервный оттенок. Поздняков козырнул и буркнул мрачно:
— Честь имею. До встречи. Не сомневаюсь почему-то, что она скоро состоится. Весьма скоро, — и повернулся к своей замызганной машине.
Гимли, глядя на Позднякова, невероятно тихо (для гнома, конечно) проворчал Рарри почти в ухо:
— Странный народ эти люди. Особенно Пришлые. Только ты думаешь, что начал их понимать, обязательно что-нибудь отчебучат. Вот что это было? Они друг другу друзья, враги? А нам они друзья? Или враги? Или один друг, а второй враг? А если так, то кто из них нам кто?
Казалось, ротмистр его услышал. Он повернулся к Гимли и старейшине Рарри, укоризненно покачал головой, а затем, глядя куда-то за спину гномам, сказал:
— Тоже, как я понимаю, ваши? А мы их ведь и не опрсили. Ну, впрочем, на месте происшествия, судя по рапорту, они не присутствовали, вампира не видели, так что вопросов к остальным вашим родичам я пока не имею. Но зато имею большую просьбу. Не шляться сегодня по городу. Хотя бы сегодня, — а затем нырнул за руль «Полевика», пристроил винтовку в держателе, завёл машину и вместе с колдуном упылил вслед за своими патрульными.
Дарри, впрочем, как и Гимли со старейшиной, удивлённо обернулись — ну не мог же Балин с другими гномами покинуть гостиницу, которую их оставили охранять! И, хоть они и не видели остальных сородичей со времени своего возвращения из форта, это было бы невозможно, немыслимо!
Однако это были вовсе не их родовичи. У границы гостиничной парковки стояли пять совершенно посторонних гномов. Четверо напоминали небольшие броневики на долгом марше, до того все они были увешаны бронёй, оружием и ранцами, в которых можно было переносить тур-ящеров целиком. И вид их оружия о многом говорил сведущему глазу. В целом на каждом из них висел годовой бюджет средних размеров баронства, а то и двух. А перед ними стоял не менее незнакомый Дарри пожилой казад. Безо всякой поклажи, и почти без оружия, ну, если не считать кобуры с револьвером и ножен с клинком на широком поясе. Просто, хотя и добротно одетый. И явно из южных кланов. Невысокого роста, даже по их, гномьим, меркам, и тонкий в кости. Ну, опять-таки, по тем же самым меркам гномов. С выпуклыми глазами редчайшего для гнома карего цвета, которые немного иронично глядели поверх небольших очков. И без того высокий лоб казался ещё больше из-за начинавшейся над ним аккуратной лысины в совершенно седой шевелюре, каковую лысину можно было увидеть потому, что картуз свой, с роскошным лаковым козырьком, незнакомец снял, и обмахивался им, будто веером. Брови же, усы и борода у незнакомца были несколько темнее его седин, цвета «соль с перцем».
Услышав тихий вздох, почти всхлип, Камень скосил взгляд в сторону Гимли и Рарри. Судя по всему, пожилой казад был незнаком только ему. Правда, приветствиями никто себя утруждать не стал, хотя, конечно, у казадов отсутствие таких благоглупостей дело вовсе даже обычное.
— Сиськи Истары… Он-то как тут оказался? А я даже в бане не был, и грязный, как угольщик, — изумлённо простонал Гимли. Рарри же только молча багровел и хватал ртом воздух, будто огромный карп на берегу пруда.
— А кто это? — с детской непосредственностью поинтересовался Дарри, но теперь напрочь онемели уже оба родовича, и ему никто не ответил.
— Как я здесь оказался, старый ты пень? Да уж повод есть, если верить Рарри. И сдаётся мне, что этот самый повод как раз и интересуется, кто я такой. Ну, что онемели? Познакомит нас кто-нибудь, наконец, друг с другом?
— Позволь, Хрорри, представить тебе Дарри из рода Гимри в Лесной гряде, по прозвищу Камень, — прохрипел старейшина, — Ученик в работе по камню и рунам Великого Мастера и Рунопевца Килли.
