Камень-1. Часть 3. Суета сует и никакой войны. - Александр Бельский

Но вот, наконец, и ур-барак, кряхтя, начал подниматься, совершенно уже перестав смеяться и тяжко вздыхая, и мигом перейдя от безудержного веселья к привычной суровости. Камень понял, что немного перегнул и поспешил поправиться:

— Точнее, не из-за меня, а из-за амулета. А, ещё точнее, из-за того, что я использовал не тот амулет. Ну, ошибся я, да. Хотел Щитом от вампира отгородиться, но в суматохе перепутал и использовал другой. Ну, вот этот вот, — и он, неловко расстегнув ворот, вытащил за цепочку и снял данный ему Гимли амулет Щита, снял его с шеи, а затем извлёк из кармана бляху Глоина. Оба амулета он с доверчивым лицом протянул колдуну. Тот осторожно, как гадюку, принял их, причём Дарри опять ощутил, как он направил ток Силы от жезла, теперь не в сторону Камня, а к амулетам. Штабс-капитан с головой ушёл в изучение обеих блях, что-то бормоча под нос и поворачивая их то так, то этак. Дарри только теперь обратил внимание, что патрульные контролируют каждое его движение, а Гимли и Рарри — их самих. Причём руки всех четверых, не трогая рукоятки револьверов, находятся от них в неприятной близости. Тем временем Пантелеев поднял свои оловянно-безжизненные глаза и сказал, опять-таки ни к кому персонально не адресуясь:

— Совершенно очевидно, что в лабазе использовался именно этот артефакт, — и он небрежно, уже не опасаясь и не используя жезл, помахал перед собой серебряно блеснувшей бляхой Глоина, — и именно эманации его магии ощущаются на месте упокоения вампира. Но я не могу понять, что это за амулет, и что он, собственно, делает. Здесь использованы не плетения чар, а руны. Ваши руны. Только они неявные, вот в чём дело, и прочесть их я не могу. Я лишь ощущаю, что это не боевой, а, скорее, какой-то бытовой амулет. Что это, и, если он всего лишь бытовой, как он мог так ускорить вампира?

После этих слов и патрульные, и Гимли с Рарри несколько расслабились. Колдуну, естественно, отвечать должен был опять Дарри. Старейшина внимательно слушал, а Гимли, видимо, после разговора с Камнем в машине, догадывался, о чём будет говорить молодой гном, и больше смотрел за жандармами и самим колдуном. Дарри, немного сбивчиво, продолжил:

— Это амулет… Ну, я потом думал много, почему… Короче, это амулет Вечной свежести. Ну, только наш, гномий…

— Да? До сего дня я и не знал, что есть такой не на чарах, или на зримых гномьих рунах, а непосредственно на гномьей рунной магии… Но почему вампир…

— Так я вот чего думаю… Ну, ошибся я, конечно, думал-то, что щит запустил, а сам кровососа вечно свежим пытался сделать. Я, понятное дело, не знаю, как ваш, людской амулет работает, но, хоть и молодой, я всё же Рунознатец. Наши руны, ну, свежесть которые сохраняют, они же ведь действуют только на неживое. А вампир — нежить. Ну, то есть, неживой, неживое… И, значит, руны на него тоже действуют благотворно. Маны-то в рунах много, и, через руны, амулет маной сберегает и сохраняет еду. И даже слегка её восстанавливает, если она уже начала, например, портиться, для того-то и маны так много. То есть вовсе не всё неживое, а неживое, но живым когда-то бывшее. А ведь вампир-то как раз именно такой и есть. И тогда получается, что он обрёл возможность того, чего в своем существовании лишён. То есть, зачерпнуть ману и восстановиться. А у него и так это самое восстановление от ран нечеловеческое. И негномское. Как вы, Пришлые говорите, ре-ге-не-рация. Я прямо обомлел, как увидел! Я же раньше никогда с ними не сталкивался, вот… Так что, думаю, это моя ошибка и от ран его излечила, и силы добавила. Невольно, конечно.

Колдун задумался. Глаза его были устремлёны в никуда, а губы шевелились, будто он что-то интенсивно считал в уме. Возможно, что именно так оно и было, Дарри ведь не знал, как рассчитывать заклинания, их силу и конструкцию. Пантелеев, видимо, что-то прокручивал в голове из людской магии, напряженно и сосредоточенно. Наконец взгляд его прояснился и стал осмысленным, сам он улыбнулся (и, наконец-таки, не одними лишь тонкими своими губами), сбил щелчком по козырьку свою фуражку чуть ближе к затылку, словно поднял забрало шлема, и сказал довольно-таки доброжелательно:

— А знаете, ведь вроде всё сходится. И по масштабу воздействия, и по его конфигурации, и по остаточному фону. Да, и хочу вас всех успокоить. Немного. Оно, конечно, всё равно скверно, что нашлось в мире что-то, что позволяет вампиру напрямую ману впитывать. Да и вообще, я бы советовал вам решить внутри своего народа этот вопрос и засекретить, что ли, эти руны, если это только у вас, гномов, возможно. А то бедой же может для всех обернуться, если кровососы как-то прознают, да и для вас самих тоже, к слову говоря. И, кстати, надо будет ещё и наши, человеческие амулеты на подобное проверить. Убереги благие боги, если вампирам они тоже помогают, и как-то в лапы к ним это знание попадёт. В мире-то такого добра много, очень много, почти у всех не бочонок, так ларь с «вечной свежестью» есть в хозяйстве. Да, так я отвлёкся немного. Хочу успокоить всех вас чем? Я тут прикинул начерно в уме... Ману от вашего амулета вампир, к большому огорчению, получает возможность использовать, это, к сожалению, так. Но! Это всё очень ненадолго! Законы природы и магии непреложны! Неживое и мана отторгают друг друга. Единственный способ, как вампир может получить ману и не погибнуть — это через человеческую кровь. И то, в очень малых дозах. Я имею в виду малые дозы маны, а не крови. И даже так, содержа минимум-миниморум маны, кровь действует на кровососов как наркотик. В этом же случае заряд маны получается существенно выше, а действие её намного сильнее и грубее. Если бы обер-ефрейтор Фарберович не упокоил кровососа окончательно, то буквально через пять минут после этого вашего вампира просто иссушило бы. И чем дальше он продвинулся в своём вампирьем развитии, чем он старше и сильнее, тем быстрее бы его конец наступил. Такова была ещё одна загадка, третья, которую я не озвучил. Когда мы прибыли в лабаз, вампир, по всем остальным признакам буквально свежеобращённый, вдруг начал ссыхаться прямо на наших глазах, чего